Бог — император Дюны - Фрэнк Герберт

Произнося это, Монео подумал, что зацепил ненароком ключик к глубокой правде Владыки Лито. Эта мысль погрузила Монео в тягучие воспоминания о той далекой планете, на которой он пересекал море от одного берега до другого. Тогда, в первый вечер их плавания, обрушился шторм и где-то в глубине корабля слышалось постоянное раздражающее тук-тук-тук работающих двигателей. Он стоял на палубе вместе с капитаном. Его ум был сосредоточен на стуке двигателя, уходящем и возвращающемся, вместе с закипающим горами зелено-черной воды, снова и снова падающей и встающей вокруг, ухающего вниз, в провал волн корабля. Каждый раз сокрушающий удар кулака. Безумное движение, тряска, от которой мутило… вверх… вверх-вниз! Его легкие ныли от подавленного страха. Резкие перепады корабля — и море, старающееся их потопить — дикие взрывные накаты водных масс, час за часом, белые волдыри воды, растекающейся по палубе, затем одно море, другое море и следующее, и другое…

Вот где был ключик к пониманию Бога Императора.

"Он одновременно и шторм, и корабль.?

Монео сосредоточил взгляд на Айдахо, сидящем напротив него под холодным искусственным светом. В нем ничто и не дрогнет но сколько же в нем жажды.

— Итак, ты не поможешь мне узнать, чего же не постигли другие Данканы Айдахо, — сказал Айдахо.

— Почему же, помогу.

— Так что же я раз за разом оказывался не способным усвоить? — Умение доверять.

Айдахо оттолкнулся от стола и бросил на Монео обжигающий взгляд. Когда Айдахо заговорил, голос его был грубым и скрежещущим:

— Я бы сказал, что доверял слишком много.

Монео был невозмутим.

— Но как именно ты доверял?

— Что ты имеешь в виду?

Монео положил руки на колени.

— Ты выбираешь друзей-мужчин за их способность сражаться и умирать за правое дело — как ты это правое дело понимаешь. Женщин выбираешь таких, которые удовлетворяют твой мужской взгляд на самого себя. Ты не делаешь никакой поправки на различия, способные происходить из доброй воли.

В дверях послышалось движение. Монео поднял взгляд как раз в то время, когда входила Сиона. Она остановилась, одна рука была на бедре.

— Ну что, отец? Опять взялся за свои прежние фокусы, как я погляжу.

Айдахо рывком обернулся, чтобы поглядеть на говорившую.

Монео внимательно разглядывал дочь, ища признаки перемены. Она искупалась и переоделась в свежий черный с золотом мундир Рыбословш, но ее лицо и руки все еще хранили свидетельства ее тяжкого испытания в пустыне. Она потеряла в весе, скулы торчали. Мазь мало помогла трещинам на ее губах. На ее руках отчетливо проступали жилы. Глаза казались старческими, а выражение в них такое, какое бывает у человека, испившего свою горькую чашу до дна.

— Я слушала вас двоих, — сказала она. Она сняла руку с бедра и чуть продвинулась в комнату. — Как ты смеешь говорить о доброй воле, отец? Айдахо, сразу заметивший ее мундир, задумчиво поджал губы. В ОФИЦЕРСКОМ ЧИНЕ? Сиона?

— Я понимаю твою горечь, — сказал Монео. — В свое время я испытал сходные чувства.

— Неужели?

Она подошла поближе, остановилась прямо возле Айдахо, продолжавшего задумчиво ее разглядывать.

— Меня переполняет радость, что я вижу тебя живой, — сказал Монео.

— До чего же тебе приятно видеть меня благополучно пристроенной на службу к Богу Императору, — сказала она. — Ты так долго ждал, чтобы увидеть свое дитя в этой роли! Смотри, как многого я добилась, — она медленно повернулась, демонстрируя свой мундир. — Офицерша. В моем подчинении отряд всего из одного человека, но все равно я уже командир. Монео заставил себя говорить холодно и профессионально.

— Садись.

— Предпочитаю постоять, — она поглядела на лицо Айдахо. — А, Данкан Айдахо, предназначенный мне самец. Не находишь это интересным, Данкан? По словам Владыки Лито, я стану в свое время ВПОЛНЕ ПОДХОДЯЩЕЙ для принятия команды над всей организацией Рыбословш. До сих пор у меня в подчинении только одна. Ты знаешь женщину по имени Найла, Данкан?

Айдахо кивнул.

— Да, неужели? А мне думается, возможно и я ее НЕ ЗНАЮ, — Сиона поглядела на Монео. — Знаю ли я ее, отец?

Монео пожал плечами.

— Но ты говоришь о доверии, отец, — сказала Сиона. — Что создает могущественного министра — доверие?

Айдахо повернулся, чтобы поглядеть, какой эффект произведут эти слова на мажордома. По лицу Монео было видно, что он с трудом справляется со вспыхнувшими в нем чувствами.

"Гнев? Нет… Что-то другое.?

— Я доверяю Богу Императору, — ответил Монео. — И в надежде, что это вас обоих сколько-то вразумит, я должен сейчас передать вам его пожелание. — Его ПОЖЕЛАНИЕ, — язвительно откликнулась Сиона. — Ты слышишь, Данкан? Приказания Бога Императора теперь называются пожеланиями.

— Говори то, что должен сказать, — сказал Айдахо. — Я понимаю: выбора у нас практически нет, что он там ни желает.

— У тебя всегда есть выбор, — сказал Монео.

— Не слушай его, — сказала Сиона. — Он известный трюкач. Они ожидают, что мы падем в объятия друг друга и от нас произойдут такие же, как мой отец. Твой потомок — мой отец!

Монео побледнел. Уцепившись обоими руками за край стола, он наклонился вперед.

— Вы оба дураки! Но я стараюсь вас спасти. Несмотря на вас самих, я постараюсь вас спасти.

Айдахо увидел, что у Монео дрожат щеки, увидел напряженность его взгляда, и это его странно тронуло.

— Я не его племенной жеребец, но я тебя выслушаю.

— Как всегда ошибка, — сказала Сиона.

— Тише, женщина, — проговорил Айдахо. Она поглядела поверх головы Айдахо.

— Не обращайся ко мне так, или я закручу твою шею между твоих лодыжек!

Айдахо жестко напрягся и начал поворачиваться.

Монео скорчил гримасу и махнул рукой Айдахо, чтобы тот оставался сидеть.

— Предупреждаю тебя, Данкан, — она даже и не на такое способна. Даже я ей не ровня, а ты ведь помнишь, что было, когда ты пытался напасть на меня?

Айдахо сделал быстрый глубокий вдох, медленно выдохнул, затем проговорил:

— Говори то, что должен сказать.

Сиона примостилась на краю стола Монео и поглядела на них обоих.

— Вот так намного лучше, — произнесла она. — Дозволь ему высказать то, что он должен, но не слушайся его.

Айдахо плотно сжал губы.

Монео разжал пальцы, стискивавшие край стола, откинулся назад и перевел взгляд с Айдахо на Сиону.

— Я почти завершил приготовления к свадьбе Бога Императора и Хви Нори. Я хочу, чтобы во время этих торжеств вы оба находились где-нибудь подальше.

Сиона бросила на Монео вопрошающий взгляд.

— Твоя идея или его?

— Моя! — Монео твердо выдержал взгляд дочери. — У вас что, нет чувства чести и долга? Неужели вас ничему не научило пребывание с ним?