Криптоистория Третьей планеты - Владимир Контровский

А вызвать врача — и что она ему скажет? И самое главное, что она услышит в ответ от этой воплощённой ходячей добродетели? «Вам надо изменить образ жизни… пора остепениться… подумайте о завтрашнем дне… таблетки тут не помогут…». Интересно, как повёл бы себя этот примерный семьянин, вздумай она намекнуть ему, что якобы совсем не прочь разок-другой проверить, каков он в деле? Небось, запрыгал бы, старый козёл, бекая, мекая и постукивая копытцами! Все они на словах ангелы, только крылышек не хватает…

От таких мыслей настроение несколько улучшилось. Аньез умылась и ещё раз посмотрелась в зеркало. Ну что ж, придётся потратить чуть больше времени на макияж… На работу всё равно идти надо.

Через полчаса Аньез вышла на лестницу и закрыла за собой двери квартиры. Замок щёлкнул, как револьверный выстрел, и ей снова стало не по себе. Она помотала головой и решительно пошла по ступенькам вниз, к выходу на улицу.

Магазин встретил её привычными запахами и привычным шумом. Покупателей по утреннему времени было совсем немного. Аньез принимала наличные, отсчитывала сдачу, прокатывала через сканер кредитные карточки и болтала ни о чём с Женевьевой, кассиром на соседнем аппарате через проход от рабочего места Аньез. В перерыве они вместе пили прекрасный кофе и снова болтали. Заходил Мишель, буркнул что-то нечленораздельное, но Аньез не обратила на него особого внимания, хотя и вежливо улыбнулась. Ощущение неизбывного ужаса, поселившегося в её душе со вчерашнего вечера, исчезло совсем или притаилось где-то очень глубоко и не мешало.

После обеда покупателей стало больше, но это и к лучшему — время до конца рабочего дня пройдёт быстрее. Аньез делала привычную работу, руки её двигались почти автоматически, она выбивала чеки и звякала мелочью, привычно улыбаясь в ответ на привычные комплименты.

Двое темнокожих парней, влетевших с улицы в двери магазина, своих намерений скрывать не стали. Один из них, размахивая короткоствольным револьвером, побежал вдоль стеллажей с продуктами, выкрикивая истошно-угрожающе:

— Не дёргаться! Никому не дёргаться! Это налёт!

Видно было по всему, что мальчишки, — а парням вряд ли исполнилось даже по восемнадцати, — полные профаны и новички в этом деле, однако посетители магазина испуганно роняли на пол банки и коробки и жались к стенам.

Второй налётчик шмякнул на прилавок перед Аньез тёмный пластиковый пакет и взвизгнул, накручивая сам себя:

— А ну, сучка, гони монету! Живо! А не то я попорчу твою смазливую мордочку!

Аньез спокойно посмотрела в вытаращенные глаза парня и не спеша, не делая резких движений, выдвинула разделённый на отделения денежный ящик кассы. Персонал, имеющий дело с деньгами, специально обучают, как вести себя в подобных случаях, чтобы не спровоцировать грабителей на действия, опасные для жизни людей. Одновременно она носком левой ноги нажала кнопку тревожной сигнализации: без всякой, правда, уверенности, что сигнализация сработает — её ведь никогда раньше не приходилось использовать.

Потом она так же спокойно наблюдала, как грабитель лихорадочно, трясущимися руками, запихивает в пакет выручку, комкая купюры и просыпая мимо мелочь. Аньез осталась спокойной, когда налетчики бросились к выходу и прямо в дверях натолкнулись на подоспевших дюжих полицейских, вооружённых автоматами. Сигнализация всё-таки сработала…

Грабителей — вернее, одного из них, с пакетом, — скрутили быстро и умело. Но второй, с револьвером, успел один-единственный раз выпалить наудачу в торговый зал — просто так, от страха и взвинченности, — и был тут же прошит автоматной очередью мгновенно среагировавшего на применение бандитами огнестрельного оружия полицейского.

Одна-единственная пуля, выпущенная из короткоствольного револьвера, попала прямо в висок Аньез. Смерть наступила мгновенно.

…Вооружённый налёт среди бела дня на магазин, да ещё с человеческими жертвами, в маленьком сонном городке, в котором все друг друга знали, и где не происходило ничего заслуживающего внимания со времён Столетней войны, оказался настолько неожиданным событием, что полицейский комиссар департамента счёл своим долгом побывать на месте преступления лично.

Господин комиссар приехал ровно через двадцать две минуты после того, как всё кончилось. Магазин окружала взволнованная толпа, сдерживаемая цепочкой полицейских; а чуть в стороне санитары задвигали в белую машину с синей надписью «Ambulance» на борту носилки, покрытые белой простынёй.

