Тайны Чернолесья. Пробуждение - Анна Сазонова

— Но его репутация, Минни, — снова вступила Иллария, пытаясь вернуть подругу из розовых грёз. — Он же ловелас! Он станет изменять тебе направо и налево!

— Рия! За право быть супругой такого мужчины, можно закрыть глаза на многое… — Минни справилась наконец с причёской и разгладила старинное кружево на своем розовом форменном платье, — я подарю ему наследников и он, как человек светский и воспитанный, будет соблюдать приличия.

— Но Минни, как можно быть такой коровой! — у Иларии, искренне считавшей, что весь мир должен крутиться вокруг её персоны и место мужчины у кончиков её лакированных туфелек, в голове не укладывались такие рассуждения.

Я, кстати, тут в чем-то была согласна с ней — не представляю, как можно жить с мужчиной, которому ты настолько безразлична, что он увлекается другими женщинами. Хоть и не стала бы выражаться столь резко.

— Ну и что? — Минния одарила нас все такой же безмятежной улыбкой, — зато когда-нибудь я стану герцогиней Западного предела и родственницей княжеской семьи. Я полагаю, что это положение стоит некоторых неудобств.

— Все равно, я не понимаю, почему ты так спокойно готова довольствоваться вторым ролями, — Рия пренебрежительно фыркнула. — Уж я бы сумела сделать так, чтоб мой муж боготворил меня. А ты, Леся, что молчишь?

— Мне кажется, что в этом вопросе каждый человек выбирает сам, что ему подходит. Я бы хотела быть моему избраннику нужной, — перед своим внутренним взором я видела карие глаза Кассия, светящиеся, как всегда легкой теплой улыбкой. — Чтоб ему было хорошо и спокойно в моем обществе и он стремился ко мне из своих странствий, с радостью возвращаясь домой. Хочу, чтоб нам было хорошо вдвоем и мысли о каких-то других женщинах даже не возникало. Зачем, если мы видим целый мир в глазах друг друга?

Я замолчала. Обе девушки тоже зачарованно молчали, мечтая каждая о своем.

— Ну, Леся… ты сказочница, — смех Илларии разбил эту хрупкую тишину и вернул нас в действительность сентябрьского сада. — Так не бывает. Самое главное в жизни — правильно устроить свою судьбу. И, кстати, Минни… мне тут пришло в голову, что если у старого князя так и не будет законных детей, то твои дети когда-нибудь смогут наследовать эдельвийский трон…

— Рия, не говори так. Князь через год женится.

— Ну а что… он уже старый, а детей, которые могли бы за ним наследовать, все нет. И у его брата нет семьи. Почему бы и нет?

— Потому что дела государственных мужей — не наша забота. И такие разговоры не ведут ни к чему хорошему, — Минния встала со скамьи и обернулась к нам, — идемте лучше, прогуляемся по аллее. Я так давно не была в этом парке.

— Ах, как бы я хотела, чтоб государственные дела стали моей заботой, — пробормотала Иллария себе под нос.

Кроме меня ее, похоже, никто не расслышал, Кольбриц уже отошла довольно далеко.

Вечером, перед тем как лечь спать, Минния долго рылась в своих вещах.

— Вот мой Риммий. Правда, он великолепен? — девушка протянула мне найденную в шкатулке миниатюру.

С небольшого портрета насмешливо смотрел ярко-синими глазами ослепительный темноволосый красавец. Четкие мужественные линии лица, спокойный взгляд — человек на портрете просто излучал впитанный с младенчества аристократизм и привычку повелевать окружающими.

— Да, твой жених хорош собой, но ты уверена, что художник не приукрасил модель? — налюбовавшись, я аккуратно вернула соседке ее сокровище.

— Не приукрасил, — усмехнулась Минни, еще раз взглянув на портрет и убирая его на место, — он такой и есть. Девичья мечта во плоти. До сих пор поверить не могу, что он мой. И что у меня вообще уже есть жених. Вон Иллария еще не сговорена ни с кем и никем не увлечена, и Патрикия тоже. А они гораздо красивее.

— Ты пусть и не ослепительная красавица, но очень милая девушка, Минни. А твои волосы…

Да уж, о волосах Минни Кольбриц стоит сказать отдельно. Она как раз села на свою кровать и распустила тяжелый узел из кос, что украшал ее затылок весь день. Баська, непревзойденный пример красоты моего детства, удавилась бы от зависти, глядя на это великолепие. Лунное серебро тяжелым плащом укутало маленькую чуть полноватую Минни. Прямые, длинные волосы доставали ей почти до колен. Но и возилась девушка с ними подолгу. Каждый вечер больше часу времени перед сном, она расчесывала и переплетала свое богатство.

