Княжья воля - Константин Кудряшов

по единоборствам на холодном оружии, но за все это время я кое-чему научился. Не ниндзя и не шаолиньский монах, конечно, однако уже не тот наивный, косорукий простачок, каким был больше года назад. Нырок под бьющий наискось топор, разворот и свой топор ему в покрытые толстой прослойкой тулупа ребра, да не всей плоскостью лезвия, а острым как волчий клык верхним уголком. По той легкости, с которой любовно отточенное Яромиром боевое рубило сокрушило бочину ворога, я понял, что кольчуги под одеждой на нем нету. Я дернул назад рукоять и, снова нырнув, влупил по ногам копейщика пока он разворачивал свое колющее оружие в мою сторону. Реакция у копейщика оказалась лучше, чем у его товарища, он даже успел поднять одну ногу, а вот второе копыто вместе с меховым сапогом я ему разрубил аккурат над щиколоткой. Я ускорил встречу нурмановой спины с пустившей весенние соки землей мощно прихлопнув окровавленным лезвием в центр груди. Топор Яромира застрял в костях и, чтобы не возиться, я подхватил с раскисшей земли равноценный трофей. Копье тоже схватил, его я, буквально, через десять шагов всадил в брюхо еще одному скандинаву выбежавшему из какой-то клети с промасленным свертком в руках.

Я вбежал в проход между хозяйственными постройками, завернул за угол. Захотелось несколько секунд постоять, отдышаться. Прислонился спиной к нагретым солнышком бревнам глухой задней стены. Со двора меня не видно, но распластанные трупы заметны каждому, кто захочет пройтись неподалеку.

Со стороны ворот усадьбы раздался пронзительный свист. Я сорвался с места как заяц с насиженной кочки. Свист этот явно по мою душу. Пускай сбегаются к воротам, считают покойников, а я покамест с боярином переведаюсь…

Пробежав вдоль стены, я миновал узкий проход между постройками и снова оказался на задках очередного сарая. Слева метрах в десяти щерится неровными бревнами как вокзальный бомж плохими зубами усадебный частокол, где-то справа и впереди меня ждет боярский терем. Подгоняемый в спину тревожными вскриками и не глядя по сторонам, я бегом преодолел открытый участок до теремного крыльца и ловким мангустом взлетел по ступеням, едва не столкнувшись лбами с дородным типом, караулившим площадку перед дверью. Уклонившись вправо, я с трудом пропустил мимо своего драгоценного органона шипящий мах тяжелого тесака. Мужик, вероятно, мечтал с ходу зарубить меня не самым хитрым ударом, но отхватил железа в ребра и рухнул носом в деревянные ступени крыльца. Я рванул резную ручку входной двери и юркнул внутрь, не забыв запихнуть в скобы толстый, окованный засов. Оказавшись в узких сенях, я несколько мгновений простоял прижавшись лопатками к толстой дубовой двери, привыкал к полумраку и слушал вопли снаружи. Удачно вышло! Часть Минаевой своры осталась на дворе, пока они будут проламывать себе вход, я должен успеть навестить хозяина усадьбы. Главное, чтобы он оказался на месте…

Я резко рванул вперед и затворил за собой еще одну дверь. Вот теперь я полноценно в боярских апартаментах, вернее, в общедоступной их части, представленной большой комнатой с длинным пиршественным столом посередине, с поддерживающими перекрытия резными столбами в два ряда, сундуками да лавками вдоль стен. Ничего необычного, здесь боярин изволит кушать да гостей принимать, то есть проводит большую часть свободного времени, а если судить по подозрительной безлюдности банкетного зала в данный момент, то отдыхать он предпочитает где-то еще.

Значит — будем искать…

Мне понадобилась толика времени, чтобы сориентироваться. Палата без окошек, на столе тускнеют два жировых светильника, позволяя в полутьме не переломать ноги о лавки и скрыни. В дальнем конце заметно чернеют три проема, два по сторонам и один посередке, как раз за высокой спинкой боярского престола.

Огибая стол, я кинулся в средний, отдернул толстый шерстяной полог в сторону и очутился в центре неширокого перехода по обе стороны которого брезжили входы в другие помещения. В левом конце стали различимы темные ступени ведущей наверх лестницы.

Я развязал пояс на полушубке, вытащил меч. Завязался и сунул топор за пояс. Вряд ли в помещении кто-то ходит одетым как на улице, а меч быстрее топора.

Странно, что в тереме пусто. Где вся домашняя чадь, попряталась? Да наплевать, мне же лучше.

Топот моих ног, наверное, смог бы разбудить пролетарского вождя в мавзолее. Оглушенный собственным тяжелым дыханием я не сразу расслышал встречные шаги и едва не всадил выставленное острие меча в распирающий тонкую, длинную рубаху круглый живот.

— Где эта падла?! — глухо рыкаю в красное лицо мясистой девки, что выкатилась прямо на меня из-за угла.

— Кто? — испуганно охает девица, выдыхая теплый луковый запах.

— Боярин твой!

— Тама… — она боязливо ткнула пальцем в потолок и покосилась на лестницу. — В опочивальне…

Эх! Гора с плеч. Здесь он голубчик! Дрыхнет. Устал от деяний богопротивных, сволота! Придется устроить барину грубую побудку.

— Ты рот свой прикрой покудова да спрячься куда-нибудь, — от души посоветовал я беременной чернавке, затем аккуратным движением руки отодвинул ее от вида обнаженного меча возле своего чрева обомлевшую в сторону и, перепрыгивая ступени, вознесся на второй поверх боярского логовища. Пнул ногой единственную обнаруженную дверь и перешагнул порог с мечом в руке.

Боярская опочивальня оказалась просторной и теплой. Света на мой взгляд маловато, всего два окошка во фронтоне как раз над крыльцом как я сообразил чуть погодя. До устройства каминов в нынешнее историческое время еще не додумались, поэтому помещение отапливалось с помощью сложенного у боковой стены открытого каменного очага, а дым от жарких углей вытягивался наружу сквозь дырку в потолке. Соответственно, здесь постоянно слабо попахивает гарью, а под верхними балками перекрытий висит туманное облачко. Под этим облаком, рядом с широким спальным ложем за небольшим полутораметровым столом, уставленным плошками со снедью и деревянными кубками сидят на лавках четверо, в картишки дуются. Нет, не в картишки — в игру какую-то настольную скандинавскую, типа домино. Один из сидящих — тот, за кем я пришел. И рыжий тоже здесь. Других двоих раньше не встречал.

Миг облегчения, вызванный видом слегка опухшей Минаевой рожи сменился внезапной растерянностью. Неприятное, в общем-то, для меня нарисовалось положение: один против четверых. На Минае оружия не видно, а вот троица поголовно при острых железках и мгновенно пустить их в оборот им не составит никакого затруднения.

Последовала десятисекундная немая сцена, в течении которой, прервав увлекательное занятие, Минай и его гости меня внимательно разглядывали, а я нахлестывал мысли, придумывая что делать дальше. Было бы глупо полагать, что они не слышали возню во дворе, все эти крики и свисты. Домик хоть и проконопачен