Лучезарная звезда - Ольга Романовская

Улица Савины, разбитая грузовыми повозками, узкая, петлявшая между портовых складов, заставила Стеллу пожалеть о том, что она взялась кому-то помогать. Вот где живет беднота, вот что скрывается за задворками дворцов и особняков.

Дом с фигуркой петуха под кровлей, деревянный, выкрашенной дешевой зеленой краской, двумя ненадежными этажами с мезонином нависал над мостовой.

Не решившись войти, девушка остановилась напротив и крикнула:

— Мне нужна тетка Миссифы.

В окне второго этажа появилась голова простоволосой женщины. Одарив Стеллу подозрительным взглядом, она дрожащим голосом поинтересовалась:

— Что Вам угодно?

Девушка объяснила, что приехала по просьбе Миссифы.

Женщина сразу засуетилась и через пару минут вывела девочку лет семи в теплом шерстяном платье с потертой шалью на плечах; в руках она сжимала скромный узелок.

— Вот, это моя дочь. — Женщина говорила на грандванский манер, отчего ее речь приобретала вид театрального представления. — Прошу Вас, я не знаю как, но отвезите ее в Родезу! Я надеялась на Миссифу, но раз она не смогла… Скоро могут начаться гонения, мы живем тут на птичьих правах, и я не хочу, чтобы моя девочка видела, что здесь будет твориться. В Родезе, по возможности, посадите ее на корабль до Фуэрто. Моя Ойвин тихая и послушная, она не доставит Вам хлопот. Если с кораблем ничего не выйдет, найдите кого-то из грандванцев или сиальдарцев, кого угодно, только не дакирцев, и оставьте ее у них. Скажите им, что мою дочь зовут Ойвин, Ойвин Адалло, и родом мы из Рошана.

Вот так на руках у Стеллы оказалась маленькая Ойвин Адалло — дочь некогда богатого рошанского купца, ныне прозябавшая в нищете. Это было умное не по годам создание с очаровательными кудряшками, задумчивое и молчаливое.

Помня о близости границы, принцесса старалась избегать крупных дорог, предпочитая передвигаться по скрытым от посторонних глаз проселкам. Ей повезло: маленькая спутница неплохо знала местность; на вопрос, почему, она ответила, что они сами пробирались в Камор подобным образом.

— Но почему вы оказались в Дакире, почему не бежали в Сиальдар? Там, конечно, тоже неспокойно, но на севере еще можно жить.

— Потому что мы не могли. Те, кто не успел сбежать до прихода новых властей, вынуждены бежать сюда. Нам повезло, мы смогли пробраться через границу, не попались генрам. У мамы оставались деньги, мы дали немного гендас, и они нас пропустили.

— Все равно не понимаю. Зачем вам в Камор?

— Здесь издавна живет много грандванцев, местная община нас приютила. Они нас прячут.

— Вы планировали переждать войну в Каморе?

— Нет. Мама хотела попытаться уплыть в трюме какого-то корабля, нам обещали помочь, но это опасно, если нас поймают…

Ойвин замолчала и плотно сжала губы.

— А вы не могли остаться жить в Рошане?

— Нет. Там страшно.

Замечательные реалии войны! Беженцы мечутся, пытаются выбраться из этого котла, готовы на все, даже прятаться на территории врага, лишь бы остаться в живых.

— Неужели так страшно, что лучше было уехать?

— Очень! На площадях стоят виселицы… Тимми пытался пробраться в дакирский лагерь, чтобы увести лошадь, и его повесили. Я не хочу, чтобы меня тоже повесили, Вы ведь не отдадите меня им?

— Нет, не отдам.

Страшное лицо войны: здесь тишина и покой, лавки, пирожные, вино — а там виселицы. Вот оно, двуличие мира!

Дорога плавно сбегала вниз; позади остались виноградники, обнесенные живой изгородью.

Стелла придержала Палеву, дожидаясь, пока кляча Ойвин, существо неизвестной породы и масти, взберется на гребень холма.

Ехали быстро, насколько позволяли физические кондиции средства передвижения девочки, останавливались редко, зато часто сворачивали с дороги и, опасаясь быть пойманными, объезжали задворками деревни и маленькие городки. Передвигались преимущественно в темное время суток, благо на юге темнело рано, а светало поздно, дни же приходилось коротать в какой-нибудь рощице, моля всех богов, чтобы какому-то деревенскому мальчишке или солдату не пришло в голову заглянуть туда.

Недавно взошло солнце, но, так как местность казалась пустынной, они решили проехать еще немного.

Принцесса скользила глазами по долине с яркими островками деревьев, распростершуюся позади них, у подножья холма; ее взгляд приковал странный предмет, блестевший на солнце. Он двигался. Присмотревшись, девушка поняла, что это вовсе не предмет, а всадник. Теперь он не шевелился, замер чуть в стороне от дороги.

Стелла жестом приказала Ойвин остановиться и съехала ниже по склону, чтобы очутиться под прикрытием зарослей шиповника.

Всадник, очевидно, заметив ее передвижения, рысью поехал к холму, но потом, резко осадив коня, повернул назад, галопом поскакав к виноградникам.

— Это генры, — вдруг сказала Ойвин. — У их лошадей черные перья, а на крупе — стальные пластины.

— Как ты это разглядела?

— Просто если бы перья были красными, Вы их заметили, а пластины блестели на солнце. Они скоро будут здесь.

— Ты их уже видела, Ойвин?

— Да, — девушка вздохнула. — Они приехали в Рошан поздней ночью месяца три назад и убили Эвроса, нашего соседа: он пытался помешать им. Они хуже гендас!

— Почему?

Страшно представить, что видела эта девочка! Тогда понятно, почему у нее такой взгляд. Если бы ей было семь, и на ее глазах убивали, грабили, насиловали, она бы тоже стала такой. Нет, наверное, не такой, она бы превратилась в испуганное замкнутое существо, зверька, навсегда забившегося в свою норку.

— Генды кормили нас, сочувствовали, позволили нам уехать, а генры убивали и держали в страхе. Если ты не откроешь дверь — они убьют. Попытаешься им перечить — убьют. Они страшные люди!

— Вот что, поезжай вон к тем деревьям и затаись, а я попытаюсь увести их отсюда. С тобой останется Шарар.

Пес возмущенно посмотрел на нее, но Стелла безапелляционным тоном подтвердила:

— Да, ты останешься с Ойвин и будешь ее охранять.

Генры появились на дороге уже после того, как девочка и собака затерялись среди зелени; их было трое, но от этого легче не стало. Генры как кровожадные вороны: они не отпустят жертву, — их учили ловить и убивать.

Они стремительно приближались, в свете холодного осеннего солнца все яснее вырисовывались угрожающие доспехи их лошадей.

Скрыться, затаиться? Но они видели ее, значит, будут искать и найдут Ойвин. Нет, это не выход. Тогда бежать, уводить их от холма. В идеале они должны были исчезнуть.

Принцесса достала меч и затаилась за шиповником. Дождавшись, когда рельеф ненадолго скрыл ее от врагов, она стремительно спустилась к подножью холма и галопом понеслась прочь от злополучного места.