Эта покорная тварь – женщина - Валерий Гитин

Этот жертвенный характер женской любви, несомненно, обусловлен влиянием материнского инстинкта, придающем особые черты психической структуре женщины.

АРГУМЕНТЫ:

«В первобытные времена человек не имел возможности любить; он должен был постоянно бороться за свое существование, а любовь его была чисто животная, заключаясь, как и у животных, в удовлетворении одних грубых половых инстинктов. На языке дикарей ореама нет выражений, соответствующих понятиям «милая», «дорогая», «любить», а у древних ценились, как известно, одни только физические качества женщин (Дафнис и Хлоя, Песнь Песней). Цивилизация породила стыд, заставивший прикрывать наготу тела, а забота о чистоте его уничтожила всякий запах его, который в первобытные времена и привлекал мужчину к женщине. Вследствие этого части женского организма, предназначенные для целей материнства, которые привлекали зрение и осязание мужчины (губы и грудные железы), должны были превратиться в эротические органы. Женщина начала целыми столетиями позже мужчины сперва татуироваться, а потом и наряжаться, кокетство ее дополнило остальное. Наконец, на чувство любви мужчины, на его страсть начала влиять исключительно красота женщины, сделавшаяся таким образом одним из двигателей человеческого совершенствования. Когда, наконец, женщина восторжествовала над самкой, любовь ее начинает отодвигать на задний план ее материнский инстинкт, но последний продолжает все-таки сказываться в ней здесь и там, ставя ее чувство выше простого удовлетворения половых потребностей.

В общем женщина всегда более мать, нежели жена.

В подтверждение этого мы можем сослаться на народную мудрость, которая в поговорках часто осмеивает непостоянство вдовьего горя, и на многих писателей, которые вполне согласны с нею в этом отношении.

Одна известная поговорка гласит, что вдова, как бы сражена и убита горем она ни была, не плачет без задней мысли: она сильно рисуется своим несчастьем с целью вызвать чужое сострадание.

Ricard замечает при этом, что самая неутешная вдова, если только она молода, всегда находит какого-нибудь утешителя. На это же намекает Данте… Боккаччо описывает в «Декамероне» близкую к отчаянью вдову на могиле своего мужа, которая кончает тем, что принимает ухаживания нечаянно подвернувшегося поклонника и для того, чтобы ему понравиться, доходит даже до того, что заменяет труп одного повешенного преступника трупом своего многооплаканного мужа. Шекспир рисует в «Ричарде III» вдову, выходящую очень скоро замуж за убийцу своего мужа, убийцу, которого она незадолго перед этим ненавидела и проклинала. В «Бессмертном» A. Daudet есть одна сцена, в которой неутешная вдова отдается новому любовнику на могиле своего мужа…

Но зато ни писатели, ни народные поговорки никогда не осмеивали истинности и правдивости материнского горя; жена редко оплакивает своего мужа спустя два или три года после его смерти, но зато как часто мать льет слезы о своем дитяти в течение десяти и даже двадцати лет!

Тацит писал про германскую женщину: «Так как у нее только одно тело и одна душа, то она имеет поэтому только одного мужа. Ее мысли, ее желания никогда не расходятся с мыслями и желаниями того, с кем она связана; она любит, так сказать, не своего мужа, но супружество, в котором она с ним состоит».

В «Princesse de Bagdad» Дюма рисует жену, готовую уже бежать со своим любовником из-под супружеского крова, но ее удерживает ребенок, который хочет поцеловать ее. Нетерпеливый любовник грубо отталкивает его, и — этого достаточно, чтобы в этой женщине моментально проснулось материнское чувство. Она прогоняет того, с кем хотела убежать…

Это господство материнского чувства над другими в женщине находится в связи с той важной ролью, какую оно играет в ее жизни. Мы уже раньше убедились, что оно обуславливает даже развитие новых органов. Теперь мы видим, что оно же ослабляет и даже совсем заглушает в женщине чисто чувственную сторону любви, которая так свойственна мужчине.

Этим объясняется, почему женщина не всегда ищет в своем муже красоту или молодость и отчего ее выходом замуж часто руководит не любовь, а какой-нибудь другой мотив, как например, страсть к богатству или тщеславие, как об этом свидетельствуют Stendhal, Champfort и г-жа de Rieux.

