Нелюдь - Дмитрий Петров

Он подошел к стулу и отвязал женщину.

«Она всего лишь женщина, — думал он при этом. — Даже развязанная, она все равно ничего не может мне сделать. Я — сильный и я вооружен. Со мной здоровенные мужики не могут справиться, а куда уж ей… Потом я ее опять свяжу».

— Спасибо, — сказала Хельга, растирая затекшие руки, освобожденные от веревки. — Это очень любезно с твоей стороны.

Она посмотрела на Скелета с благодарностью. Или ему так показалось… Во всяком случае, он хотел прочесть благодарность в глазах этой красивой женщины и прочел…

— Поспеши, — отрезал он, гордый собой. — Иди в туалет, а потом я свяжу тебя вновь. И ты еще расскажешь мне, где хранятся твои деньги.

Хельга медленно встала и сделала несколько неуверенных шагов по направлению к коридору. Она пошатнулась и схватилась за спинку стула.

— Голова кружится, — пояснила она, обернувшись к Скелету.

— Иди медленно, а я — следом за тобой. Дверь не закрывай. И знай — если что, я могу с тобой справиться.

— О, я знаю, — ответила Хельга и двинулась к туалету.

Скелет шел за ней и наблюдал за ее неуверенными движениями.

В туалете, включив свет, Хельга обернулась:

— Ты ведь не будешь подсматривать? — сказала она, и Скелету почудилась робость и просительная интонация в ее голосе. А это ведь именно то, что должно смягчать сердце настоящего мужчины…

Кроме того, Скелет боялся, что Хельга вновь заподозрит его в постыдном желании подглядывать за ней. А такое подозрение унижало его самого, и он не мог допустить этого.

— Я встану вот тут, — сказал он, отворачиваясь и загораживая спиной выход из туалета. — Когда ты будешь готова, скажешь.

С чувством осознания собственного благородства и чести, Скелет застыл в проеме двери.

Теперь Хельга достигла всего, чего хотела. Больше ей ничего было не нужно. Еще в детстве у нее была привычка заниматься маникюром, сидя в туалете. Чтобы зря время не пропадало.

В нише за туалетным бачком она всегда держала маленькие маникюрные ножницы…

Скелет услышал шорох спускаемой одежды, потом журчание. Он стоял неподвижно. Его смущала та роль, которую он выполнял. Утешало только то, что у него нет другого выхода. И все же он гордился тем, что повел себя достойно. Мама была бы довольна…

— Мне плохо, я не могу встать, — послышался позади слабый голос женщины.

Скелет резко обернулся. Что это еще за фокусы?

Хельга сидела на унитазе, откинувшись к бачку и привалившись к нему спиной. Глаза ее были полузакрыты, все тело выглядело расслабленным.

— Помоги мне встать, — сказала она тихо. — У меня кружится голова.

Женщине плохо. Ей нужна помощь. Пусть она преступница, но ведь мужчина должен вести себя благородно в любой ситуации…

Скелет шагнул к Хельге и, протянув вперед руки, подхватил ее подмышками, чтобы поднять. В этот момент женщина резко выбросила вперед правую руку и вонзила маникюрные ножницы в сонную артерию сыщика… Удар был точный и грамотный — недаром у Хельги всегда бывала пятерка по анатомии…

Освободившись от разом обмякшего тела, Хельга выбралась из тесного туалета. Она поправила юбку, отряхнулась. Скелет лежал без движения, лицом на туалетном бачке.

— Несчастный дурак, — пробормотала она презрительно.

Теперь нужно было действовать быстро. Ведь Хельга не знала, когда могут вернуться Феликс и Геннадий. А все гениальное удается только раз…

Было ясно, что «бизнес» погорел. С Питером все кончено. Ничего спасти было невозможно, да Хельга и не собиралась ничего и никого спасать. Она просто забрала из тайника под полом накопленные доллары, потом сложила в сумочку ценные вещи, а в карман плаща засунула синий эстонский паспорт. Русский она зашвырнула подальше — на шкаф. Больше она не русская гражданка.

Да и не нужна ей больше эта страна — все, что было можно, Хельга здесь уже получила. Теперь тут опасно оставаться. До эстонской границы тут три часа, это если на автобусе или на поезде с Варшавского вокзала. А если взять машину, то и вовсе — два часа по ровному шоссе…

— У нас нет времени, — сказал Геннадий. — Дело в том, что я узнал — самолет прилетает из Рима в одиннадцать утра. Этот Лева начнет звонить сразу из аэропорта домой к Хельге. А там в лучшем случае никто не ответит, как сейчас. А в худшем…

— Что — в худшем? — спросил я. — Как вы вообще думаете, что там случилось? Ведь Скелет должен подходить к телефону.

