Осень прежнего мира - Константин Бояндин

— Не знаю, — послышался из-за спины знакомый голос. — Но я полностью согласен с Олли. Надо поскорее убираться отсюда.

— Унэн! — воскликнули все трое. Монах кивнул, но, вопреки обыкновению, не улыбался. Напротив, был молчалив и сосредоточен.

Ользан ощутил, как туман заполняет комнату. Жар охватывал его. Что-то могло случиться с минуты на минуту. Что же именно? Он пытался вспомнить, когда в последний раз ощущал такое.

— Как ты сюда попал? — с любопытством спросила Коллаис.

— Ногами, — ответил тот коротко. — Послушайте, у меня очень нехорошие предчувствия. Собственно, потому-то я и здесь.

— Ну, положим, кое-чего мы достигли, — заметил Бревин, вкладывая меч в ножны. Взгляд его упал на оставленный княжеский знак. — Я, конечно, ожидал другого… но мы, в конце концов, дома.

Ользан вздрогнул. Слова падали, словно хрустальные шары на каменный пол. Словно ключи, они отомкнули прежде закрытую дверь в глубине его сознания и, к своему ужасу, художник понял, что должно случиться.

И вспомнил, когда подобный жар накатывал на него. Тогда, в трактире, когда одно только неосторожное слово, сказанное шантирцем сестре, могло бы спустить проклятие, что висело над ней, как каменная скала на тонком волоске.

И, как и в тот раз, нельзя было говорить о том, что спускает с цепи готовящуюся напасть силу. Это означало бы куда худшие последствия.

Сквозь туман, Ользан услышал Унэна:

— Риви, не торопился бы ты…

И Бревина:

— Но это я точно заберу…

Рука шантирца сомкнулась на цепи, прикреплённой к знаку, и бездна разверзлась над головой у художника.

Чёрное покрывало окутало всех находившихся в комнате. Он лихорадочно перебирал возможные последствия — того, что могло бы случиться с ними, и осознавал, что не успеет. Тень скользнула мимо него, не угадавшего её намерений.

Бревин обернулся и глаза его расширились.

Коллаис сгибалась, опускалась на четвереньки, зыбкими стали её очертания. Новый, рычащий звук сорвался с её губ.

Одежды её упали на пол.

Что-то стремительно выскользнуло из-под них и замерло, глядя на оцепеневшего Бревина и подёргивая хвостом.

Крупная кошка, с полосатой спиной, с невероятно мощными мускулами, перекатывавшимися под лоснящейся шкурой. Ещё не опомнившись от своего видения, художник увидел, как кошка стремительно подобралась и взвилась в воздух, целясь выставленными когтями в того, кто не так давно был её братом.

Ользан заметил, что монах замахнулся, готовясь метнуть что-то в сторону кошки.

— Нет! — хотел крикнуть он, но только хрип сорвался с его губ.

И время возобновило свой прежний бег.

Первая верёвка опутала хищницу в воздухе и это спасло шантирцу жизнь. Кошка рухнула совсем рядом с ним, всё ещё не пришедшим в себя и, раскрыв пасть, издала угрожающий вопль. Верёвка треснула, распадаясь на части, но вновь и вновь бросал монах «живые» мотки и вскоре прочно спеленал то, во что превратилась Коллаис.

Ользан подошёл к кошке на негнущихся ногах и заглянул ей в глаза. Ничего человеческого там не оставалось. Всё, что он там увидел — это точное понимание того, что она с ними сделает, если высвободится. Бревин опустился на пол, закрыв лицо руками.

— Я не хотел, — глухо проговорил он. — Я не знал, что так случится.

Ользан срезал с кошки клочок шерсти и обернулся к Бревину. Затем ощутил, что туман всё ещё присутствует в комнате, то рассеиваясь, то проявляясь. Он схватил шантирца за плечо и рывком поставил на ноги.

— На, — вручил он ему жезл, уже не заботясь о том, что могло бы случиться. — Унеси её отсюда. В безопасное место. Молчи! — крикнул он, видя, что Бревин пытается что-то вымолвить. — Молчи и ничего больше не трогай!

Некоторое время из звуков в комнате раздавалось лишь шипение, перемежавшееся с рычанием.

— Унеси её, — глаза Ользана неожиданно стали пустыми и чёрными. Возможно, именно это вывело шантирца из столбняка. — Подальше отсюда.

После чего отвернулся, шатаясь, подошёл к тому месту, где стояла девушка и упал, уткнувшись лицом в груду вещей.

Бревин некоторое время размышлял, затем присел рядом с кошкой (тщетно пытавшейся укусить его) и исчез вместе с ней.

Монах постоял над распростёртым на полу Ользаном и покачал головой. Я так и думал, что беды не миновать, подумал он. Впрочем, никто не сказал, что они избежали остальных опасностей. Унэн соединил руки, сосредоточился… и очень удивился. Судя по его ощущениям, замок был пуст. Не считая, конечно, мелкой живности.

Он вихрем промчался по ближайшим комнатам и вскоре вернулся. Осторожно присел рядом с безмолвно лежащим Ользаном и тихо сказал:

— Гарнизон поднят по тревоге, Олли. Пора уходить. Так ты всё равно ей не поможешь.

Художник поднял голову и монах увидел, что он постарел лет на десять. Глаза его по-прежнему оставались пустыми и жуткими — словно с пола поднималось воплощение мщения, собравшееяся в поход.

— Надо уходить, — повторил монах и Ользан молча собрал и спрятал всё, что некогда принадлежало Коллаис. Молча шли они по пустынным и мрачным комнатам и Унэн держался поодаль от Ользана — исходившая от того сила пугала как своей мощью, так и возможностями.

Они дошли до лестницы, что спускалась к главному входу и тут же в замок принялись вбегать вооружённые воины. Не кое-как обученный сброд, с которым явился барон Ролдана, но лучшие из лучших. Четверо из них выбежали к лестнице и, заметив две спускающиеся фигурки, махнули кому-то за своей спиной.

— Хватайте их! — загремел чей-то голос. — Остановите их любой ценой!

— Опять, — вздохнул Унэн и в каждой руке его появилось по звезде. — Ну что же, Олли — начали. Только умоляю, не срывай на них свой гнев.

Не торопясь спускались двое по лестнице.

Лучники успели прицелиться. Четыре кованых жала смотрели сейчас в грудь незваным гостям. Капитан приказал им остановиться — те продолжали спускаться, ничем не ответив на приказ. Капитан коротко выкрикнул команду и взмахнул рукой.

Стрелы взвились в воздух… и две сверкающих искры встретили их в полёте. Кучкой пыли осыпались стрелы на ступени.

Вновь музыкально пропели тетивы, но на этот раз стрелы попросту исчезли. Тут же на головой стражи что-то треснуло и те вовремя отпрыгнули: огромный кусок дверного проёма едва не проломил головы трём-четырём из них.

— Сети! — крикнул капитан, жестом велев отступать. — Огонь! Не упускать их из виду!

Спокойно спускались двое по ступеням, приближаясь к огромным створкам, что вели наружу, в пасмурную темноту. Стрелы вновь и вновь отправлялись в полёт, но так и могли попасть в цель. Четверо лучников прицелились в них, стоя на опускающемся мосту, но камни посыпались в ров под их ногами и те едва успели вцепиться в казавшийся прочным и надёжным камень. Противники прошествовали мимо — не обращая на солдат внимания, словно были неуязвимыми.