Комиссар полиции сделал им знак подождать, подошёл к микроавтобусу и откинул простыню, укрывавшую лежавшее на носилках тело.

— Наповал, господин комиссар, — сказал врач «Скорой помощи». — Жаль, такая красивая женщина…

Комиссар несколько мгновений смотрел на спокойное лицо женщины на носилках — на нём застыли несколько капелек крови, похожих на капли хорошего выдержанного красного вина, — потом задёрнул простыню и махнул рукой санитарам: везите.

Истинные самосоздавшиеся Амулеты обладают псевдоразумом, и их критерии справедливости зачастую весьма отличаются от аналогичных критериев, принятых среди эсков-Магов Высших Рас. Обнаружение в ленте реинкарнаций женщины по имени Аньез воплощения в Чёрном Маге-Разрушителе, уничтоженном Голубыми Амазонками Звёздной Владычицы Таэоны в окрестностях системы Жёлтой звезды задолго до гибели Атлантиды, оказалось достаточным условием для активации беспощадного механизма Возмездия.

Конечно, если бы решение принимала, например, голубая эскиня Селиана или кто-то из её Помощниц, исход был бы другим. Ведь инкарнация Первичной Матрицы Несущего Зло в теле обычной женщины, не одержимой никаким другим бесом, кроме любовного, и не имевшей в свои двадцать девять лет ни детей, ни семьи, ни даже постоянного спутника жизни, уже можно считать искуплением того, что натворил в своё время Адепт Разрушения. И уж однозначно это воплощение было несомненным шагом вперёд по сравнению со служителем кровожадного ацтекского бога Уицилопочтли, собственноручно резавшего пленников на алтаре и растоптанного копытами испанских коней на пылающих улицах Теночтитлана; или по сравнению с захваченным неподалеку от Скарборо, в Англии, прямо у тела очередной жертвы детоубийцей-людоедом, насмерть забитым при этом дубинами толпы разъярённых крестьян середины семнадцатого века.

Но в подконтрольных Объединению Пяти Мирах бесчисленное множество Носителей Разума, и очень сложно обеспечить беспристрастную справедливость в каждом отдельно взятом случае…

…Белый потолок. Голубовато-белые стены. Белая простыня и белое одеяло. Где он? И вообще, кто он?

… Рука — его рука — на белой ткани одеяла. В вену воткнута игла, от неё тянется тонкая прозрачная трубочка-шланг. По трубке медленно капает-просачивается бесцветная жидкость. Капельница. Больница. Место, где проходят излечение (восстановление) больные (повреждённые) организмы.

…Мягкий свет за окном. Облака. Серое небо. Визуально наблюдаемая газообразная оболочка планеты. Цвет. Оттенки цвета.

… Глаза поворачиваются с трудом — словно там, где они прикреплены к голове, завелась ржавчина, мешающая им крутиться нормально. В голове пусто. Нет, не совсем пусто. Медленно возвращается память. Память? Ах да, память — способность разумного существа продолжительное время хранить полученную информацию и пользоваться ею.

… Ощущение тела. Конечности. Процесс возврата памяти — словно оседает плотный туман, и сквозь его белёсые тающие космы проступают кусты и деревья леса. Лес. Лес — это совокупность растительных организмов, занимающая некое ограниченное пространство. Туман оседает. Контуры становятся всё более различимыми — но не до конца. Под корнями деревьев остаются пятна темноты, чёрные ямы, куда взгляд не проникает. Там — Непонятное (забытое?). Не важно. Память обширна. Он помнит и знает очень многое.

… Лес? Лес… Запахи леса и пружинящая подстилка травы и мха под ногами. Он — он? Да, да, он! — быстро шагает через ночной лес, подгоняемый страхом: страхом прикосновения к Запретному. Не надо было говорить этой женщине, кто есть её ребёнок на самом деле … Но он не мог не сказать ей! И вот теперь он почти бежит по тёмному лесу, затылком чувствуя приближение расплаты. И не хватает воздуха, и ледяная рука тискает сердце. Сердце… Сердце… А мох, в который он почему-то вдруг уткнулся лицом, — мокрый…

Да нет же, это ложная память (или как там эта память называется?). При чём здесь какой-то старик-кудесник, живший тысячу восемьсот лет назад? Он — профессор Жерар Рану. Имя (кличка?). Персональный признак-код, выражаемый звуковыми или зримыми символами. Знак (ярлык?). Род деятельности. Специальность — сфера применения способностей, опыта и умения индивидуума, оказывающая то или иное влияние на окружающее и оцениваемая социумом по субъективной шкале ценностей.