Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Книга 2 - Александр Дюма

— Именно, и я считаю, что это не бог весть какая важность.

— Я всецело разделяю ваше мнение.

— Отлично; я в восторге, что мы одинаково мыслим.

— Он даже никогда не приезжал в Бель-Иль, — сказал Портос.

— Вот видите!

— Напротив, я ездил к нему в Ванн, как вы могли видеть.

— Скажите лучше — как я видел. И вот в чем дело, дорогой Портос: Арамис, начертивший только план, желает, чтобы его считали инженером, вас же, построившего по камешку стены крепости и бастионы, он хочет низвести до степени простого строителя.

— Строителя — значит, каменщика?

— Да, именно каменщика.

— Который возится с известкой?

— Именно.

— Чернорабочего?

— Точно так.

— О, милейший Арамис думает, что ему все еще двадцать пять лет!

— Мало того, он думает, что вам пятьдесят.

— Хотел бы я его видеть за работой.

— Да.

— Старый хрыч, разбитый подагрой.

— Да.

— Больные почки.

— Да.

— Не хватает трех зубов.

— Четырех.

— Тогда как у меня, глядите!

И, раскрыв толстые губы, Портос продемонстрировал два ряда зубов, правда, потемнее снега, но чистых, твердых и крепких, как слоновая кость.

— Вы не можете себе представить, Портос, — сказал д’Артаньян, — какое внимание обращает король на зубы. Увидя ваши, я решился. Я вас представлю королю.

— Вы?

— А почему бы и нет? Разве вы думаете, что мое положение при дворе хуже, чем положение Арамиса?

— О нет!

— Думаете, что я хочу предъявить какие-нибудь права на укрепление Бель-Иля?

— О, конечно, нет!

— Значит, я действую только в ваших интересах.

— Не сомневаюсь в этом.

— Так вот, я — близкий друг короля; доказательством служит то, что когда он должен сказать кому-нибудь что-либо неприятное, я беру эту обязанность на себя…

— Но, милый друг, если вы меня представите…

— Дальше?

— Арамис рассердится.

— На меня?

— Нет, на меня.

— Но не все ли равно, кто вас представит: он или я, если вас должны представить?

— Мой парадный костюм еще не готов.

— Ваш костюм и теперь великолепен.

— Тот, что я заказал, во много раз наряднее.

— Берегитесь, король любит простоту.

— В таком случае я буду прост. Но что скажет господин Фуке, узнав, что я уехал?

— Разве вы дали слово не покидать место вашего заточения?

— Не совсем. Я только обещал не уходить отсюда без предупреждения.

— Подождите, мы еще вернемся к этому. У вас есть здесь какое-нибудь дело?

— У меня? Во всяком случае, ничего серьезного.

— Если только вы не являетесь посредником Арамиса в каком-либо важном деле.

— Даю вам слово, что нет.

— Вы понимаете, я говорю это только из участия к вам. Предположим, например, что на вас возложена обязанность пересылать Арамису письма, бумаги…

— Письма, да! Я посылаю ему кое-какие письма.

— Куда же?

— В Фонтенбло.

— И у вас есть такие письма?

— Но…

— Дайте мне договорить. У вас есть такие письма?

— Я только что получил одно.

— Интересное?

— Нужно думать.

— Вы, значит, их не читаете?

— Я не любопытен.

И Портос вынул из кармана письмо, принесенное солдатом, которое он не читал, но которое д’Артаньян уже прочел.

— Знаете, что нужно сделать? — спросил д’Артаньян.

— Да то, что я всегда делаю: отослать его.

— Вовсе нет.

— Что же: удержать его у себя?

— Опять не то. Разве вам не сказали, что это письмо важное?

— Очень важное.

— В таком случае вам нужно самому свезти его в Фонтенбло.

— Арамису?

— Да.

— Это правда.

— И так как король в Фонтенбло…

— То вы воспользуетесь этим случаем…

— То я воспользуюсь этим случаем, чтобы представить вас королю.

— Ах, черт побери, д’Артаньян, ну и изобретательный вы человек!

— Итак, вместо того чтобы посылать нашему другу более или менее верное донесение, мы сами отвезем ему письмо.

— Мне в голову это не приходило, а между тем это так просто.

— Вот почему, дорогой Портос, мы должны отправиться в путь немедленно.

— В самом деле, — согласился Портос, — чем скорее мы отправимся, тем меньше запоздает письмо к Арамису.

— Портос, вы рассуждаете, как Аристотель,[*] и логика всегда приходит на помощь вашему воображению.

— Вы находите? — сказал Портос.

— Это следствие серьезных занятий, — отвечал д’Артаньян. — Ну, едем!

— А как же мое обещание господину Фуке?

— Какое?

— Не покидать Сен-Манде, не предупредив его.

— Ах, милый Портос, — улыбнулся д’Артаньян, — какой же вы мальчик!

— То есть?

— Вы ведь едете в Фонтенбло, не правда ли?

— Да.

— Вы там увидите господина Фуке?

— Да.

— Вероятно, у короля?

— У короля, — торжественно повторил Портос.

— В таком случае вы подойдете к нему и скажете: «Господин Фуке, имею честь предупредить вас, что я только что покинул Сен-Манде».

— И, — произнес Портос с той же торжественностью, — увидев меня в Фонтенбло у короля, господин Фуке не посмеет сказать, что я лгу.

— Дорогой Портос, я собирался открыть рот, чтобы сказать вам это самое; вы во всем опережаете меня. О, Портос, какой вы счастливец, время щадит вас!

— Да, не могу пожаловаться.

— Значит, все решено?

— Думаю, что да.

— Вас больше ничто не смущает?

— Думаю, что нет.

— Так я увожу вас?

— Отлично; я велю оседлать лошадей.

— Разве у вас есть здесь лошади?

— Целых пять.

— Которых вы взяли с собой из Пьерфона?

— Нет, мне их подарил господин Фуке.

— Дорогой Портос, нам не нужно пяти лошадей для двоих, к тому же у меня есть три лошади в Париже. Это составит восемь. Пожалуй, слишком много.

— Это было бы не много, если бы здесь находились мои люди; но, увы, их нет!

— Вы жалеете об этом?

— Я жалею о Мушкетоне, Мушкетона мне недостает.

— Чудное сердце, — сказал д’Артаньян, — но знаете что: оставьте ваших лошадей здесь, как вы оставили Мушкетона там.

— Почему же?

— Потому что впоследствии…

— Ну?

— Впоследствии, может быть, окажется лучше, что господин Фуке ничего не дарил вам.

— Не понимаю, — отвечал Портос.

— Вам незачем понимать.

— Однако…

— Потом я объясню вам все, Портос.

— Тут какая-то политика, держу пари.

— И самая тонкая.