Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

— Понятно, — откликнулся Яначек, со вздохом откидываясь в кресле. — Боюсь, — продолжил он с кислой миной, — начать нам придется с корректировки военного бюджета. Процедура, признаюсь, предстоит не самая приятная, особенно с учетом возражений, которыми был встречен проект действующего бюджета, и усилий, которых нам стоило его принятие. Хуже того, я отнюдь не убежден, что изменившаяся ситуация настоятельно диктует решение о его пересмотре. Но, к сожалению, можно быть абсолютно уверенным, что Белая Гавань не преминет ухватиться за этот предлог и потребует пересмотра программы финансирования. Так что, мне кажется, единственный реальный выход — заявить, что мы это уже сделали. Если инициатива будет исходить от нас, а не от оппозиции, то мы сможем контролировать ситуацию, а если мы обнародуем наши предложения спокойно и обоснованно, то, может быть, нам даже удастся выставить Белую Гавань и всю его шайку истериками, каковыми они на самом деле и являются.

И слава богу, добавил он про себя, что к их хору не добавится голос этой психопатки Харрингтон!

— О какой “корректировке” вы говорите, Эдвард? — спросила графиня Нового Киева.

Хотя она и не желала конфронтации с Первым Лордом, но, почуяв угрозу лелеемой ею программе “Строим Мир”, тут же ощетинилась.

— Оппозиция развяжет истерическую кампанию и наверняка потребует форсировать новое строительство и свернуть многие существующие программы, — ответил Яначек. — Таких людей, как Белая Гавань, факты нисколько не волнуют, они будут манипулировать ими как угодно, лишь бы оправдать предложения, за которые ратовали всё это время. Чтобы помешать им, мы должны сами, первыми, предложить более рациональный план, который поможет унять неизбежное... общественное беспокойство. Прошу поверить, Марица, перспектива изменения наших бюджетных приоритетов радует меня не больше, чем вас, но на определенные коррективы нам пойти придётся. Если выяснится, что ситуация не столь уж трагична, как следует из информации, полученной на данный момент адмиралом Юргенсеном, мы сможем отвести наиболее панические требования, но, к сожалению, совершенно необходимо объявить о возобновлении работ по достройке по крайней мере части законсервированных на верфях СД(п) и НЛАКов. В конце концов, мы всегда исходили из предпосылки, что строительство названных кораблей лишь отложено до той поры, когда ситуация потребует его возобновления. Данное обстоятельство надо подчеркнуть, дабы погасить любую неоправданную панику.

“И продемонстрировать по ходу дела, что мы всё это время придерживались верного курса”, — не стал добавлять он вслух.

— Даже если Тейсман не завысил цифры, простого ввода в строй уже заложенных кораблей будет более чем достаточно, чтобы восстановить наше превосходство. Только на стапелях Грендельсбейна в различных стадиях готовности находится больше новейших кораблей стены, чем имеется, по его словам, в распоряжении Тейсмана!

Он с облегчением отметил, что коллеги ощутимо расслабились, но, будучи слишком опытным политиком, быстренько озаботился тем, чтобы прикрыть спину.

— Однако, — указал он, — между возобновлением строительства и вступлением кораблей в строй неизбежен некоторый временной зазор. Точных данных у меня под рукой нет, но, по прикидкам Бюро Кораблестроения, с учетом необходимости привлечения рабочей силы, расконсервация строительства будет произведена лишь через шесть, а скорее через восемь стандартных месяцев. Кроме того, мне, мистеру Хаусману и адмиралу Драшкович придется тщательно проверить кадровый резерв: бессмысленно строить корабли, если нам некем укомплектовать экипажи.

— И каким он будет, этот ваш “зазор”? — осведомилась Декруа.

— Это не мой зазор, — ответил Яначек, — а объективная реальность, с которой нам придется смириться. — Секунду-другую он невозмутимо выдерживал её взгляд, потом пожал плечами. — Как я уже говорил, расконсервировать строительство можно месяцев через шесть, а доводка каждого корабля потребует — в зависимости от того, на какой стадии были прерваны работы, — от шести месяцев до года. Таким образом, временной зазор составит от одного до полутора стандартных лет.

За оглашением неприятной цифры последовала гробовая тишина, почти не удивившая Яначека, хотя эти данные вовсе не должны были стать для присутствующих большим сюрпризом. Промедление было неизбежным следствием их решения о консервации строительства, и при обсуждении соответствующего проекта и он, и Хаусман позаботились оповестить об этом всех членов кабинета. Внимания на этом, конечно, не заостряли, но упомянули. В их анализе проекта бюджета все это было написано черным по белому, и если кто-то из министров упустил из виду детали, Адмиралтейство тут ни при чем.

