Королевская кровь - Ирина Котова

— А я понимаю? — рыкнул он, и принцесса сжалась. — Я понимаю, почему, вместо того, чтобы защищать вас, я напал на вас? Я понимаю, почему я заснул в своей кровати, а проснулся здесь, с вами? Боги, я ведь мог растерзать вас! Я поранил вас!

— Не кричите, Мариан, — шепотом попросила она, и он сжал зубы. — Не растерзали же.

Они помолчали, ошеломленные и объединенные общей тайной и воспоминаниями.

— Что же теперь нам делать? — дрожащим голосом спросила Василина.

— Вы останетесь здесь, в имении, — ответил он, играя желваками, — я буду уезжать на ночь. А днем держаться подальше. Я не смогу жить, если с вами что-нибудь случится.

"Я не смогу жить, если с вами что-нибудь случится!" Кто бы знал, как чудесно могут звучать некоторые слова!

— Я не думаю, что вам нужно уезжать, барон, — наконец проговорила принцесса, искоса глянув на него. — Я не верю, что вы представляете для меня опасность. Все же обошлось. Что вы можете мне сделать?

— Не верите? — прорычал он угрожающе, вставая. — Василина, — он двинулся к ней, замер, судорожно вздохнул, снова двинулся, теперь обходя по кругу. — Василина. Я едва контролирую себя. Я слышу, как бьется ваше сердце. Я чувствую ваш запах, и он сводит меня с ума. Запах крови. — Василина смутилась. — Меня тянет к ней, так, что темнеет в глазах. Я боюсь…боюсь сорваться. Прямо сейчас.

— Я не боюсь вас, — сказала она, встала, болезненно поморщившись — ощутимо болела лодыжка, и стала развязывать халатик. Она и правда не боялась. А если уж совсем честно, то каждое его слово что-то такое делало с ней, будто она залпом выпивала бокал шампанского. А потом еще и еще.

— Что вы делаете? — от удивления барон даже перестал рычать. Она сняла халат, оставшись в тонкой сорочке, бросила ему.

— Прикройтесь. Нам нужно еще попасть в имение. Не думаю, что слуги обрадуются, увидев вас в таком виде.

Байдек раздраженно бросил ей тапочки, обмотал халат вокруг бедер. Ох уж эти южане с их стыдливостью! Развернулся к ней спиной:

— Они еще спят. Пойдем? Только не подходите ко мне близко, прошу. Василина.

Она и не могла подойти, глядя, как он быстро удаляется, и закусив губу от боли. Ноющая лодыжка подвела ее при первом же шаге, и она свалилась ободранными коленками на листья, перевела дыхание, чтобы не заплакать.

Остановился. Повернулся.

Постоял, глядя на нее и словно что-то решая.

Пошел обратно.

Снова остановился, теперь уже в нескольких шагах от нее.

— Лодыжка, — виновато прошептала Василина.

— Не можете идти?

Она замотала головой.

Он помолчал, шумно втягивая носом воздух.

Двинулся к ней.

Остановился, тяжело дыша. Это дыхание отозвалось дрожью в ее теле.

— Принцесса, — проговорил через силу. Его трясло и было страшно даже просто глядеть на него. — Сейчас я возьму вас на руки. Прошу вас. Не двигайтесь. Не говорите. Не смотрите на меня. Не касайтесь. Понятно?

— Да, — Василина опустила глаза, и сильные руки легко приподняли ее, прижали к груди. Он постоял так немного, уткнувшись губами ей в висок. Сглотнул. И сделал первый шаг.

******

Он ошибся. Слуги уже встали, и экономка Матильда с изумлением наблюдала, как открывается дверь, и напряженный, почти голый хозяин поместья проносит чуть более одетую гостью через холл к кабинету.

— Вызови Симона, Матильда! — рявкнул никогда не повышавший голоса барон, и экономка спешно побежала к телефону. — И принеси нам одежду!

Симон прибыл через двадцать минут, и все это время Василина пролежала на диване, застеленном зеленым сукном, молчаливо наблюдая за стоящим у окна Марианом. Матильда, любопытно сверкающая глазами, принесла одежду, и он оделся, не оборачиваясь и не глядя на нее.

Виталист быстро залечил царапины на коленях и спине, тревожно посматривая при этом на стоящего спиной друга, облегчил боль в ноющей лодыжке.

— Попробуйте, Ваше Высочество, встаньте. Нормально? Стоять можете? Окончательно отек к вечеру должен спать.

— Все хорошо, спасибо, Симон, — принцесса оперлась на предложенную руку, встала. — Вы прекрасный виталист.

От окна раздалось тихое рычание, от которого у придерживающего принцессу Симона буквально глаза полезли на лоб. А Василина печально покачала головой, ободряюще улыбнулась магу-лекарю и выскользнула за дверь.

— Что случилось, Мар? — Симон подошел к другу, заглянул ему в лицо и поразился, насколько болезненным он выглядит. — Ты заболел?

— Можно сказать и так, — усмехнулся барон Байдек, не улыбаясь. Как только девушка скрылась за дверью, ему сразу стало легче. И мозг начал работать.

Через полчаса Мариан Байдек, уже приняв душ и побрившись, постучал в комнату принца-консорта Святослава. Святослав Федорович, только-только вставший, принял гостя со сдержанным удивлением, которое далее переросло в откровенное беспокойство. Барон Байдек кратко и честно рассказал о случившемся, пояснил, что понятия не имел о том, что оборотничество в его случае возможно, и принес свои извинения. И добавил, что во избежание повторения случившего намерен уезжать по ночам за озеро, в старый лесничий домик, но днем просто обязан держаться при поместье, потому что принцесс ищут. И рано или поздно, если не принять меры, кто-то из арендаторов или случайных посетителей имения Байдек все равно проболтается, что видел здесь девушек. И изменение внешности никого из ищущих не смутит.

Святослав обещал обдумать информацию, и барон, поклонившись, вышел. У него были дела. Даже то, что ты ночь бегаешь медведем, не оправдание безделию. И Байдек, предусмотрительно взяв у сентиментально поглядывающей на него Тамары Дмитриевны корзину с едой и воду, ушел на сенокос. Там, под мерный свист косы и плеск озерной воды он снова обрел потерянное было хладнокровие и трезвость. А вечером уехал на другой берег озера, как и планировал.

А вот принцесса Ангелина, поджидавшая отсутствующую ночью сестру, устроила ей форменный допрос. И Василина, которой по-женски нужно было хоть с кем-то поделиться, рассказала старшей сестре все. Но не сухо, как разговаривали мужчины, а с подробностями, деталями и эмоциями. И с предысторией, случившейся три года назад. Василинка все говорила и говорила, а наследница с изумлением поглядывала на нее, не узнавая в раскрасневшейся взволнованной девушке свою мягкую, деликатную сестричку, с молоком матери впитавшей умение владеть собой. Она очень любила ее и боялась за нее. И только поэтому после окончания рассказа позволила себе попросить, чтобы Василина держалась подальше от барона, потому что стихийные оборотни, тем более новоявленные и не умеющие еще контролировать своего зверя, крайне опасны.