Минния улыбнулась и промолчала, продолжая проводить костяным гребнем по светлому шелку, а я устроилась на своем месте с книжкой. Леди Лаэзир позволила мне взять с собой пятый том Марсавия. Теперь это уже было не «Жизнеописание Праксагория», а другой роман. Высоким художественным слогом Марсавий описывал на этот раз жизнь лиорийского короля Дория первого. Книга называлась? «Сказание о драконах» и очень увлекла меня, так, что я забыла совсем про Минни и вздрогнула, когда она вдруг окликнула меня:

— Леся… Лесь… а ты была когда-нибудь влюблена?

Я оторвалась от романа, но молчала, не поднимая головы от страниц. Перед глазами опять появилось лицо Кассия, каким я запомнила его еще в Чернолесьи. Была ли я в него влюблена в том смысле, какой имели в виду девчонки, когда обсуждали мальчиков? Наверное, нет. Это другое. Кассий был моим ориентиром в жизни, самой жизнью моей. Все, что в ней было хорошего и светлого было связано с ним. Все, что я делала, к чему стремилась, о чем мечтала — все это так или иначе касалось его, было им предложено или же одобрено. Да, еще есть Учитель, но Видий тоже появился в моей жизни благодаря Кассию. Я готова была сделать все, работать как проклятая, только чтобы заслужить один одобрительный взгляд его теплых карих глаз. Бард-воин был для меня образцом того, каким должен быть мужчина. На днях он должен приехать и это согревало мое сердце радостью. Сколько всего мне нужно было ему рассказать, поделиться впечатлениями от столичной жизни! Кассий…

— Ле-есь…

— Не знаю, как тебе это сказать… — я очнулась от своих раздумий, — я не могу назвать это влюбленностью.

Минния заинтересованно смотрела на меня, замерев и даже забыв про свое занятие.

— Вот ты говоришь, что твоя жизнь сложилась и определена.

— Да, Риммий Харал станет моим мужем, и я буду ему хорошей женой. Жду не дождусь этого момента.

— Так вот моя, наверное, определена тоже, — я отложила Марсавия в сторону, — Для меня существует только один мужчина, и я не представляю рядом никого другого. Давай спать, Минни, завтра на занятия с утра.

Отвернувшись к стене, я больше не слушала вопросы сгорающей от любопытства соседки, размышляя о своем. Когда я заснула, до утра мне снились карие глаза и теплая улыбка барда.

— Как ты? — Нафисят, отложив книгу в сторону, склонилась над проснувшейся принцессой.

Стасия, щурясь на свет, повернула к ней голову.

— Не знаю… — пробуждение сопровождалось тоской и тревожным чувством неопределенности. — Странно как-то… и пить хочется.

— Еще бы… — башангка передала девушке чашу с водой, — зачем? Скажи, Стейси, зачем ты это сделала?

Стасия села на ложе, облокотившись спиной о лежащие в изголовье подушки, и задумчиво покрутила в руках переданную подругой чашу, прежде, чем с жадностью осушить ее.

— Мне сложно объяснить это даже себе… — принцесса вернула башангке пустой сосуд и зябко закуталась во все еще надетый на нее красный халат Рашад-бая. — Когда я вернулась ночью от вас, он спал… я не знала, что делать дальше, как себя вести, что говорить, когда он проснется. Как вообще смотреть в глаза мужчине, с которым провела ночь. И документы которого украла, подсыпав ему в бокал отравы. И еще… как нелепа и бессмысленна моя жизнь последние пять лет.

Стасия сделала паузу, подбирая слова, Нафисят тоже хранила молчание, внимательно глядя на принцессу.

— Я все время чего-то жду, но с каждым прожитым днем, цель моя отдаляется, постепенно становясь все более нереальной, — девушка нервно теребила шелковый поясок и невидяще смотрела в огромное окно, почему-то вспоминая, как ночью в него заглядывала луна. — Я была твердо уверена, что месть Жардинии — смысл моей жизни, но чем дальше, тем больше я понимаю, насколько она далека. Кто я теперь? Руазийская принцесса, которой по привычке считаю себя? Ночью меня настигло понимание того, что той девушки уже нет. Эта ночь что-то изменила во мне, сломала… но я не знаю что…

— Рашад-бай был груб с тобой? — всполошилась башангка. — Я не слышала о нем такого. Иначе…

— Что иначе? — Стасия оторвалась от своих мыслей и, отведя взор от окна, насмешливо, и как-то по-новому, посмотрела на подругу. — Не отправила бы меня к нему? Но ты же сама сказала, что другого выхода не было.

— Не было, — Нафисят выдержала прямой взгляд принцессы, не опустив головы, — но я бы предупредила… как то подготовила…