Вор-маг империи Альтан - Михайлов Михайлов

  Посмотрев краем глаза, как мой товарищ по несчастью улетает в сторону, я приготовился принять последний бой. Во время микроскопического по протяженности времени поединка твари с Котом, я успел оказаться совсем рядом с монстром. Больше попыток пронзить меня оно не предпринимало, зато все ее тело развернулось наподобие бутона, собираясь окутать стенками тела мою бренную тушку. От щупальца, что крепко держало меня за ногу, расходились сильные волны жжения. Создавалось впечатление, что меня медленно поджаривают на раскаленной сковородке, пусть пока только ногу.

  Видимо эта тварь выделяла едкую кислоту, которая расщепляет и растворяет тела жертв. Поэтому и на обрубках ног незадачливого вора, попавшего под удар твари, и не было кровотечения (наверное, процесс поглощения жертвы живой намного более приятен, чем то же, но уже трупа), чтобы тот не умер от потери крови - попросту обработав кислотой раны для невозможности кровотечения.

  Сейчас и меня ждала мучительная смерть, медленное растворение кислотой твари. Это не входило в мои планы, по крайней мере я не хотел умирать настолько тяжело. Пусть любой кинет в меня хоть вагон камней, если посчитает себя более хладнокровным и героически стойким, нежели я в такой ситуации. У меня еще оставались крохи манны и этого было достаточно для хорошего удара огненным шаром или молнией.

  Вот только у меня в голове сложилось возможное строение твари, что объясняло ее живучесть и все фокусы с телом. Скорее всего, это просто колония мельчайших паразитов, живущих вместе и обладающих коллективным разумом. Потеря большей части тела никоим образом не скажется на этой твари. Просто уменьшиться ее размер, который она восполнит очередной жертвой. Интересно, а почему маги не смогли уничтожить ее в городе, попросту подловив на очередном нападении вовне этих кошмарных подземелий? Существовало какое-то объяснение, но вот какое...

  Все эти мысли пронеслись за долю секунды, а я уже знал что мне делать. Не обращая на страшную боль в ладонях, которые наложил на шкуру твари, я начал плести заклинание. Точнее, я его стал напитывать энергией, щедро зачерпнув остатки манны из магического ядра. От моих ладоней повалил легкий дымок, вроде того, что идет от жидкого азота, если приоткрыть крышку на сосуде Дьюара (в таких сосудах хранится сжиженый газ, обычно азот, при температуре минус двести с лишнем градусов и используют его для сохранения живых тканей в медицине). К счастью, само заклинание на меня не оказывало вреда, разве что пошел холод от монстра, попавшего под магический удар.

  Это было одно из проработанных заклинаний, накрывающих большую площадь. Передняя половина твари превратилась почти сразу же в лед, который очень быстро пополз дальше. Еще пару секунд и все будет закончено, но, как всегда бывает, планам не суждено было сбыться.

  Я ощутил сосущую пустоту в груди и с ужасом понял, что последние крохи маны выскальзывают из меня. Демоны, если сейчас прекращу заклинание, то остатки твари смогут отделиться от замершей глыбы, в которую превратилась большая часть ее тела, а если продолжу морозить, то я попросту перейду на прану, свою жизненную силу, и могу дать дуба. Прикинув, что израненная тварь захочет полакомиться мной, полностью обессилен-ным после заклинания и не могущим дать отпор, я принял решение идти до конца. На миг в глазах потемнело, потом появилась странная легкость, и в мое заклинание полилась чистая энергия жизни, превращающаяся на выходе в ману.

  Всего пару секунд мне потребовалось, чтобы довести заклинание до завершающего финала. По истечению этого времени, рядом со мною оказалась глыба льда, распространя-ющая вокруг себя холодную свежесть. Резко дернув ногой, я отломил кусок щупальца, так и не успевшего отпустить меня. Слабый холод и магическое опустошение сыграли роль некоего обезболивающего, приглушив на время боль ожога на ноге.

  Я подобрал кистень Кота, валяющийся под ногами рядом с тварью и нанес сильный удар по ледяной скульптуре. Наверное, многие мастера, что делают у меня в мире ледяные поделки в зимний период, многое бы дали, чтобы запечатлеть сделанный мною шедевр. Огромная туша, расползшаяся по центру, словно раскрытый бутон цветка, куча тонких и толстых отростков, застывших в различных положениях вокруг. И стояла она посередине идеально выверенного словно по циркулю ледяного круга, возникшего по мере расхождения волн холода от меня. Мой удар нарушил эту композицию, превратив всю скульптуру в мерзкое ледяное крошево. На этот удар ушли последние остатки сил, и я рухнул рядом со своим недавним противником, кошмарным воплощением снов шизофреника.

  Очнулся я через неделю, как узнал в последствии. Кот, едва придя в себя, увидел кучу мерзко воняющей слизи и меня, неподвижно лежавшего в ней. На все попытки привести в чувство, я реагировал полностью наплевательски. Ощутив биение сердца, хотя и очень слабое, вор доставил меня на поверхность и принес в поселок, где имелись знакомые.

  На улице стоял жаркий полдень я почти ослеп, когда вышел из темной комнаты на улицу. С трудом проморгавшись, внимательно осмотрелся вокруг. Я стоял на крыльце среднего домика, примерно метров пятнадцать на пятнадцать с маленькими окошками и невысокой двухскатной крышей. Вокруг, насколько хватало моего взгляда, стоял ряд абсолютно идентичных строений. Возле некоторых копошились маленькие дети, игравшие в только им понятные игры. В теле была небольшая слабость после долгой неподвижности, зато я был полон маны. Мое ядро буквально разрывалось от переполнявшей его энергии. О тех часах, когда я был слаб и беспомощен, хотелось забыть как можно быстрее. Вот только хотелось узнать о последующих событиях после моей потери памяти. Судя по тому, что я жив и здоров (легкое недомогание не в счет), Кот так же спасся. Иначе, как я мог очутиться в этом месте?

  Испытывая небольшой дискомфорт от слепящего солнца, я вернулся обратно в дом, оставив дверь открытой, чтобы стало посветлее внутри. Света, проникающего сквозь крохотные окошки, было очень мало для достаточной видимости в комнате. Испытывая недетский голод, понемногу усиливающийся, я принялся за осмотр убранства дома и вскоре наткнулся на печь. Из широкого печного зева бал извлечен глубокий глиняный горшок с густой кашей, щедро приправленной мясом и овощами.

  Ложка нашлась неподалеку, и я с аппетитом принялся уплетать угощение. Закончил поглощение пищи, только когда последние крупинки перекочевали мне в живот, покинув свое предыдущее вместилище.

  Сразу после еды накатила сонливость, с которой я лениво боролся, позволяя глазам моргать с короткими задержками, понемногу те закрывались чаще и открывались все реже. Я почти уснул, когда послышался шум шагов от входной двери, и на пороге комнаты возник Кот. Толстые штаны из кожи с высоким передником на лямках, рубаха из серого холста и шапка, напоминающая панаму, придавали ему вид работяги, только пришедшего со своего трудового участка. А если причислить еще и толстый слой пыли, что висел на нем, то никакого сходства с вором не было и в помине.