Черный тан - Миллер Лау

Щель была открыта всего несколько секунд, потом опять с глухим грохотом закрылась. Через мгновение закончились и толчки.

— О, боже мой! — Сандро остался сидеть на земле, как будто у него не осталось сил на то, чтобы опять встать. Его лицо выглядело белой маской. — Ты видела?

Беа молча кивнула, потом доплелась до того места, где он сидел. Они прижались друг к другу, стараясь не думать о том, что Конец Света, возможно, уже пришел.

Из скал вырвался еще один поток света. На этот раз толчка не было. Свет сопровождался гулом. Он был сильнее и ярче, переливался от зеленого к голубому, потом стал красным и исчез.

— Как ты думаешь, что происходит? — шепотом спросила Беа.

— Не знаю и не думаю, что хочу узнать.

В парке опять воцарилось спокойствие. Последний толчок не был сильным, и большинство людей не получило травм. Хотя все равно доносился тихий плач, а в городе гудели сирены.

— Послушайте меня. Не надо бояться. Бог с нами, но он подает знак, что мы не должны ждать вечно. — Один из Детей, тот самый молодой человек, который отказался уходить из пещеры во время борьбы со скоорами, теперь стоял на стволе дерева, поваленного во время первого толчка. Он говорил страстно и убежденно. В его глазах светилась истинная вера человека, который убедился в правильности своих убеждений на собственном опыте. Голос юноши разносился над толпой. — И сказал Иисус ему, вы видите знаки и чудеса, но все равно не верите им, — продолжал он. Дети Всемирного Потопа гулом голосов поддержали оратора, и он теплой улыбкой поблагодарил их. — Братья и сестры! В каждом уголке Царствия Его люди дрожат от страха перед Богом Даниэлем. Потому что он живой Бог. Он все видит. Его Царство никогда не будет разрушено. Его владения будут существовать всегда. Он спасает достойных и всегда приходит к ним на помощь. Бог Даниэль совершает чудеса на земле и на небе… Кто пойдет за Даниэлем?

— Я! Я! — раздались выкрики из толпы.

Довольно много людей, новоявленных Детей Даниэля, двинулось к молодому человеку. Некоторые из них останавливались, чтобы зажечь свечи. Сандро и Беа остались сидеть на прежнем месте, обняв друг друга. Они знали, что перед рассветом ночь становится еще темнее. Может быть, поэтому и оказались единственными людьми в парке, которые все еще смотрели на скалы, когда пришла беда.

За своей спиной он услышал мягкие шаги, вернее, слегка царапающий звук. Талискер остановился и повернулся. Как он и ожидал, это был Эскариус Вермех, путешествующий в своем волчьем обличье, что соответствовало его духу.

— Эскариус, тебе не следовало приходить. — Голос Талискера звучал глухо, моментально уносясь в пространство. — Здесь может быть очень опасно. Ты мой проводник?

— Как я могу им быть, если иду за тобой, Дункан Талискер? Вера не требует, чтобы кто-то вел, а кто-то следовал за ним. Шаманы смотрят моими глазами.

Талискер остановился и подождал Эскариуса, чтобы поравняться с ним. Волк был таким огромным, что достигал его груди. Не задумываясь об этом, Талискер протянул руку и дотронулся до мягкого меха.

— Ты можешь забраться мне на спину, если хочешь. Никому не известно, как долго нам еще придется идти.

Эскариус склонил голову, и Талискер взобрался на широкую спину волка. Они отправились дальше. Мрак обтекал их, словно жидкость. Здесь не было времени, не было расстояния, чтобы преодолевать его, но все-таки им казалось резонным двигаться. Потом они услышали далекий звук. Его сначала было трудно распознать, но от какого-то непонятного волнения у Талискера перехватило дыхание. Он вдруг вспомнил, что у него нет оружия, и тут же узнал этот звук: то был плач, причем плач женщины. Легкое движение лап Эскариуса ускорилось, и тут Талискер понял, почему ему так не по себе. Он не хотел видеть… не хотел видеть… но почему?

Потом он увидел. И понял причину своего страха. После того как прошла четверть века, увидеть ее было равноценно физическому удару. По его лицу струился пот, тошнота сводила судорогой живот, а с губ сорвалось, непонятно зачем, восклицание.

— Нет!..

Звук прозвучал так же глухо, как и все остальные в этом пространстве, но женщина тут же перестала плакать.

С ней что-то происходило. Ее дух существовал слишком долго, и мрак поглощал ее. Там, где должны были находиться стройные ноги и тело, сейчас была чернота, обрисовывавшая пока их очертания, но скоро не останется даже этого. Черные щупальца, обволакивая ее грудь, достигли плеч, где встретились с волосами цвета воронова крыла. В ее глазах отражался холодный, загадочный свет. Один из них был чистого голубого цвета, а другой, поврежденный много-много лет назад, отливал опалом. На лице женщины возникло странное выражение: смесь смущения, страха и удивления. Но уж никак не радостью была для нее встреча с Талискером.

Кто она? — подумал Эскариус.

— Это леди Фирр.

В голосе Талискера прозвучало сожаление. Он вспомнил, какой сильной и гордой она была. Соскользнув со спины Эскариуса, Дункан подошел к Фирр, не зная толком, что сказать.

— Это не можешь быть ты, Талискер, — нахмурилась она. — Ты должен сейчас быть стариком.

— Использование ворот во времени делает с людьми странные вещи, — пожал он плечами. — Что с тобой случилось, Фирр?

— Случился наш сын. Подойди ко мне поближе, Талискер, чтобы я все смогла тебе рассказать.

— Ты знаешь о драконе? — спросил он. Фирр, казалось, удивилась вопросу.

— Дракон? Существуют два дракона, Кивик и Хеммек. Хеммек, ледяной дракон, угрожает Сутре. Его брат еще где-то…

— Меня интересует другой дракон.

— Он будет там, куда ушел мой дорогой сын. — Фирр фыркнула, и лицо ее стало свирепым. Оно выражало что угодно, только не материнскую любовь. — Джал заранее спланировал, куда ему лучше уйти, чтобы спрятать от меня свою магию. Он боялся, что я его остановлю. Хотя в этом не было необходимости. Не считая хаоса, который он сотворил в Сулис Море, я не собиралась вмешиваться…

— Почему? Ведь тебе безразличны и Великие, и сиды. Какая разница для тебя, что он там наделал?

— Ты очень проницателен, Талискер. И всегда был таким… У меня были причины не вмешиваться. Я хотела уйти навсегда, но ему потребовалась моя душа для колдовства.

— Ты хотела умереть?

— А почему тебя это удивляет? Вечная жизнь — не подарок, Талискер, а тяжкая ноша. Джалу предстоит понять это, если случится немыслимое и ему удастся осуществить свой план. Но…

Выражение лица Фирр вдруг изменилось, голубые глаза забегали, рот приоткрылся, и из него на шею полилась слюна. Вокруг ее тела продолжала накручиваться темнота, она продвигалась довольно быстро. Тонкие нити, похожие на щупальца, обмотались вокруг горла Фирр, часть из них потянулась к Талискеру. Тот быстро отступил назад.