Седьмое Правило Волшебника или Столпы Творения - Терри Гудкайнд

– Наверное, такой любит посещать бордели, – добавил другой, и смех стал еще громче.

С другой стороны на людей смотрела еще одна крыса.

– Я хочу есть. Когда нас будут кормить?

– Бычара хочет есть, – передразнил один из стоящих и презрительно сплюнул. – Они кормят нас, когда захотят. Вначале нужно поголодать.

Один из мужчин присел перед Обой на корточки.

– Как тебя зовут?

– Оба.

– Что привело тебя сюда, Оба? Лишил девственности старую деву?

Все захохотали.

Оба не думал, что это смешно.

– Я не сделал ничего плохого, – ответил он.

Ему не нравились эти мужчины. Они были преступниками.

– Значит, ты невиновен, да?

– Я не знаю, за что меня бросили сюда.

– Мы слышали другое, – сказал сидящий перед ним человек.

– Да, – согласился тот, который был в углу. – Мы слышали, как стражники говорили, будто ты голыми руками забил человека до смерти.

Оба недоуменно нахмурился:

– Почему они схватили меня? Тот человек был вором. Он ограбил меня и бросил умирать в пустынном месте. Он получил по заслугам.

– Это ты так говоришь, – сказал кривозубый. – А мы слышали, что именно ты ограбил его.

– Что? – Оба не мог поверить своим ушам. – Кто это сказал?

– Стража, – последовал ответ.

– Значит, они лгут.

Окружающие засмеялись.

– Кловис был вором и убийцей, – настаивал Оба.

Смех стих. Крысы прекратили бегать и остановились, тревожно нюхая подрагивающими носами воздух.

Сидевший в углу встал:

– Кловис? Ты сказал – Кловис? Человек, который продавал амулеты?

Оба напряг память. Он хотел навесить на Кловиса побольше.

– Точно, Кловис, торговец амулетами. Он ограбил меня и бросил умирать. Я не убивал его, я только свершил правосудие. Меня нужно наградить за это. Они не могут бросать меня в тюрьму за то, что я свершил правосудие, он заслужил это за свои преступления.

Мужчина вышел из угла и приблизился, другие тоже подошли ближе.

– Кловис был одним из нас, – сказал кривозубый. – Он был нашим другом.

– Неужели? – сказал Оба. – Я превратил его в кровавую кашу. Если бы у меня было время, я бы разрезал его на мелкие кусочки, прежде чем размозжить ему голову.

– Храбрый поступок для здорового парня!.. Избить маленького сутулого одинокого человека!..

Один из воров плюнул на Обу. В Обе проснулся гнев. Он хотел достать нож, но обнаружил, что его нет.

– Кто взял мой нож? Кто из вас, воры, украл мой нож?

– Его забрала стража, – ощерился кривозубый. – Ты что, придурок, да?

Оба взглянул на человека, стоявшего теперь посреди комнаты. Тот сжал кулаки, его мощная грудная клетка при каждом вздохе поднималась и опускалась. Бритая голова придавала ему угрожающий вид. Он сделал еще один шаг к Обе.

– Вот ты кто, бычара. Оба-придурок. Остальные засмеялись. Оба медленно закипал, слушая их голоса. Он хотел вырезать им языки, а потом хорошенько с ними позабавиться. Он предпочитал проделывать такие штуки с женщинами, но эти недобрые типы заслужили это. Было бы забавно послушать, как они будут рыдать и стонать, посмотреть в их глаза, когда смерть войдет в содрогающиеся тела...

Когда его окружили, Оба вспомнил, что у него нет с собой ножа, поэтому он не сможет получить удовольствие. Нужно было вернуть нож. И вообще, ему надоело это место. Он хотел на свободу.

– Вставай, Оба-придурок, – прорычал кривозубый. Прямо перед Обой прошмыгнула крыса. Оба быстрым движением схватил ее за хвост. Крыса извивалась и дергалась, но не могла освободиться. Второй рукой Оба схватил пушистого зверька поперек туловища. А потом встал и откусил крысе голову. Полностью выпрямившись, он оказался на добрую голову выше кривозубого и пристально оглядел окруживших его людей. Единственным звуком был хруст крысиных костей на Обиных зубах.

Недобрые типы попятились.

Оба, не переставая жевать, подошел в двери и заглянул в забранное решеткой отверстие. Он увидел двоих стражников, которые стояли в коридоре и тихо разговаривали.

– Эй, вы, там! – крикнул Оба. – Произошла ошибка! Мне нужно с вами поговорить!

Стражники прекратили разговор.

– Неужели? – спросил один из них. – И что же за ошибка?

Оба посмотрел на них, но это был уже не его взгляд. Это был взгляд того, кому принадлежал голос внутри Обы.

– Я – брат лорда Рала. – Оба знал, что впервые произносит вслух то, чего никому раньше не говорил. И продолжал: – Я по ошибке заключен в тюрьму за то, что справедливо, как того требуют мои обязанности, поступил с вором. Лорд Рал не потерпит моего заключения. Я хочу увидеться с братом. – Он оглянулся и обнаружил, что недобрые типы смотрят на него с удивлением. И вновь сунулся к зарешеченному окну: – Ступайте и скажите ему.

Оба стражника моргнули от того, что увидели в его глазах, и без дальнейших разговоров ушли.

Оба снова обернулся к тем, кто был заперт вместе с ним. Глянул на недобрых типов и оторвал у крысы заднюю лапу. Типы посторонились, давая ему дорогу, а он, пережевывая, хрустел костями. Затем снова выглянул в окошечко, но никого не увидел. Оба вздохнул. Дворец был огромным. Могло пройти много времени, прежде чем стражники возвратятся и выпустят его.

Он вернулся к своему месту у стены, напротив двери, и сел. Недобрые типы отошли назад, стоя, смотрели, как он ест. Оба уставился в дверь и оторвал от крысы еще один кусок.

Он произвел на типов впечатление и знал об этом. Ведь он был почти принц. Он был Ралом. Наверняка они никогда не видели человека столь высокого положения и теперь были охвачены благоговением.

– Вы сказали, нас не будут кормить. – Оба махнул куском крысы в сторону глазеющих типов. – Я не собираюсь голодать. – Он оторвал хвост крысы и отбросил в сторону. Животные едят крысиные хвосты, но он не животное.

– Ты не придурок, – спокойно и презрительно сказал кривозубый. – Ты просто спятивший ублюдок.

Оба пронесся по комнате и схватил его за горло прежде, чем остальные успели изумленно вздохнуть. Оба приподнял брыкающегося кривозубого вора так, чтобы заглянуть ему в глаза, а затем одним движением швырнул его на стену. Кривозубый обмяк и сполз на пол.

Оба оглянулся и увидел, что остальные стоят у дальней стены. Кривозубый стонал, ощупывая руками разбитую голову. Оба потерял к нему интерес. У него были дела поважнее, чем вышибать мозги из этого типа, даже если тот был преступником. Надо кое над чем поразмыслить...

Оба вернулся к стене и лег на холодный камень. Он был болен и, возможно, еще не совсем оправился. Нужно поберечь себя. Он должен отдохнуть.

Оба поднял голову:

– Разбудите меня, когда они придут, – сказал он смотрящим на него типам.