Неукротимые удовольствия - Сюзанна Райт

Он полагал, что ванна поможет ей избавиться от страха, который все ещё был свеж в её памяти — страха, что она потеряет его, что она снова останется совсем одна. Он понимал это. Чёрт возьми, он никогда не избавится от образа её, покрытой ранами. Раны, которые он не смог залечить, потому что истекал кровью на грёбаной земле.

Подняв её запястье, он большим пальцем пощупал пульс, напоминая себе, что она в безопасности и с ней все в порядке. Благодаря помощи Хелены и их ускоренному заживлению, большинство их травм зажили или были ничем иным, как розовыми пятнами, которые скоро исчезнут. Хотя у него были одна или две, на которых могли остаться шрамы. И колотым ранам на шее Милы потребовалось некоторое время, чтобы исчезнуть — будем надеяться, что они исчезнут.

Согласно сообщению, который он получил от Ника, полиция очень серьёзно отнеслась к нападению экстремистов, хотя, вероятно, это было связано с тем, что были убиты люди-пожарные. Полицию также было легко убедить, особенно с помощью офицеров из прайда Винни, в том, что Пирсон руководил нападением, поэтому власти не были особенно обеспокоены тем, что его машина была там, но человек таинственным образом исчез. Не после того, как они увидели, какой ущерб был причинён и сколько было ненужных смертей.

— Я хочу позвонить Харли и спросить, как у неё дела, — сказала Мила. — Но это был бы глупый вопрос, не так ли? Возможно, было бы лучше подождать день или около того, прежде чем я ей позвоню. Что ты думаешь?

Он провёл языком по одной из заживающих колотых ран на её горле.

— Я бы сказал, что ты была бы права, позвонив ей через несколько дней. Она будет винить себя в том, что произошло, думая, что ей следовало принять более эффективные меры безопасности. Она взвалит все эти смерти на свои плечи. Дай Джесси время собрать её мысли.

Мила вздохнула.

— Знаешь, я хотела бы, чтобы был способ уничтожить всех экстремистов до единого, но Трей прав. Ты не можешь уничтожить предрассудки. Ублюдки всегда будут существовать. Мы убили некоторых в битве, но появятся другие, чтобы занять их место.

Он скользнул рукой вверх по её животу и нежно погладил её грудь, улыбаясь, когда её сосок напрягся и впился в его ладонь.

— Как показала прошлая ночь, войны просто бессмысленны.

Когда она откинулась назад и свободно обвила руками его шею, Доминик провёл кончиками пальцев по внутренней стороне её бедра, уткнувшись носом в шею.

Она прерывисто вздохнула.

— Я не смогу сосредоточиться, если ты будешь продолжать в том же духе. Но я не жалуюсь.

Улыбаясь, он прикусил кончик её уха.

— Немного раздвинь ноги.

Она без колебаний дала ему то, что он хотел, просто позволила своим бёдрам раздвинуться. Ему это понравилось. Понравилось, что её сексуальное влечение соответствовало его. Понравилось, что они оба получали удовольствие от одних и тех же вещей. Понравилось, что её тело всегда так страстно откликалось на него. Она была словно создана для него.

Но она такой не была, подумал он, нахмурившись. Она была создана для кого-то другого.

Вместо того, чтобы прикоснуться к её клитору, как он планировал, Доминик провёл рукой по её бедру и сказал:

— Я заметил, что Адель и Джоэл прижались друг к другу после битвы. — Его волк скривил верхнюю губу при упоминании другого самца.

Мила нахмурилась. Это было странное время для разговора об этой паре, и были другие вещи, которыми она предпочла бы заняться. Например, кончить.

— Хм. Я надеюсь, что у них все получится. — И что Доминик снова переключит своё внимание на игры с её телом. Но он этого не сделал.

— Я полагаю, зависит от того, как она воспримет известие о смерти Дина.

— Учитывая, что она больше не может отрицать свою роль в происходящем, я сомневаюсь, что она будет сильно горевать. Но так много перевёртышей будут сильно горевать сегодня вечером. Одним из них могла быть я. Между прочим, я все ещё зла на тебя за то, что тебя пырнули ножом.

Его рот скривился. Доминик знал, что она не шутит.

— Мои извинения, — сухо сказал он, чем заслужил фырканье. Его улыбка исчезла, когда на него нахлынули воспоминания. — Я был совершенно ошеломлён, когда лежал на земле, истекая кровью.

— Не напоминай мне, — проворчала она.

— Но я услышала крик Джоэла. Почувствовала, что ты беспокоишься за него. Что происходило?

— Экстремист навис над ним с клинком в руке.

Осторожно усадив её прямо, Доминик повернул её лицом к себе, держа её ноги по обе стороны от своих.

— Но ты не пыталась ему помочь. — Он знал, что в его голосе прозвучало недоверие. — Ты осталась со мной.

Она нахмурилась.

— Конечно, я так и сделала. Ты моя пара.

Доминик удивлялся, что для неё это действительно было так просто. Хотя он не был тем, кого предназначила ей судьба, она не рассматривала его как замену своей истинной половинке. Выбрала его не только потому, что не могла заполучить Джоэла. Нет, несмотря на то, что Доминику не было суждено принадлежать ей, Мила видела в нем свою пару. Её притязания на него были глубоки до глубины души. То, что у неё могло быть с Джоэлом, действительно не имело для неё значения.

Наблюдая, как его мать разочаровалась в своей паре и сыне, потому что слишком глубоко погрязла в собственных проблемах, Доминик всегда знал, что ему будет трудно полностью доверять своему партнёру в том, что он останется рядом, несмотря ни на что. Но Мила показала, что она не сдаётся и что у неё есть сила воли, которой не хватало его матери. Он научился доверять ей так, как не думал, что способен сам. И все же ему было трудно чувствовать себя в безопасности, зная, что она принадлежит ему, когда она жила в такой непосредственной близости от своей истинной пары.

Не то чтобы Доминик сомневался в том, что она любила его или была полностью предана ему.