— Да, мы с ним договорились, что я могу позвонить. Он знает, что я сделаю три гудка и повешу трубку. А потом сделаю еще три, и тогда он ответит. Мы с ним так условились, — ответил Геннадий.

— Вы все так и сделали? — спросил я на всякий случай.

— Я сделал так несколько раз, — раздраженно бросил он.

— Может быть, телефон отключили? — сказал я.

Геннадий усмехнулся невесело.

— Нет, таких совпадений не бывает, — ответил он. — Вернее, я не верю в такие совпадения. Там что-то произошло.

— А что там может произойти? — сказал я. — Давайте поедем и посмотрим.

— Нет, — сказал Геннадий твердо. — Не поедем, по двум причинам. Во-первых, там точно что-то случилось. А ничего хорошего там случится не могло… Если Скелет не отвечает, значит он либо мертв, либо насильно увезен. И если мы сейчас поедем туда — возможны три варианта.

Геннадий говорил размеренно и собранно, он уже все обдумал и принял решение.

— Первый вариант — мы находим там мертвого Скелета и все, — пояснил Геннадий. — Причем это лучший вариант из трех возможных.

— А другие варианты еще хуже? — переспросил я, как зачарованный, будучи поражен остротой и ясностью мыслей старого педераста…

— Второй вариант: мы приезжаем, и нас там поджидают сообщники Хельги. Они все прознали, приехали туда, грохнули или связали Скелета, освободили Хельгу и теперь только ждут нас. Им осталось только расправиться с нами, и все будет благополучно закончено. Вас устраивает такой вариант?

Я промолчал. Зачем отвечать на бессмысленные вопросы?

— А третий вариант? — спросил я.

— Третий не намного лучше второго, — сказал Геннадий, покачав головой. — Третий вариант: милиция каким-то образом, обнаружив погром и трупы в морге, вышла на Хельгу. Они нагрянули туда, обнаружили труп санитара в квартире, связанную хозяйку дома и вооруженного Скелета… Труп увезли. Хельгу освободили. Скелета арестовали. Обоих повезли на допрос, а в квартире, конечно, оставили засаду. Вот мы в нее и попадем.

— Да… — протянул я. — Перспектива неприятная.

— Милиция нас с вами, конечно, не убьет, — сказал Геннадий. — Но посадят точно… Уж до суда, это всяком случае. Не забывайте, что это ведь только мы сами знаем, что наше дело правое. А в глазах закона мы все — банальные убийцы. А доказывать что-то мы будем очень долго. Даже если мы наймем самых лучших адвокатов и проявим чудеса логики, а милиция в свою очередь — чудеса понимания и здравого смысла, все равно это будет долгий и мучительный процесс. Есть, конечно, шанс, что нас потом оправдают и отпустят, но это будет очень не скоро… А уж Леву мы точно упустим.

— Но мы же можем сказать все про него в милиции, — предположил я. И его арестуют. Пусть вместе с нами.

— Да, — согласился Геннадий. — Может, и арестуют. Может быть, потом мы даже докажем его виновность и его надолго упекут. Лет на пятнадцать… Но разве этого нам с вами нужно? Разве этого мы добиваемся?

Конечно, не этого. Нам нужно было не осуждение Левы судом и не тюрьма для него, а совсем другое. Нужны были его деньги для лечения Юли.

— Отдать Леву в руки милиции нам с вами нет никакого резона, — продолжал Геннадий.

— Так что же делать? — сказал я, ощущая внезапно пустоту внутри себя.

Ведь еще час назад все было так хорошо и было столько надежд… А теперь — телефон молчит, со Скелетом что-то случилось…

— Делать нам не остается ничего иного, как самим хватать этого Леву, — ответил Геннадий Андреевич. — Вы ведь знаете его в лицо? Я так и подумал, вот и заехал за вами. Сейчас едем в аэропорт. Нельзя допустить, чтобы он позвонил по телефону в квартиру Хельги. Бог знает, что он предпримет после того, как обнаружит, что телефон молчит.

— Мы будем хватать его вдвоем? — спросил я. — Прямо в аэропорту? Как вы себе это представляете?

— Никак не представляю, — ответил Геннадий. — Но я представляю себе, что другого выхода у нас нет. Это — моя дочь, и она нуждается в том, чтобы я сделал все, что нужно.

Он повернул ко мне лицо и добавил:

— Если вы не хотите в этом участвовать, вы можете выйти из машины и вернуться домой.

— И вы поедете один? — глупо спросил я.

— И тогда я поеду один, — подтвердил с непреклонной решимостью Геннадий и притормозил машину.

Есть моменты в жизни человека, когда он сам определяет свою судьбу. Не так уж их много, чаще всего мы бываем просто марионетками в руках судьбы. Но бывает и такое, что только от твоего «да» или «нет» зависит твоя жизнь, все ее дальнейшее течение…