Плутовки - Бертрис Смолл

Она лежала в обмороке, бледная и трогательно-хрупкая. На белоснежных бедрах алели начинавшие подсыхать мазки. Белая скатерть под ней забрызгана кровью – свидетельством утраченной невинности. Такие же красные следы виднелись на его мужском достоинстве.

Только теперь граф признался себе, что в душе знал все с самого начала. Несмотря на бесшабашное поведение и дерзкие выходки, в ней была некая чистота. Свежесть утренней росы. И он погубил ее! Какой порядочный человек захочет взять в жены такую?! И он сделал это намеренно, потому что хотел ее. Но ведь и она его хотела! Он не принуждал ее. Не насиловал. Она сама пришла к нему. Он предупреждал ее еще тогда, когда она начала свое неустанное преследование. Твердил, что не женится и что возьмет ее добродетель. Игра закончилась, и он выиграл. И все же не радовался. Потому что желал большего. И сомневался, что когда-нибудь устанет от нее.

– О, это было чудесно! – прошептала Синара, открыв глаза и садясь. – Скажи, так всегда бывает?

– Не знаю, – протянул он, но тут же признался: – Я сам до этой ночи не испытывал ничего подобного.

– Потому что спал не с теми женщинами. Бабушка говорит, что такое переживаешь только с тем любовником, что предназначен одной тебе, – объяснила Синара.

– Наверное, твоя бабушка права, – кивнул он, – но тебе пора домой, Син. Тебе нельзя остаться со мной.

– Знаю, – вздохнула Синара, – только не могли бы мы сделать это еще раз, прежде чем я уеду?

– Невозможно, плутовка. Тебя только что раскупорили.

– Но когда же? – настаивала она, надув губки, хотя все же принялась натягивать нижние юбки. Сорочку пришлось оставить: починить ее было уже невозможно.

– Настанет время... – пообещал он.

– В это я верю! А теперь зашнуруйте мне корсаж, милорд!

Она лениво оглядела роскошную комнату с отделанными панелями стенами, алыми гардинами и картинами, изображавшими лошадей на фоне сельских пейзажей. Взгляд ее случайно упал на багровое пятно, расплывшееся по белой ткани скатерти. Девушка тихо ахнула.

– Ты действительно оказалась невинной, – тихо пробормотал он, накидывая рубашку, прикрывшую голые ягодицы.

– О черт, я не смогу причесаться, – расстроилась Синара. – Придется соврать Эстер, что она плохо заколола узел и во время танца волосы рассыпались.

– Ты очень предусмотрительна, – заметил он.

– Это одна из моих лучших черт, – похвасталась она, поднимая плащ. Интересно, у всех женщин саднит между ногами после соития? Ну и пусть! Ей безразлично!

В следующие несколько недель, проведенных в Нью-маркете, графу Саммерсфилду пришлось еще не раз убедиться в предусмотрительности возлюбленной, равно как и в ее решимости продолжать их связь. И хуже всего, что у него не осталось сил ей противиться. С каждой минутой он все больше нуждался в ней. И не проходило дня, чтобы они не нашли местечка, где можно было бы остаться наедине и любить друг друга. Синара стала не только безрассудно смелой, но и крайне изобретательной. Как-то днем они сидели на берегу реки, неподалеку от Одли-Энд, и не успел Гарри оглянуться, как она расшнуровала его штаны и стала ласкать мужскую плоть, невероятно быстро возбудившуюся, после чего подняла подол, уселась ему на колени и прихотливо раскинула юбки по траве.

– Боже, Синара! – ахнул он. – Что, если нас застанут?!

– А ты когда-нибудь занимался этим на людях? – дерзко засмеялась она. – Мое желание только усиливается при этой мысли!

Как оказалось, его – тоже. Они принялись раскачиваться взад-вперед, и хотя несколько придворных гуляли на расстоянии, но близко никто не подошел. Вместе они одновременно достигли наивысшего блаженства и, глядя друг другу в глаза, засмеялись. В одно прекрасное утро они катались верхом, и он взял ее на мшистом бережке, вонзаясь до тех пор, пока она не закричала, а когда вернулись, снова овладел ею в полумраке конюшни, на охапке сладко пахнувшего сена. Однажды вечером они наткнулись на пустой коридор, и Гарри, прижав ее к мраморной колонне, задрал юбки, поднял на себя и окунулся в ее сладость.

Жасмин заметила почти неуловимые перемены в лице внучки и поняла причину. Оставалось надеяться, что Чарли и Барбара не поймут, отчего расцвела их дочь в последние дни и почему граф Саммерсфилд так охотно ищет ее общества.

Двор собирался вскоре переехать в Гринвич, поскольку близился май. Герцогу Ланди страшно надоела такая жизнь, и он хотел вернуться домой, в Куинз-Молверн, вместе с семьей. Только Синара была против.

– Ты сказал, что я смогу остаться до лета, – протестовала она.

– Но твой граф и не думает делать предложения! – ворчал Чарли. – Черт возьми, я желаю наслаждаться домашним уютом!

– Папа, но почему я не могу жить во дворце одна? – удивилась Синара. – Четырнадцати – и пятнадцатилетние девушки обходятся без опекунов. Разве про меня ходят сплетни? Чем я заслужила твое недоверие? Ты дал мне свободу, и вот уже несколько недель, как я вполне самостоятельна. Вы с мамой только и делаете, что ездите на скачки, а по вечерам ложитесь спать чуть ли не засветло! Через несколько недель мне исполнится семнадцать. Ты дал мне срок до конца года, но как же я могу привести Гарри к алтарю, если буду торчать в Куинз-Молверне?

– Она права, – кивнула Жасмин.

– Ну... не знаю... – протянул герцог.

– Я приеду домой в августе, ко дню рождения бабушки. Обещаю! – воскликнула Синара. – Пожалуйста, позволь мне остаться.

– Если так тревожишься, попроси королеву присмотреть за ней, – предложила Жасмин. – В конце концов, Синара – член семьи.

– Прекрасная мысль! – оживилась герцогиня Ланди. – И мне будет спокойнее, если королева согласится.

– Так и быть, – сдался герцог. – Королева будет опекать тебя, но в августе тебе придется уехать отсюда.

– Разумеется, – согласилась девушка, ослабев от облегчения: слишком ужасной казалась разлука с любовником.

Бабушка незаметно отвела ее в сторону и негромко остерегла:

– Будь осторожна, дитя.

Синара поняла, что та все знает.

– Я не настолько глупа, бабушка, – пробормотала она, чувствуя, как вспыхнули щеки.

– Нет, но ты молода. И влюблена. А кроме того, совсем неопытна. Ты вступила в любовную связь, и мне трудно сказать, так ли уж стоило идти на такое. Ты знаешь графа лучше, чем я, и рано или поздно должна выйти замуж, за Гарри Саммерса или кого другого. Ради Господа Бога, будь осмотрительнее! Только мужчины самого худшего разбора способны жениться, закрыв глаза на скандальную репутацию невесты, и тогда тебя постигнет именно то, чего ты всегда боялась. Ставками будут твое богатство и имя семьи.

– Он любит меня, бабушка!

– Он сам сказал это? – осведомилась Жасмин.