Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

Нужно было срочно что-то предпринять. Может быть, издали он кое-как и сливался с зеленой травой, походя на небольшой холмик, но стоит только людям приблизиться еще или же если Майки шевельнётся, его определенно заметят. И на благоразумность военных с оружием Лео не надеялся.

«Точно! Сигнальная ракетница!» — блестящая идея осенила лидера. Лео вытащил припрятанную за пояс небольшую картонную тубу. Нужно лишь дернуть за вытяжной шнур, вылетит светящийся состав «звёздки», и у Майки появится шанс скрыться.

Но Рафаэль первым спрыгнул с дерева, совсем не заботясь о том, что его услышат. Сорвиголова бежал в противоположную сторону от их укрытия вдоль лесного массива, намеренно врезаясь плечами в стволы деревьев, чьи кроны подрагивали от таких сильных толчков. Лео не мешкая побежал вслед за братом, увеличивающим темп бега. Резко затормозив, он вытянул руку вверх, намереваясь дернуть за кольцо и дать обнаружить себя, но вдруг гигант в красном зарычал что есть сил.

Его рев привлек к себе внимание всех, кто находился на вышках и шел к ним. Теперь люди целились в темноту, где за стволами деревьев одна черепаха пыталась спасти другую.

Череда оглушающих выстрелов эхом расходилась по всей окрестности. Вылетавшие высококалиберные пули из винтовок без труда пробивали стволы деревьев, оставляя после себя рваные дыры и ворох взметнувшихся щепок.

Лео, успевший упасть ничком на землю, продолжал пробираться ползком от дерева к дереву туда, где должен был быть Рафаэль. За тем местом сквозь оптические прицелы следили человеческие глаза, и лидер фактически ощущал на себе стальной холод наставленных дул. Одно лишь их сейчас оберегало — густота леса. Лидер продолжал ползти в ту сторону, где в последний раз заметил мелькнувшую тень брата.

Пальба прекратилась так же внезапно, как и началась. Звон в ушах все еще трезвонил в его голове, мешая прислушиваться к звукам.

— Фисташка вызывает медвежонка… как слышно? — голос Майки возник в рации Лео, и тот же звук он уловил недалеко от себя.

— Как увижу, тьфу, прибью, — просипел через динамик голос Рафаэля.

Собственно, сам Раф, целый и невредимый, лежал плашмя на земле, усыпанный кедровыми шишками, и отплевывался от попавших ему в рот щепок и еловых иголок.

— Отходим, — облегченно выдохнув, Леонардо ответил на черепашьей радиоволне, дожидаясь, пока брат поднимется с колен.

***

— Что это с тобой? — удивленно спросила у первого вошедшего в трейлер не спавшая всю ночь Сью.

— Да так… — пожал плечами улыбчивая черепаха, продолжая тереть ушибленный затылок. — Нарвался тут на одного медведя.

— Заслужил, — буркнул Рафаэль, наградив Майки недобрым взглядом.

И сам Леонардо был не против дать затрещину своему младшему брату, заставившему его так сильно поволноваться. Но отметил и то, что Майки рисковал не просто так. Тот заприметил одно из важнейших мест, куда лидер и не надеялся установить камеру. Следить за входом в задние было не менее важно, чем за его периметром. Однако наказанием для младшего послужила размеренная получасовая лекция на тему: что такое «хорошо», а что такое «плохо». И выводом Леонардо заставил признать того, что: — «да-да, плохо — это когда не слушаешься лидера».

Проснувшаяся Ева метнулась с дивана и с разбега влетела прямиком в раскрытые для нее объятья.

«Как же приятно возвращаться домой, когда тебя там ждут любимые», — подумал Леонардо, сжимая в руках хрупкое тело девушки, льнущее к нему всеми своими плавными и мягкими изгибами. Приподняв Еву чуть выше, лидер наслаждался тем, как она по-кошачьи терлась своим гладким лицом о его неровную кожу, оставляя на ней теплые поцелуи. И до их нежностей никому не было дела: Рафаэль отправился в ванную оттирать от себя сосновую смолу и прилипшие к ней зеленые иголки и щепки; Майки сидел в обнимку с подушкой, прикладывая к ушибленному месту ледяную банку с «Мириндой»; а Дони подробно описывал Сью все то, что они увидели в «Лазурных вершинах».

