Рассветный меч - Деннис Маккирнан

— Да, шиеран, знай я, что так случится…

Эйлис вздохнула, ее мысли обратились к прошлому.

— Переход из Рюуна в Вадарию… это довольно… это было особо трудным делом, — начала она, запинаясь. — Заклинание Дарлока сработало, и он нарушил соединение, затем приступил к обряду, который сделал бы переход невозможным. У нас почти не было времени. Я несла отца на руках, потому что он необдуманно растратил все силы и его огонь лишь слабо мерцал…

— Но этого хватило бы для того, чтобы исполнить свою часть дела и убить Дарлока ударом в глаз, — вмешался в разговор Эльмар, оторвавшись от игры.

— Отец, убивать его ударом в глаз или в какое другое место было бы совсем неумным поступком.

— Ах–ах! — манерно отреагировал на реплику дочери Эльмар и снова углубился в игру.

Араван проглотил еще одну ложку бульона, поднесенного к его губам, и прошептал, обращаясь к Эйлис:

— Продолжай.

— Рассказывать особенно и нечего, может, только о той чудовищной волне, которая, вздыбившись, хлынула в Рвн, но это было уже тогда, когда я совершала переход; у отца почти не было пульса, его огонь был настолько слаб…

— Настолько слаб, что даже свет от свечи был в сотни раз ярче, — уточнил Далор.

— Да, да, — насмешливо обратился к ним Эльмар, — расскажите мне еще раз, как глупо я поступил. — Он передвинул фишку и с притворной улыбкой посмотрел на Далора. — Шторм и орла сбивает с курса.

— Отец, да ты бы умер, не окажись Далор в это время рядом! Он же дал тебе своего собственного огня и тем самым спас тебя.

— Ба?! — притворно удивился Эльмар. — И снова ба!

— Скверный характер… — задумчиво произнес Бэйр.

— Что? Что ты там бормочешь, парень? — вспылил Эльмар, вставая из–за доски.

— Я сказал, что вы, несмотря на свой юношеский облик, все–таки очень похожи на того мага, которого знал мой дядя.

— Послушай, парень…

— Ко–ко–ко! — радостно закудахтал Далор. — Нашла коса на камень.

— Что? — Эльмар опустил глаза и стал внимательно рассматривать положение на доске, потом свирепо посмотрел на Бэйра.

— Я принес оленя, которого необходимо освежевать, — сказал Бэйр, глядя прямо в глаза Эльмару.

Закрывая за собой дверь, Бэйр услышал радостный смех Эйлис, хихиканье Брануен и слабое покашливание Аравана.

Каждый день в течение двух последующих недель Далор уделял частичку своего огня Аравану, соединяя ткани, сращивая треснувшие и сломанные кости, восстанавливая разорванные мышцы, нервы и так далее. Он ежедневно будил Аравана для приема пищи и облегчения организма, разрешая эльфу бодрствовать в течение все более длительных периодов времени. На исходе первой недели Араван уже мог самостоятельно принимать пищу, а в конце второй он окреп настолько, что мог есть уже обычную еду, сидя вместе со всеми за общим столом.

На вторую неделю пришелся и первый день нового года, первое января одна тысяча десятого года Пятой эры Митгара. И, несмотря на то что они находились в это время в Вадарии, где системы летосчисления и отсчета времени были иными, здесь год начался в тот же самый день. И именно в этот день Далор позволил Аравану рассказать магам во всех подробностях об исторических событиях, происшедших со времени разрушения острова Рвна: о смерти Дарлока в его пещере, Великой Войне Заклятия, утрате Рассветного меча в сражении у Тигеля Хела, убийстве Черного Калгалата, изгнании нечисти из Мрачного леса, Зимней войне, войне за Крагген–кор. Рассказал о тысячелетиях, потраченных на поиски Идрала, и удавшейся расправе с его сыном, бароном Стоуком, и о многом, многом другом.

Во время этого рассказа Эйлис и Брануен неоднократно испытали чувство, близкое к отчаянию, ужасались бедам, обрушившимся на Митгар и его население. Далор слушал без каких–либо комментариев, хотя временами и у него на глаза наворачивались слезы. Что же до Эльмара, то он клял на чем свет стоит Модру и Андрака, Гнара и эмира Низари, Стоука и Идрала и, конечно же, Дарлока, несмотря на то что все они, кроме Идрала, были давно мертвы.

Когда Араван рассказал о Разделении Миров, о пророчестве Раэли о Рассветном мече и о видении Фэрил, то и Бэйр рассказал свою родословную и объяснил, что за кровь течет в его жилах. И тогда маги стали смотреть на Бэйра совершенно иными глазами, потому что он был не просто юношей, а человеком с предопределенной судьбой.

Бэйр, чувствуя себя не совсем уютно под их пристальными, насквозь пронизывающими взглядами, сказал:

— Послушайте, не знаю, являюсь ли я Рассветным Всадником или нет, но ничего особенного я пока не совершил.

— Ты вернул Рассветный меч, — мягко возразила ему Брануен, бросив взгляд на клинок, висевший в ножнах на стене. — Ты вместе с Араваном.

— И ты переходил из Мира в Мир, — добавил Далор.

— Кровь, которая течет во мне, дала мне возможность сделать это, — ответил Бэйр.

— Пусть так, — сказал Эльмар, — но и этим не объяснить, как ты вошел в Вадарию на рассвете, а не в полуденный час.

— Возможно, это произошло благодаря кольцу, — предположила Брануен. — Наверное, это действие дикой магии. Она дает возможность этому юноше переходить из Мира в Мир тогда, когда для других это немыслимо. — Она внимательно посмотрела на Бэйра.

Тот пожал плечами:

— Я всего четыре раза переходил из Мира в Мир: из Митгара в Адонар и обратно. Туда шел в сумерках, возвращался на рассвете. Потом мы переходили из Митгара в Неддра в полночь. Последний переход был из Неддра в Вадарию, и это произошло на рассвете.

— Кроме последнего раза, все переходы происходили в установленное для этого время, — резюмировала Брануен.

— А что ты делал со своим кольцом во время всех этих переходов? — спросил Эльмар.

— Ну… я сжимал его в руке. Кажется, так и надо было делать.

— Я думаю, все дело в кольце, — уверенно заявила Брануен.

— Согласен, — подтвердил Далор.

— Сдаюсь, — сказал Эльмар. — Кольцо или не кольцо, но он перешел в Вадарию не в назначенный час. И, как говорит этот юноша, ему, возможно, помогла в этом его кровь — демонов, магов, баэронов, эльфов… И неизвестно кого еще.

— Что значит «неизвестно кого еще», отец?! — возмутилась Эйлис. — Изволь придерживать язык, когда обсуждаешь родословную Бэйра!

Эльмар стал отмахиваться от дочери, как от осы.

Наступила третья неделя, и Далор объявил, что Араван уже способен засыпать сам и что его, Далора, навевающие сон заклинания больше не требуются; он также сказал, что в течение трех недель Араван окончательно встанет на ноги.

— Больше месяца на исцеление, — посетовал Бэйр.