Аннотация - Наталья Литвинова

Как-то раз в клубе разгорелся оживлённый спор о женщинах, а именно о прошедшем недавно конкурсе красоты.

- Их, как специально подобрали, одну, к одной, - восхищался Сашин напарник, добродушный толстяк по имени Билл приблизительно его лет.

Саша разбил шары, и стал подыскивать удачную комбинацию.

- Специально и подбирали, - скептически заметил белоголовый молодой парень, практически никогда не выигрывающий, но с готовностью консультирующий всех новичков.

- Да, нет, - возразили ему, - не может этого быть, - судите сами, победительница работает в лаборатории, мисс очарование вообще в хоз-блоке.

- Всё это ерунда, - снова вступил в разговор Сашин напарник, - никто не сравнится с красотой женщины, которая работает в сто двадцатом машинном отделении. Все эти красавицы и мисс ей в подмётки не годятся.

- Кажется, я знаю, о ком ты, - заговорил опять белобрысый, - с ней точно некого поставить рядом.

Саша продолжал играть, не давая напарнику возможности взять в руки кий. Он всецело был занят игрой, и лишь краем уха слушал разговор.

- Отчего же она не участвовала в конкурсе - спросили его?

- Ну не все же рвутся туда, где тебя раздевают сотни глаз.

- Ты прав, - деловито продолжил белобрысый, - но дело не в этом, просто красота у этой женщины какая-то отталкивающая, словно у колдуньи.

С этими словами Саша ошибся, предоставив Биллу деловито, на одном дыхании отстреливать свои очки.

"Да, нет, - подумал Саша, - если бы это была она, то уже давно бы объявилась"

***

Время летело впереди корабля. Однажды, припозднившись, Саша возвращался от Билла. В переходах царили относительная тишина, и покой, лишь откуда-то доносились звуки неясной мелодии или песни. Саша пошёл на звук, пытаясь уловить нечто знакомое, слышимое раньше, и вызывавшее некую грусть. Ведомый ностальгическими звуками, Саша набрёл на жилой отсек, он был приоткрыт, именно поэтому звуки песни свободно лились по переходу. Наконец, любопытство взяло верх, и он решился войти. Полумрак сразу же его остановил, на него зашикали, столпившиеся у входа люди. Когда его глаза привыкли, Саша увидел, что помещение набито народом, но в центре, ниже уровня двери был сооружён импровизированный костёр. Люди сидящие непосредственно вокруг костра все держали в руках необычные музыкальные инструменты. Должно быть, это и есть то сборище - клуб Бардов, о котором он когда-то слышал. Пела женщина, сидящая к нему боком. На шум со стороны двери она повернула голову, но петь не перестала. У неё был густой красивый голос, а в руках она держала банджо. Саша обомлел, на него смотрела Дженна. В этот момент, при свете костра она была особенно красива, но к этой красоте прибавилось нечто человеческое, тёплое, чего раньше Саша в ней не видел. Когда Дженна слегка улыбнулось ему, он замер, это был взгляд Алексы, и что-то ностальгическое из прошлого навалилось на него.

Когда Дженна закончила петь, ей дружно зааплодировали. Она передала банджо кому-то другому и осталась сидеть и слушать следующую песню. После её исполнения зазвучала гитара, слова этой песни многим были знакомы и почти все подхватили её хором. Так он просидел в клубе до самого конца, а когда нужно было расходиться, то с удивлением обнаружил, что Дженны нигде нет. Он вдруг понял, что его это страшно задело. Она находилась столько времени где-то рядом и ни разу не дала о себе знать? Что ж, именно этого он от неё и добивался. Теперь эти назойливые мысли беспардонно влезли в его голову, и настойчиво принялись травить душу.

***

Александр с видом первооткрывателя медленно пробирался по узким переходам, то горизонтальным, то вертикальным, с интересом изучая связки разноцветных кабелей, и незнакомых приборов. Это и было машинное отделение, где он разыскал Дженну. Она стояла около какого-то прибора с электронным блокнотом в руках и заносила в него данные, изредка поглядывая на виртуальный монитор. Услышав движение у себя за спиной, она оглянулась, встретившись взглядом с Сашей. В ярко оранжевой униформе, она выглядела здесь среди нагромождений техники немного неестественно. На лице Дженны обозначилась лёгкая улыбка.

- И что это вы, Александр Алексеевич, всё ходите кругами. Сюда посторонним вход запрещён.

- Я не посторонний.

Саша стоял от неё метрах в пяти, и всё любовался и любовался ей.

- Я проверяющий. Вот, смотрю, как вы работаете.

- И как?

- Ну, если мы всё ещё в полёте, так значит, неплохо

Она опустила блокнот, и кокетливо взглянула на него.

- И всё же, - проговорил он, - у меня есть некоторое сомнение, на счёт вашего весьма среднего образования, мадам. И потом, что-то я не припоминаю вас в списках персонала.

- Значит, управление не сочло нужным сообщить вам об изменившемся составе персонала.

- Да, это пробел.

Долго так стоять Дженна не могла, она вновь взялась тыкать своими изящными пальчиками в экран блокнота.

- Можно отвлечь вас ещё на минуту?

Дженна опустила блокнот, всматриваясь в его удивительно притягательные глаза.

- А как вы относитесь к чашечке кофе где-нибудь в другом, подходящим для этого месте?

- Весьма положительно, - незамедлительно отозвалась Дженна.

Не в силах удержать смех, Дженна прыснула в кулак

- Радуйся, - ответил на это Саша, улыбаясь,- ты победила.

- Пока нет.

Она вдруг стала серьёзной и задумчивой, на что Саша тоже опустил голову.

***

Он выбрал самое тихое и самое дорогое кафе на звездолёте. Вечер только начинался, и спешить было некуда. Они разговаривали о всяких пустяках совершенно непринуждённо, вспоминая иногда своих общих знакомых по Земле. Оказывается, Дженна знала почти всех Сашиных друзей, но путалась в некоторых подробностях, когда речь заходила о факте знакомства с ними. Но Саша не придавал этому особого значения, он откровенно наслаждался вечером с самой красивой женщиной на корабле. И даже представлял себе лицо Билла, когда он узнает об этом. Саша продолжал слушать её напевную речь, отвечать на её пытливые вопросы. Он просто питал свою наскучавшуюся по теплу душу.

К концу вечера Дженна вдруг спросила:

- Скажи, Саша, смог бы ты простить Алексе её непристойные деяния, будь она живой?

Напрягшись, Саша задумался.

- К чему тревожить её усопшую душу. Её нет, и дел никаких нет, а если и были, то уже давно прощены.

- И всё-таки.

- Не знаю, всё как-то туманно и запутанно. Если эта запутанность являлась, как результат душевного надлома, я бы может и понял её. И вообще, я пришёл к выводу, что будь я с ней рядом, то просто бы не допустил этого.

- Ты любил её?