Изумрудный трон - Сергей Гавань

— И как это понимать? — встав напротив Кархария, она упёрлась руками в стол.

— Я думаю, прошёл месяц с прошлой менструации, — задумчиво произнёс Кархарий, следя за движением кружки по столу. — Тогда ты наорала на меня из-за того, что свежие тюльпаны в твоих покоях распространяют неприятный запах.

Женщина возвела очи к потолку.

— Временному Пророку теперь интереснее играть с кружкой, чем принимать важных гостей? Ренед Гольтимер возмущён тем, что его никто не встретил, словно он какой-то крестьянин.

— Не думаю, что разговор с этим идиотом окажется интереснее игры с кружкой.

— Нет, я думаю, он окажется плодотворнее!

— Понимаешь, дорогая, по докладам моих людей в армии, ренед Гольтимер сам является одним из зачинщиков нынешних беспорядков. Думаю, он будет расстроен, если я скажу ему прямо в лицо всё, что думаю о нём и подобных ему отбросах.

— Хотя бы поприветствуй его. Он, между прочим, прошёл сквозь Дараборский лес, чтобы успеть к панихиде моего мужа.

— Точно, слуги сейчас, скорее всего, выуживают из его храброй благородной задницы какую-нибудь демоническую белку, саблезубого бобра или какую там нечисть простаки выдумывают себе на потеху.

— Так пойди и помоги им.

Мужчина на несколько мгновений призадумался.

— У меня слишком толстые пальцы, — с серьёзным лицом привёл он аргумент. — К тому же, скоро должен прибыть посланник Саламаха. У нас есть очень интересные и важные руны, расшифровка которых не терпит промедления.

— Брат, порой мне кажется, что в твоей голове руны водят хоровод вокруг ветхих свитков, хотя вместо этого в ней должны обитать куда более полезные мысли. Отдай, наконец, приказ Синвалю Маэльдуну поддержать на юге флот Сардариона. Устрой взбучку Гверну, чтобы он перестал изображать из себя щенка, который горюет по умершему хозяину. Не заставляй меня жалеть о том, что я наделила тебя полномочиями регента. Я сделала это потому, что знала, каким хорошим советником ты был для Мирата, и сейчас мне хочется, чтобы ты, наконец, начал оправдывать моё доверие!

Кархарий побарабанил по столу длинными пальцами.

— Ладно, Айссил, мы оба знаем, что ты прибежала сюда только потому, что увидела, что я сделал с твоими покоями. Всё остальное ты приплела сюда просто, чтобы меня достать.

— К слову об этом, — вдова Пророка сильнее вцепилась в край стола. — Я понимаю, что ты озабочен расследованием покушения на жизнь Шаки, но обыскивать комнату её матери — это слишком! Ты меня обижаешь.

— Ах, так вот почему ты вся такая красная — тебе не нравится, что юный Джензи рылся в сундуках и шкафах с твоим бельём. Что странно, потому что ты нацепила эту фиолетовую заколку, и за последний месяц сделала парню больше недвусмысленных намёков, чем я за все год свиданий с Тамилой.

Женщина невольно коснулась рожка в своей причёске.

— Красивая заколка, правда? И не распускай язык, брат, я слишком стара для мальчика.

Кархарий откинулся на спинку кресла и саркастично выпятил нижнюю губу.

— Ну конечно, ещё бы ты стала цепляться к нему спустя всего полтора месяца после смерти драгоценного супруга.

— Ты идиот.

Кархарий состроил глупую физиономию. Айссил шумно вздохнула.

— По крайней мере, тебя больше не будет мучить жажда покопаться в моих вещах. В них, разумеется, ничего не нашли?

— Ты чиста, как джихалайский хрусталь.

— Слава Богам. Я не пыталась убить свою собственную дочь. Превосходно!

Кархарий продолжил водить кружкой по столу. Айссил с рычанием оторвала руки от его поверхности и направилась к двери.

— Айссил, найди мне заодно Эджуру и Джензена, — сказал ей в след мужчина. — Пусть после обеда заглянут в Чешуйчатый Зал.

— Как будто тебе сложно самому спуститься в алхимическую лабораторию или заглянуть к племяннице… — откликнулась женщина, а потом вздохнула. — Ладно.

Мужчина кивнул и взглядом проводил женщину до выхода.

Он вышел из кабинета почти сразу за сестрой, и направился в голубятню Сизых Крыльев. Здание располагалось на Лавовой площади, справа от дворца Пророка и служило пристанищем почтовых птиц ни много ни мало, а пятьсот с лишним лет, с того момента, как на престол взошёл Корлано, третий Пророк в династии Дастейнов. Династия голубеводов была не менее древней, и пользовалась определённым почётом, особенно у Мирата, когда драконов не стало, и сообщение между городами ухудшилось.

Кархарий написал письмо и, сложив на груди руки, молча наблюдал за тем, как старый почтальон сворачивает и вкладывает его в маленький тубус, который затем привязал к лапке голубя. Проводив взглядом птицу, регент кивнул старику, который не расставался с любимой телогрейкой даже летом, и вышел во двор. Обед должен был уже миновать, и мужчина направил свои стопы к дворцу.

День стоял чудесный, по чистым плитам мостовой гулял тёплый августовский ветерок, а улицы полнились людом, в основном богато одетыми молодыми парами с зонтиками в руках, и солидными мужчинами в длинных лёгких туниках светлых тонов и с тубусами для свитков, сопровождаемыми одним-двумя телохранителями.

Навстречу Теургу бежал отряд высоких, широкоплечих парней в тёмно-синих куртках с нашивкой полка Горнилоднов. Казармы полка находились рядом, по левую сторону от площади. Солдаты выполняли обычную дневную пробежку вокруг административного яруса города, ловя на себе восхищённые взгляды молодых дам. Когда они пробегали мимо Кархария, мужчина с застарелой завистью посмотрел на крепко слаженные фигуры. Сам он физической силой не отличался. Да и зачем, если по щелчку пальцев можно испарить казармы вместе со всеми солдатами?

Ответно улыбаясь узнававшим его прохожим, он добрался до широких ступенек дворца и резво взбежал наверх. Распахнутые металлические створки ворот охраняли два десятка гвардейцев, закованных в доспехи. При виде Пророка, хоть и временного, они дружно ударили стальными кулаками в грудь. Кархарий кивнул и вошёл в фойе с высоким потолком и резными колоннами.

Здесь тихо гудели магические светильники, давая яркий свет; блики играли на округлых поверхностях декоративных ваз, которые стояли в стенных нишах. Гвардейцы безмолвными статуями замерли рядом с вазами, издалека похожие на манекены. Их начищенные доспехи из каседрумской стали отливали салатовым.

К регенту тотчас заспешили слуги. Он покачал головой и те тут же брызнули в стороны, словно косяк макрели, испуганный баракудой. Кархарий не любил, когда его подслушивали — вольно или невольно. Любой из этих слуг мог быть шпионом. Случай полуторанедельной давности это практически доказал.