Невинные - Джеймс Роллинс

Рун дошел до последнего образа, показывающего лишь выщербленный меч, вонзившийся острием вниз в центре кратера. Снова мысленно перебрал нить повествования, пытаясь охватить его умом все сразу.

Милосердный акт Христа, вернувший жизнь простому голубю, довел до погибели самого архангела. Как же было отроку простить себя? Терзало ли это его всю жизнь?

Рун обнаружил, что стоит на коленях перед последним образом, закрыв лицо. Он погубил Элисабету, всего лишь женщину, и это продолжает преследовать его спустя столетия. Он повинен в уничтожении и ее жизни, и жизней всех затронутых ее кровавым следом. И все же в данный момент ладони скрывали не его горе или стыд, а облегчение от осознания малой толики утешения, принесенного этим рассказом.

Благодарю тебя, Господи.

Простое знание того, что даже сам Христос не был чужд ошибок, облегчило бремя Руна. Это сознание не очистило Руна от грехов, но нести их стало легче.

— А что стало с мечом Михаила? — нарушила молчание Эрин.

— Мальчик после пришел ко мне, неся в руках осколок этого меча.

Арелла коснулась груди.

— Осколок, который вы носили, — сказала Эрин. — Тот, которым ранили Томми.

Сивилла виновато поглядела на отрока.

— Да.

Кусок того ангельского меча.

— А где остальное? — поинтересовался Джордан, военный до мозга костей.

— Мальчик сказал мне, что согрешил, убив голубя… и согрешил вторично, вернув его обратно, — безмятежный голос Ареллы дрогнул, словно воспоминание тревожило ее. — Что он был не готов к такой ответственности чудотворца.

— Значит, вы говорите, что первое чудо Христа было грехом? — уточнил Джордан.

— Это Он так думал. Впрочем, во многих отношениях Христос был просто напуганным ребенком, преследуемым чувством вины. Что есть истина, судить не мне.

— А что было дальше? — спросила Эрин, призывая ее продолжить.

— Он рассказал мне остальную часть истории, — взмахнула рукой сивилла. — Затем я успокоила мальчика, уложила его в постель и отправилась искать правду, стоящую за его словами. Нашла этот кратер с мечом в его дымящемся центре. Дальнейшие поиски обнаружили следы Люцифера, ведущие на юг, запятнанные каплями его черной крови.

Рун поглядел на юг. Теперь, обратив на это внимание, он обнаружил следы порчи, пробивающиеся сквозь святость с той стороны — слабые, но неотступные.

Неужели эти капли там по сей день?

— Но от Михаила, — продолжала Арелла, — я не нашла ни следа.

— А его меч?

— Он сокрыт, — сообщила она. — До возвращения Первого Ангела на землю.

— Но разве это не я? — спросил Томми.

Темные глаза Ареллы задержались на Томми на долгое безмолвное мгновение, а затем она промолвила:

— Ты носишь в себе лучшее от него, но ты не Первый Ангел.

— Не понимаю, — признался Томми.

Эрин поглядела на Руна.

Как и все они.

Неудивительно, что отрок не мог благословить книгу.

В груди Руна вызрело горькое разочарование. Столько смертей, чтобы доставить Томми сюда, и все втуне… Столькие пострадали, пролили кровь и умерли в погоне не за тем ангелом… А раз врата адовы продолжают открываться, судьба мира теперь предрешена.

Они проиграли.

— Вертолет, — сказал Христиан, напряженно застыв рядом с ним.

Арелла обратила взор к северу, куда поглядывала то и дело, словно только этого и ждала.

— Значит, все они наконец прибыли. Поглядеть, нельзя ли исправить то, что когда-то было сломано.

— А что, если нельзя? — поинтересовалась Эрин. Она заметила, что солнце уже клонится к самому горизонту. До заката осталось не больше часа.

Рун страшился ответа.

— А если нельзя, — Арелла провела ладонями по своему перепачканному белому платью, — тогда господство человека на земле закончилось.

Глава 50

20 декабря, 15 часов 28 минут

по центральноевропейскому времени

Сива, Египет

Будь у меня их слух…

Джордан склонил голову к плечу, пытаясь разобрать какие-либо признаки приближения вертолета, но расслышал лишь посвист ветра среди песка. Он попытал зрение, но увидел лишь однообразный желто-коричневый горизонт, нескончаемые перекаты песчаных дюн со всех сторон и несколько холмов с плоскими вершинами вдали. Небо над ним стало темно-серым, солнце проглядывало сквозь мглу бледным пятном, в эту зимнюю пору едва поднимаясь над землей.

Джордан прикинул способность их команды противостоять атаке — на случай, если к ним летит неприятель.

Перед кем это я юлю? — подумал он. — Конечно же, это неприятельское нападение.

На этой открытой местности их команде определенно не укрыться, и единственная их защита — да и нападение, если уж на то пошло, — это двое сангвинистов.

Но насколько многочислен противник?

Если это Искариот, ресурсы этого ублюдка безграничны — люди, стригои, даже чудовищные анафемские звери.

Он обернулся к Христиану.

— Может, перелетим туда, где место больше подходит для обороны?

— Стрекозка почти израсходовала топливо, но даже имейся у нас запас, она не настолько быстра, чтобы обогнать приближающуюся машину.

Джордан представил адское пламя выпущенных в них ракет.

— Понятно, — произнес он со вздохом.

И снял автомат с плеча. Боеприпасов осталось в обрез. Проверив свой пистолет, Эрин развела руками. Те же дела.

Джордан одарил ее улыбкой — как он надеялся, обнадеживающей.

Судя по выражению ее лица, в этом он не преуспел.

А потом послышался низкий отдаленный стрекот. Джордан различил в отблесках песков темную точку. К ним низко и быстро приближался маленький коммерческий вертолет. Он способен поднять от силы пять или шесть врагов. И наверняка не вооружен ракетами.

Хоть это радует.

Казалось, пилот выжимает из машины всё до предела и даже сверх того. За ним тянулся белый дым. Расставив ноги пошире, Джордан взял автомат на изготовку, целясь в кокпит. Если удастся снять пилота, возможно, «вертушка» рухнет и тем решит все проблемы.

Когда вертолет приблизился, Стоун взял на мушку правую сторону пузыря кабины, где должен сидеть пилот, и положил палец на спусковой крючок.

— Погоди! — Христиан толкнул ствол вниз.

Джордан попятился на шаг.

— Почему?

— Это Бернард, — ответил за него Рун. — Спереди, рядом с пилотом.

Лады, теперь мне хочется и зрение, как у них.

Джордан с такого расстояния не узнал бы даже родную мать.