Пока чародея не было дома. Чародей-еретик - Кристофер Сташеф

— Благодарю вас, сэр, — в тон ему ответила Корделия, вздернула подбородок и гордо переступила порог.

Войдя, отец и дочь оказались в обычной атмосфере придорожного трактира. Большинство посетителей были крестьянами, коротавшими часок-другой в компании с друзьями, подальше от сварливых жен, после тяжелого трудового дня. Большей частью завсегдатаи трактира не ели, а выпивали. Род заприметил столик у стены, не слишком далеко от двери. Он отодвинул стул и слегка поклонился дочери, когда та села, — словом, выдал полный набор галантности. Наградой ему была лучезарная улыбка. Род обошел вокруг стола и сел напротив Корделии. По привычке он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что с этого места хорошо просматривается дверь и вход в кухню, и тут же заметил, как в трактир вошел человек в зеленом камзоле лесничего и подсел к небольшой компании. Славно было оказаться там, где все друг дружку знают — при том условии, конечно, что здесь не недолюбливали чужаков. Хозяин трактира с приветливой улыбкой устремился к новым гостям. Род смотрел на него и думал о том, что он непременно выставил бы их за порог, если бы они с Корделией не умылись как следует, не сменили одежду и не припрятали в лесу свои горшки и сковородки. Теперь же, видя перед собой более или менее зажиточных людей, хозяин довольно потирал руки и улыбался.

— Чего изволите, люди добрые? — осведомился он.

— Супа? — проговорил Род и вопросительно посмотрел на Корделию. Она кивнула и улыбнулась. Род спросил у хозяина: — А чем ты сегодня потчуешь?

— Гороховой кашей, добрый человек.

— Она горячая?

— Само собой. — Хозяин нахмурился. — А какой же ей еще быть?

— Ну, некоторые любят холодную. С хлебом, конечно. А мясо есть у тебя?

— Только курица, сударь. Давно не неслась она, вот и пришлось ее оприходовать.

— Что ж, тогда нам по миске куриной похлебки и еще миску горячей гороховой каши. И кружку эля.

Род заметил, что лесничий перешел к другому столу и там тоже беседует с завсегдатаями.

— А девочке вашей тоже эля принести?

— М-м-м? Нет-нет, рановато ей еще.

Хозяин улыбнулся, кивнул и поспешил в кухню. Корделия одарила отца свирепым взглядом.

— Никакого эля, пока тебе двадцать не исполнится, — покачав указательным пальцем, заявил Род. — И мне положительно все равно, что пьют другие девочки твоего возраста.

— Даже грудным детям порой дают ложечку эля, папа!

— Угу, а к пятнадцати годам они становятся законченными алкоголиками. Нет, моя милая, питательная ценность — это еще не все.

— Вы с мамой… Вы просто сговорились против нас!

— Ничего подобного. Просто-напросто кое-какие вопросы мы обсуждаем загодя. — Род следил взглядом за лесничим. Тот встал и перешел к третьему столу. Похоже, он тут пользовался популярностью. — Отлично, вот и наш ужин.

Трактирщик поставил перед Родом и Корделией миски с супом, а большую миску с кашей — посередине стола. Похлебка оказалась с куриными клецками. Род довольно улыбнулся, когда трактирщик водрузил перед ним большую кружку эля.

— Спасибо тебе, хозяин, — сказал он и выложил на стол серебряную монету. Трактирщик взял ее, попробовал на зуб и довольно ухмыльнулся.

— И тебе, сударь, спасибочки.

— Да не за что, — отозвался Род и, проглотив первую ложку похлебки, добавил: — Поблагодари от меня ту кудесницу, которая так славно потрудилась, чтобы оживить старушку-квочку.

— Мою женушку, что ли? — На мгновение трактирщик нахмурился, но тут же просиял. — А-а-а, ты про курицу говоришь! Ну, это мы, конечно, жене скажем. Приятного вам аппетита.

Он отвернулся и поспешил в кухню.

Лесничий тем временем перебрался к четвертому по счету столу.

Корделия вдохнула ароматный пар, блаженно улыбнулась, взяла кусок хлеба, намазала его маслом и, посмотрев на отца, вдруг улыбнулась.

— Куда ты смотришь, папа?

— На лесничего, — негромко ответил Род. — Ну знаешь, это такие люди, которые охраняют леса от браконьеров. За несколько минут он успел уже четыре стола обойти и поговорить с народом. На настоящий разговор это не похоже. Ага… Вот уже первые из тех, с кем он говорил, уходят… А те, что за вторым столом сидели, торопливо приканчивают еду.

— Он им что-то сообщил, — широко раскрыв глаза, заключила девочка.

Род кивнул:

— Велел куда-то идти. Думаю, и нам стоит пристроиться в хвосте.

— Вот это да! — воскликнула Корделия и тут же опасливо вжала голову в плечи и огляделась по сторонам. — Приключение! — прошептала она еле слышно.

Роду хотелось надеяться, что приключение предстояло не слишком опасное.

Двадцать минут спустя отец и дочь уже осторожно шагали по оленьей тропе посреди леса. Ни позади, ни впереди них никого не было видно. Корделия смотрела вперед отрешенным взглядом.

— Я слышу впереди любопытные мысли, папа, — сообщила она через некоторое время.

— Любопытные — в смысле странные? Или ты хочешь сказать, что крестьяне пока сами не понимают, что происходит?

— Последнее, папа. И еще… они чего-то побаиваются… О папа! Никакой опасности нет!

— Может, и нет, но рисковать не стоит. — Род подобрал с земли более или менее прямую хворостину, привязал к ее концу пучок травы и подал Корделии. — Слетай вперед, ладно, Делия? Так ты лучше увидишь, что там к чему.

Вид из окна кабинета архиепископа радовал глаз: под ярким полуденным солнцем с десяток рыцарей, при каждом из которых насчитывалось по шестеро оруженосцев, отрабатывали приемы ведения боя на лугу за монастырской стеной.

— Разве это зрелище не согревает ваше сердце, милорд? — спросил брат Альфонсо.

— О, согревает, конечно, — отозвался архиепископ и лучисто улыбнулся, любуясь герцогом Медичи, одетым в доспехи и мчащимся по полю с копьем наперевес навстречу одному из его рыцарей.

— Вряд ли они удовольствуются одними упражнениями, — заметил брат Альфонсо. — Скоро это может им прискучить. Им нужен боевой поход, милорд, поход против короля. Либо надо распустить их, чтобы они вернулись в свои уделы.

Но архиепископ не был склонен разделять пессимистические настроения своего секретаря.

— Спокойствие, спокойствие, любезный брат Альфонсо. Если они удовлетворят свои желания без кровопролития, они будут радоваться сильнее.

Выражение лица брата Альфонсо осталось настолько мрачным, что можно было не сомневаться: сейчас он скажет какую-нибудь очередную гадость. Но архиепископ опередил его. Он радостно вскричал:

— Смотри! Еще один отряд! — Однако он тут же нахмурился и более пристально вгляделся вдаль. — Но это странно… Ни гордо реющих знамен, ни сверкания доспехов…