Мир клятв и королей - mikki host

Однако этой ночью всё пошло наперекосяк.

Рик не отвечал ни на звонки, ни на сообщения, и Соне пришлось выполнять его часть работы. С сигридским у неё было лучше, чем у напарников, но это не избавляло Рика от внесения вклада в общее дело. Соня посмела предположить, что Рик вновь был у матери, о чём и спросила ещё утром. Рик ответил коротко: «Позже объясню», после чего не реагировал на попытки Сони связаться с ним.

Соня не настаивала. Она несколько раз была у матери Рика вместе с ним и помнила, каким разбитым он тогда выглядел. Огромное количество трубок, выводящий из себя писк приборов и постоянные шаги врачей, снующих туда-сюда… Соня едва выносила больницу, и ей было даже страшно представить, какого Рику каждый раз оказываться там.

Они знали Рика слишком хорошо, чтобы не научиться угадывать его настроение или желания. Соня всегда знала, когда Рик хочет, чтобы они составили ему компанию, или, наоборот, противится этому. И Соня, принимая любое его решение, помогала так, как могла: либо была рядом с ним, либо с головой погружалась в поиск. Рик не слишком любил, когда она выполняла его работу, но в его глазах всегда читалась молчаливая благодарность. Да и Соня была совсем не против – ей всё равно было нечем заняться.

Ни семьи, ни друзей, – кроме Алекса, Рика и Рокси, конечно же. Соня всё своё свободное время проводила в Ордене и зале Истины, изредка выбираясь в город, да и то для того, чтобы выполнить какое-нибудь поручение. Ещё реже она проходила мимо дома, где провела первые пятнадцать лет своей жизни, и почти никогда не заходила за его ворота. Её там всё равно никто не ждал.

Ещё с приюта у Сони появилась привычка: ночью не спать, а систематизировать свои наблюдения и знания, приобретённые за день. В первые месяцы жизни в Ордене эта привычка казалась плохой шуткой – особенно после событий, поспособствовавшим эриаму. Но сейчас Соня была благодарная своей внутренне «сове», выбирающейся ночью из своего логова и заставляющей девушку приниматься за работу.

Так было и этой ночью. Соседка Сони была на поиске, и потому вся комната была в распоряжении девушки. Она разложила найденные карты на столе, развернула самую главную, – ту, на который обозначались все места, где когда-либо была реликвия Астракто, – на полу и взирала на неё сверху вниз, стоя на своей кровати. Изредка Соня перепрыгивала на кровать соседки и через кресло пробиралась к огромной пробковой доске, разделённой надвое. Там она либо добавляла новые зацепки, либо убирала их. Красоту этой доске добавляли чары, наложенные феями: видеть её содержимое и менять в нём что-либо мог только тот, кто был связан поиском со своим заказчиком. Один простой символ, нарисованный мелом, – и вуаля! – чары перестраивались под новый поиск и под руки и глаза тех, кто брался за него. Это была магия, которой Соня никогда не перестанет удивляться.

Но что-то в их зацепках не сходилось. Поначалу всё шло гладко, без препятствий. В конце концов, речь шла о поиске родовой реликвии, не представляющей ценности для кого-то, кто не был Астракто. А тут… Тут почему-то были зацепки, ведущие к старому, давно разорённому логову ноктисов. Ноктисов, на минуточку. Даже не демонов, а ноктисов. Соня сходила с ума!

Даже Алексу казалось странным, что их поиск так резко изменил курс. Рик не видел в этом ничего необычного, но он даже в магии и чарах не был готов признать необычности. В этом был весь Рик.

Однако поиск был, и его нужно было завершить. Срок истекал через две недели, и нервы Сони начинали шалить. Алекс, почти никогда не соглашавшийся со своим братом Себастьяном, с непоколебимой уверенностью заявлял, что они со всем справятся. Они идеально завершат поиск: род Астракто получит свою реликвию, а искатели – честно заработанные деньги. Соня и Алекс не постесняются отщипнуть часть от своей награды и внести её в сумму, необходимую для лечения матери Рика. Рик повозмущается, но потом успокоится, потому что иначе и быть не может. Всё будет хорошо.

Однако после резкой вспышки боли, охватившей левую руку Сони, девушка в этом засомневалась.

Она недовольно поморщилась и закатала рукав. На запястье терновым венцом пылали условия поиска; шипы, едва заметно разрастаясь, разливали по коже боль, которая больше раздражала, чем причиняла настоящую агонию. И это будет продолжаться, раздражая Соню ещё сильнее, пока она, Алекс и Рик не окажутся дома у своих заказчиков. Соня считала, что такие меры, предупреждающие об опасности, излишни.

Боль повторилась, и Соня выплюнула ругательство, отскочила от доски с зацепками и метнулась к столу. Схватила рюкзак и стала запихивать в него все карты, что могли ей понадобиться. Ту, что была разложена на полу, пришлось складывать с невероятной аккуратностью и так же аккуратно прятать в отдельный карман. Чтобы отыскать и закрепить перевязь с ножами, ушло две минуты. Пистолет обнаружился не в ящике стола, где Соня всегда его оставляла, а на кровати. Когда всё оружие оказалось на своём месте, Соня, быстро накинув обувь и куртку, выскочила в коридор.

Алекс не отвечал на её звонки, и это бесило Соню. Вряд ли он знал больше неё самой, но у него всегда хватало теорий на подобные ситуации. А Соня нужна была хоть какая-нибудь теория, которая поможет понять, почему рука болит так сильно.

Яркий свет в коридорах не удивлял девушку. Зал Истины никогда не погружался во тьму, в нём всегда бурлила жизнь. Лишь изредка на этажах, которые занимал Орден и искатели, живущие здесь, утопал в полутьме. Но сейчас освещён был каждый уголок, каждая ступенька лестницы и узор колонны, предназначения которых Соня никогда не понимала.

Однако вокруг было слишком тихо. Не то чтобы искателей, живущих в зале Истины, было много, но тишина… Она настораживала. Соня слышала отдалённый шум, но не здесь. Здесь было пусто и тихо, словно все искатели разом отправили на свои поиски.

На последнем лестничном пролёте Соня выхватила телефон из кармана, надеясь всё же дозвониться до Алекса. Она едва не впечаталась плечом в стену, но вовремя развернулась и бросилась вниз – и всё для того, чтобы столкнуться с кем-то, спешащим наверх.

Соня почти оступилась, но её подхватили. С шипением и ругательством, словно Соня только что покусилась на жизнь несчастного. Однако учитывая, кто был перед ней, проступок был серьёзный.

– Прекрасно, – повторил Себастьян в своей привычной язвительной манере, держа её за локоть. – Я как раз тебя искал.

– Меня? – Соня удивлённо похлопала глазами, попыталась осторожно высвободить руку, но парень держал крепко.

– Тебя, – повторил Себастьян. Он критически оглядел её,