Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - Филип Хосе Фармер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ауда нацелила распылитель в лицо Немо. Он замер и не двигался до тех пор, пока Фогг не позволил ему уйти. Немо был немного удивлен, как будто ожидал, что теперь, когда численный перевес оказался на стороне врага, они снова возьмут его в плен. Разумеется, если бы ситуация изменилась в противоположную сторону, он не преминул бы ею воспользоваться. Немо поклонился и вышел из каюты, смешавшись с толпой охваченных паникой пассажиров. Так как у Фогга и Ауды еще не восстановился слух, они общались, обмениваясь записками.
«Да, – написала Ауда, – по палубе бегали люди, слышались крики. Затем большинство пассажиров, продолжая громко и испуганно разговаривать, вернулись в свои каюты. Некоторые остались на палубе; другие отправились восстанавливать душевное спокойствие в бар, который открыли по их настоянию».
Две серии звуковых сигналов, прозвучавших после того, как Фогг включал исказитель, пытаясь ввести в заблуждение капеллеан, опять заставили всех высыпать на палубу. Некоторые утверждали, что источник звуков находился рядом с каютой Ауды. Да, каюты проверяли, и офицер разговаривал с Аудой через закрытую дверь. Да, она слышала, что они обнаружили сломанный замок в каюте Фогга, и члены экипажа искали его. Но кого можно было найти в такой суматохе? А сломанный замок мог говорить о том, что вор пытался пробраться в каюту Фогга, когда началась паника.
Фогг пожалел о том, что это событие теперь наверняка попадет в газеты. И капеллеане, и эриданеане, прочитав о странных звуках на «Генерале Гранте», похожих на удары колокола, сразу поймут, что там использовали исказитель. И будут следить за высадкой пассажиров.
Читатель наверняка задастся вопросом, почему Верн ничего не написал о загадочных звуках. Ответ заключается в том, что он сделал бы это, если бы получил веские подтверждения их связи с Фоггом. Ну и, конечно, он мог бы упомянуть про звуки, если бы существовали какие-нибудь логические объяснения их возникновения. Но поскольку эти удары невидимого колокола так и остались одной из многочисленных загадок моря, Верн, как добросовестный романист, не видел смысла писать о данном происшествии. Если бы он включал в свой роман все любопытные, но не имевшие отношения к основному сюжету события, то роман «Вокруг света за восемьдесят дней» оказался бы в два раза длиннее.
Кроме того, не исключено, что Верн даже не слышал про странные звуки.
На следующий день Паспарту, прогуливаясь по верхней палубе, встретил мистера Фикса. Несмотря на бледность и нетвердую походку, Фикс уже почти восстановил силы. Немо рассказал ему обо всем произошедшем, приказав и дальше притворяться простаком. Он не должен был говорить Паспарту о своей болезни, иначе тот сразу догадался бы, почему Фикс не сопровождал Немо.
Фикс сказал Паспарту, что спал мирным сном, пока его не разбудили те ужасные звуки. А месье Паспарту не знает, что произошло?
Француз ответил, что ему было известно не больше, чем остальным на корабле. После короткой беседы и долгого возлияния в баре Паспарту вернулся к Фоггу. Возможно, он сказал ему, что Фикс был обычным детективом.
А Фогг ответил, что, вполне вероятно, именно так и обстояло дело. Затем он предложил ему и мисс Джиджибхой выслушать его рассказ о Немо. Больше уже не имело смысла держать данную историю в секрете. Возможно, это с самого начала было бессмысленно. Они должны знать, что за человек им противостоит.
В 1865 году лидер вызвал Фогга на секретную встречу. Фогг тогда уже долгое время выполнял серьезное задание в восточной части Средиземного моря. Но его заменили другим эриданеанином и приказали немедленно поспешить в Лондон. Там состоялась его личная встреча с руководителем. То, что он больше не получал приказы через карты или другие средства передачи информации, указывало на всю неординарность ситуации. Фогг ехал на поезде в Париж, когда, к своему удивлению, увидел лидера входящим к нему в купе. По словам лидера, у них были основания предполагать, что место, где должна была состояться встреча, находилось под наблюдением капеллеан. Поэтому он перехватил Фогга во Франции.
Лидер узнал, что человек, которого называли Немо (его настоящего имени никто не знал) собирался пуститься в весьма опасную авантюру. Причем слово «пуститься» имело двойной смысл, ведь речь шла о спуске на воду подводного аппарата. После того, как этот аппарат построили бы, ему предстояло пуститься в плаванье и заниматься пиратской деятельностью.
– А, «Наутилус»! – сказал Паспарту. Он, как почти все на свете читал в 1869 году записки профессора Пьера Аронакса, отредактированные предприимчивым Жюлем Верном и изданные при его участии.
– Этот Немо, – продолжал Фогг, – гениальный изобретатель, но, увы, он не желает действовать во благо мира. Он, разумеется, работает в интересах капеллеан, которые считают, что цель оправдывает средства.
Немо почти завершил строительство подводного аппарата, который во много раз превосходил все достижения научного прогресса. Некоторые хитроумные устройства, приводившие аппарат в действия, были созданы благодаря знаниям, которые передали капеллеанам Старейшины. Все остальное оказалось плодом невероятных интеллектуальных способностей Немо. Подводный аппарат должен был принести баснословное богатство, грабя корабли и отыскивая затонувшие сокровища. Получив все эти сокровища, капеллеане смогли бы вести против нас намного более эффективную войну. Они наняли бы многочисленных преступников и натравили их против нас. Разумеется, эти преступники не знали бы, кем являются их наниматели, в этом просто не было бы необходимости.
– Я даже не подозревал, что «Наутилус» был капеллеанского происхождения! – воскликнул Паспарту. – Но Аронакс считал Немо чуть ли не героем!
– Да, так может показаться тем, кто читал его историю не достаточно внимательно, – возразил Фогг. – При подробном ознакомлении с содержанием довольно быстро испаряется тот ореол байронического героя, которым удалось окружить себя Немо. Проще говоря, он был пиратом. Жестоким, жадным до наживы пиратом, отправившим на морское дно сотни невинных душ. Очевидно, что он сохранил жизнь профессору Аронаксу, его слуге Конселю и гарпунеру Неду Ленду только потому, что ему нужны были интеллектуальные собеседники, за счет которых он мог потешить свое эго. Консель и Ленд сильно уступали ему в интеллектуальном плане, но если бы он убил их, Аронакс отказался бы с ним общаться.
Немо, как я уже сказал, гений математики и инженерного дела. Но, будь он землянином, ему не удалось бы спроектировать и построить двигатель, благодаря которому «Наутилус» развивал скорость в пятьдесят миль в час, или создать металлический
