Там, где фальшивые лица - Олег Яковлев

– Тогда… – радость Шико сменилась отчаянием, – мы обречены…

– Ты с кем это говоришь, человек?! – рыкнул голос из-под капюшона. – Мне что-то не хочется отправляться в небытие, я еще и Бездной хочу немного поправить… веков эдак тридцать…

– И что же будет дальше? Что ты намерен делать?

– Я попытаюсь обвести его вокруг пальца. – В рычащем голосе послышались нотки неуверенности, демон явно переоценивал себя и сам это понимал. – Хоть в этот раз мне будет тяжеловато, я не впервые предаю его. И он готов почти ко всему.

– Почти? – переспросил Шико.

– Именно, – усмехнулся Ктуорн. – Жди того, что тебе скоро придется вернуться в Гортен.

Демон поднялся со стула.

– И, на вот, держи…

– Я же выбросил эту бесполезную книгу всего минуту…

– Держи, в ней ты найдешь свой ответ…

Королевский шут неуверенно взял фолиант, на обложке которого остались пять выжженных следов от длинных пальцев с острыми скрюченными когтями. Теневой лорд пошагал к книжной полке, у которой он и возник.

– Ах да, – Ктуорн Ганет обернулся. – Едва не забыл.

Он вновь подошел и что-то насыпал на открытый свиток, лежащий на столе. Это походило на черный песок и растаяло в следующую же секунду после того, как покинуло ладонь Шипа Бездны.

– Кровь Крадущегося? – удивился Шико.

– Не забывай о них, – сказал демон напоследок и исчез в сером туманном вихре.

А Шико не оставалось ничего иного, как распахнуть книгу.

– Эй, а как ты… – воскликнул было он, но рядом, разумеется, никого уже не было. На первой странице, прямо перед глазами, значилось: «Легенда о таинственной и никогда не существовавшей на самом деле Первой Гильдии воров Севера».

Глава 8

Две армии Империи

Ты был когда-то молод, теперь же стар и сед,И гложет тебя горечь уже семь сотен лет.Теперь ты мудр и знающ, но проку нету в том:Закован в клети разум – дверей лишен твой дом.А ведь душа летела когда-то, словно птица,Но Первый Черный Рыцарь никак не мог напиться.Теперь же зал твой тронный – земли холодной склеп,Король Янтарный Взор – червям лишь на обед,«Границ и граней нет!!!» – ревел монарший рог.Но звуки его смолкли, и смерть всему итог.За каплей капля годы кровь ли́лась на весы,Неся с собой лишь горе, забыл знаменья ты.А ведь тебе кричали: «Остановись, король!»Кем для тебя мы стали? Свою лишь знал ты роль:Вассалов ты не слушал, без меры пил ты кровь,Так спи ж, навеки проклят, не дыша́ и не видя снов.

7 сентября 652 года. Владения ордена Руки и Меча. Кровавые топи. Тракт на Тириахад.

Большой ворон с иссиня-черным оперением мчался на север по чистому, без единого облачка, небу. Его вертикальные зрачки пристально вглядывались в даль, а острый клюв подчас открывался, издавая хриплое карканье: «Круук-круук». К поджатым лапкам были привязаны две окованные металлом фляжки, которые стали уже как бы частью его тела – он к ним так привык, что почти не замечал и не испытывал никакого неудобства от их присутствия. Широкие крылья шелестели черными перьями, неся ворона все дальше. Множество земель, и под этим солнцем, и на том свете, он уже оставил за спиной, проделав невероятно долгий путь, но совершенно не устал – его род по праву считался самым выносливым из числа всех пернатых.

Крылатого странника звали Карх, он прожил уже четыре века, но был в самом расцвете сил, и по возрасту, если сравнивать с продолжительностью людской жизни, ему можно было дать не более сорока лет. Карх не был сварлив, отличался храбростью, а едва ли не единственным его пороком являлось любопытство. Больше всего ворон любил дождь и грозу, ведь рожден он был именно во время жуткой бури, и его птичье сердце каждый раз сжималось от томного трепета, когда тучи стремительно наползали на небо, а молнии начинали свои танцы под музыку грома.

Сейчас ворон летел над огромной страной: внизу проплывали горы, реки, леса. Путь его лежал на Враний пик[17]. Туда он и нес свою ношу. На север… Где-то там Карха уже давно ждет добрый старик-отшельник Ринт, заботливый гном, что вырастил его самого, его крылатого братца и добрую половину их рода. Очень мало на свете Тегли, живущих так долго, но род Чернокрылых Кеннарков[18] продлевает дни тем, кто этого истинно достоин. Только во́роны их Гнезда знают дорогу в Темную страну, где в двух неглубоких источниках, вырывающихся из-под простого камня, разливаются воды Смерти и Жизни. Гномы не живут обычно больше двухсот пятидесяти – трехсот лет, четырехсотлетние старцы – истинные долгожители народа Тегли, но во́роны так привязались к Ринту, что продлили его век уже едва ли не вдвое. Многие из сородичей старика считают, что он уже давно мертв, но верный Карх знает лучше.

Крылья несли птицу все дальше и дальше. Внизу простиралась едва ли не спокойнейшая картина из всех, какие видел в своей жизни мудрый ворон. Засыпающее время… Осень брала свое, не оставляя места теплу, сухости и яркому солнечному свету. Карх сравнивал природу с диким лесным медведем: она вроде бы тоже залегала в глубокую спячку. Много красивого и хорошего дарила осень простым смертным. Людям – щедрые урожаи, а миру – свою багрово-желтую лиственную накидку… Это чуть позже, седмицы через три, последние листья опадут, останутся лишь голые ветви, замерзающие от холодов и мокнущие под дождями.

Ворон летел вперед, предаваясь любимому занятию – разглядывая земли внизу. Все обитатели этих просторов сгинули куда-то, словно тряпичные куклы, закончившие свое представление на сцене и убранные в темный сундук. Пустота. Ничего и никого… нет.

Что-то вдруг промелькнуло там, далеко внизу, – крылатый посланец даже каркнул от неожиданности. Это «что-то» совершенно точно выбивалось за грани покоя и уюта.

Крылья сами понесли любопытную птицу обратно, и Карх начал спускаться вниз. Что за место! Брр! Эти края насквозь провоняли тленом! Древние топи, в трясины которых впиталось столько крови, что ни одному бранному полю с ними не тягаться. Сперва древний вампир Эррахия, злобный и неусыпный, бесчинствовал на этих землях, а после здесь произошла ужаснейшая битва из всех, что ворон помнил. Кровавые топи… Топи, дышащие туманом и торфяниками, трясины, заманивающие неосторожных путников, злобные существа, прячущиеся в этих израненных лесах. От гиблых болот стоило бы держаться подальше, но на сей раз любопытство пересилило знаменитое благоразумие Кеннарков.

Каково же было удивление крылатого странника, когда он увидел (и услышал тоже) огромную армию, шагающую на север.