Семичасовая разлука сказалась на девушке самым приятным для Леонардо образом. Выцеловывая на нем каждый участок, до которого она могла дотянуться, Ева пыталась юркими пальчиками разжать тугие ремни, удерживающие мечи за спиной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нас могут услышать, — закрыв за собой дверь их спальни, он пытался остановить своей просьбой неумолимые порывы девушки, но Леонардо, вопреки своим словам, помогал ей снимать с себя обмундирование, не прерывая поцелуи.

Сквозь затуманенный желанием разум, как подарок какого-то небесного жителя, он услышал ритмичные звуки мелодий, доносившиеся из гостиной. Требовательным рукам не хватало терпения бережно снимать одежду с Евы. Звуки рвущейся ткани тонули и смешивались с нежными стонами и глубоким урчанием.

Первый толчок в теплую влажность сорвал с ее губ восторженный вздох. Тонкие пальцы Евы обвили шею, сильнее притягивая лидера к девушке. Нависая над ней, тот старался сдерживать силу своего вожделения, но с каждым разом лишь увеличивал напор, властно вторгаясь во влекущую запретную сладость. И та единственная и нужная ему, как воздух, девушка доверчиво раскрывалась навстречу, всецело отдаваясь ему.

Поцеловав тянущиеся к его лицу ладони, Лео обхватил хрупкие запястья и запрокинул их за голову Евы, удерживая своей рукой. Рядом с ней в нем каждый раз просыпалось что-то дикое, необузданное, неуправляемое, желающее только ее. Вторая рука лидера скользнула под коленку девушки, умещая ее на сгибе своей руки.

Очередные новые толчки приносили ему вздохи, сводящие с ума и обжигающие кожу.

Наблюдать за ней и чувствовать ее малейший отклик на прикосновения было так же прекрасно, как и ощущать самый пик наслаждения. Каждый стон Евы расходился в нем теплой пульсирующей волной от самого центра груди, заставляя от удовольствия прикрывать глаза.

Возможность быть любимым ею была сравнима с благословением могущественного создателя, снизошедшего до одного из неисчислимого множества своих творений.

Любить ее — все равно как ощущать себя достойнейшим столь важного и ценного подарка.

И все это вместе никак не подходило под понятия ни веры, ни правды, ни лжи, ни удачи. Могло это описываться лишь одним словом — чудо.

Трепещущая под ним девушка в лоскутках оборванной одежды желала бо́льшего, и он давал все, что только от него потребуют. Пребывая совсем на грани, Леонардо увеличивал темп и глубину входа. Кровь стучала в висках, шумное дыхание вырывалось из приоткрытых губ, все нутро скручивало от тугого желания ослабить контроль и излиться в возлюбленную. Почувствовав, как задрожала Ева, Леонардо с протяжным низким стоном, совершая глубокие резкие толчки, позволил себе взорваться оргазмом, пряча лицо в плавном изгибе девичьей шеи.

Каждый раз он умирал в ее объятьях и возрождался вновь. Она давала ему жизнь и наполняла её смыслом. Леонардо нравилось, что рядом с ней он терял ощущение времени, так ему казалось, что любой их совместный сладостный момент он мог растянуть в вечность.

Длинные стройные ноги опутали его бедро, пальцы выводили узоры на грудной природной защите, перемещаясь на открытые участки тела, принося с собой тепло и ласку. Макушка под его подбородком шевельнулась, и кончик носа Ева понежился об его шею. Уголок рта дрогнул в улыбке, и Леонардо крепче прижал к себе девушку.

Лидера сморила лишь дремота, но что-то мешало ему погрузиться в полноценный сон: некая неуловимая тень тревоги, как пугливый и застенчивый зверек, никак не хотела выходить на свет его понимания.

Из гостиной стали доходить звуки перестановки предметов. Дони вытащил из своих закромов все мониторы, которые у него были, и подключал их через сетевой разветвитель к планшету; Майки с Рафаэлем обсуждали увиденное с камер, отмечая, что это общество вполне себе цивильное; Сью все пыталась высмотреть на мониторах Сэма и, судя по отсутствию громогласной реакции, пока безуспешно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А он лишь наслаждался близостью с любимой, что была в кольце его сомкнутых рук.

— Как ты считаешь, он там? — Ева задавала свой вопрос тихо, словно боялась потревожить спокойствие, окутавшее их.