— Это более долгий период уязвимости, чем мне хотелось бы, — сказал наконец Высокий Хребет.

Как отметил про себя Яначек, он не спросил, сколько кораблей могут ввести в строй за этот срок верфи республики Хевен. Эта мысль изводила Первого Лорда весь день, но коль скоро никто из присутствующих не проявил желания затронуть неприятную тему, то он тем более не собирался.

— Мишель, мне тоже хотелось бы сократить его, — сказал он вместо этого, — но тут мы практически ничего не можем поделать. Нельзя нарастить наши силы мгновенно.

— А что вы предлагаете? — спросила Декруа.

— Элен, я ничего не предлагаю... на данный момент. Но мы должны иметь в виду все возможные альтернативы.

— А какая альтернатива не была упомянута? — заинтересованно спросила она, пристально глядя на него.

— Мы могли бы нанести превентивный удар по их кораблям, — спокойно ответил он.

— Но ведь это война! — вскричала графиня.

Яначек подавил готовое выплеснуться презрение.

— Верно, — ответил он сдерживаясь из последних сил. — Однако осмелюсь указать, что с юридической точки зрения Звездное Королевство и Республика Хевен всё еще находятся в состоянии войны. Если вы читали расшифровку пресс-конференции Тейсмана, вы знаете, что он тоже упомянул об этом, объясняя, почему Причарт так долго держала программу модернизации флота в секрете. И он прав. Так что, с точки зрения как внутреннего законодательства, так и межзвездного права, возобновлению военных действий ничто не препятствует.

— Но мы же заключили перемирие и... и пытаемся заключить постоянный мирный договор! — резко возразила графиня Нового Киева, глядя на Яначека с нескрываемым негодованием.

Соглашение о перемирии было принято как раз тогда когда графиня занимала пост министра иностранных дел, и вызывало у нее поистине материнскую гордость.

— Я все понимаю, Марица, — сказал в ответ Яначек, — и вовсе не предлагаю немедленно атаковать. Я лишь перечисляю гипотетические варианты нашей реакции. Лично мне идея возобновления боевых действий кажется наименее привлекательной из всех возможных, но я не думаю, что мы вправе игнорировать её вовсе.

— Особенно с учетом того, что не мы, а именно Республика пошла на дестабилизацию существовавшего баланса военных сил, — “невинно” вставила Декруа, а когда графиня Нового Киева повернулась к ней, пожала плечами. — Марица, не могут же они рассчитывать, что мы проявим на переговорах добрую волю под столь наглым давлением!

О том, что они все это время использовали столь же “наглое давление”, добиваясь уступок от Республики, никто вспоминать не стал.

— Но мы приняли на себя обязательство соблюдать перемирие! — возразила графиня.

— Уверен, Марица, в принципе весь кабинет с этим согласен, — успокаивающе произнес Высокий Хребет и, словно не замечая гневного блеска в её глазах, вкрадчиво продолжил: — Однако, являясь правительством её величества, мы обязаны рассмотреть все возможные ответные шаги, не так ли?

Графиня открыла было рот, но, несмотря на очевидное несогласие, так ничего и не произнесла, ограничившись вздохом и кивком.

— Собственно говоря, — сказал, помолчав, Яначек, — вызванный оперативной необходимостью превентивный удар не выходит за рамки обязательств, налагаемых условиями перемирия.

Все уставились на него, по-разному проявляя удивление, и на этот раз плечами пожал он.

— По очевидным причинам мы в Адмиралтействе обратили особое внимание на те пункты соглашения, которые имеют отношение непосредственно к ведению боевых действий. Так вот, стороны обязуются воздерживаться от активных действий до тех пор, пока ведутся переговоры. Если переговоры прерываются, это положение теряет силу.

— Иными словами?.. — глаза Декруа расширились. Яначек тонко улыбнулся:

— Иными словами, с юридической точки зрения мы вправе в любое время прервать переговоры и тем самым прервать перемирие. Или объявить, что республика уже сделала это.

— В каком смысле? — спросила Декруа.

— Как вы только что отметили, Элен, тайно построив новый флот, они нарушили баланс сил, существовавший к моменту заключения перемирия. Безусловно, мы вправе заявить, что столь масштабная эскалация их военной мощи представляет собой агрессивный шаг, особенно на фоне предпринятого нами в одностороннем порядке сворачивания военных программ в целях снижения напряженности и укрепления мира, и никто не может лишить нас законного права на адекватные ответные действия.