Брак у цивилизованных народов есть вид эмансипации женщины, которая, выходя замуж, становится более свободной; брак — это, гак сказать, общественный диплом ее. Понятно поэтому, что цивилизованная женщина стремится к замужеству, даже не испытывая никакой любви, и что утех народов, где брак является синонимом рабства, он есть вместе с тем, как например, в Австралии, источником горя и слез.

Постараемся теперь указать на другую причину антагонизма, который существует между половым и материнским инстинктами. Самки некоторых птиц (вьюрков) гонят от себя самцов после вывода птенцов (Brehm). Самки жвачных животных и суки не допускают к себе самцов, если они беременны.

По словам Icard’a, у многих женщин также пропадает всякое половое влечение, как только они забеременевают.

С другой стороны, половое возбуждение в период течки делает злыми тех самок, которые обыкновенно отличались кротостью. Так, например, коровы и кошки отгоняют от себя в это время своих телят и котят, которых незадолго до этого ласкали.

Однако, несмотря на этот антагонизм между половым и материнским инстинктом, последний в основании своем все-таки чувственного характера. Многие женщины во время кормления очень часто испытывают эротическое раздражение. Есть даже такие, которые соглашаются забеременеть только для того, чтобы испытывать удовольствие от кормления ребенка грудью (Icard, Op.cit., с. 17).

Подобное раздражение является, вероятно, следствием той связи, которая существует между ветвями симпатического нерва матки и грудных желез.

Это явление, по-видимому, несколько аналогично с тем фактом, который сообщил Cabanis, а именно: «если у петуха раздражать чем- нибудь заднепроходное отверстие, то, чтобы успокоить свое возбуждение, он садится на яйца и кончает тем, что приучается высиживать их так же хорошо, как и курица».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. — Женская любовь есть в сущности только особый вид материнского чувства; многие органы, служащие собственно целям последнего, сделались половыми только впоследствии; наконец, любовное чувство, питаемое женщиной по отношению к мужчине, есть следствие не полового влечения к нему, а той преданности и подчинения ему, которые развились в ней путем постепенного применения к жизни».

Ч. ЛОМБРОЗО, Г. ФЕРРЕРО.

Женщина преступница и проститутка

Эти аргументы, конечно, расходятся с аргументами Фрейда относительно мужского характера женского либидо, но отнюдь не опровергают их, а лишь подчеркивают двойственный характер женской натуры: с одной стороны это — самка-машина любви, с другой — самка со сложным тиражирующим устройством, в котором машина любви — лишь вспомогательный агрегат.

Две функции, которые, вследствие их теснейшего переплетения, нельзя назвать взаимоисключающими, но в то же время нельзя не признать и существующего между ними антагонизма.

Явное преобладание одной из этих функций над другой и является отправным моментом разделения всех женщин на две основные категории, по поводу которых Марина Цветаева сказала, что половина женщин создана для семьи, а половина — для любви.

Зачастую женщины или не ощущают своей очевидной принадлежности к той или иной категории, или сознательно пренебрегают этой очевидностью и стремятся занять положение, явно противопоказанное им самой Природой, что приводит лишь к горьким разочарованиям и даже к катастрофам. Действительно: разумно ли запрягать в плуг скаковую лошадь или наоборот, скакать на тягловой?

Но и это не все. Есть еще одна категория женщин, происхождение которой — в отличие от первых двух — никак нельзя считать объективно природным. Это — женщины, избравшие целью своей жизни ту или иную карьеру — в науке, искусстве, социальной деятельность и т. п. Залогом и необходимым условием женской карьеры служит, как определял Ницше, «недостаток половой функции». Если же этого недостатка нет, то стремление женщины к карьере становится подобным стремлению легендарного Икара подняться к Солнцу на восковых крыльях.

Все сказанное, конечно, не исключает того, что женщина может запрячь в повозку своей жизни все эти три движущие силы одновременно, но, чтобы повозка успешно двигалась вперед, необходимо одну из них сделать главной, коренной, а остальные две должны довольствоваться ролями пристяжных. В ином случае — неизбежна ситуация из крыловской басни о лебеде, раке и щуке.

К сожалению, большинство женщин напоминают детей, которые на вопрос: «Что ты хочешь: яблочко или грушку?» — отвечают: «И яблочко и грушку! Все!» Ну, а жизнь никогда не дает всего. Она дает одно, отбирая другое. За все нужно платить, и деньги здесь не играют той решающей роли, как на обычной ярмарке.