Воин Забвения. Гранитный чертог - Счастная Елена

Кирилл опустил взгляд в пол, призадумавшись. На его лицо будто наползла тень, но через мгновение правитель снова придал ему непоколебимое выражение.

– Значит, неверному мужу я назначаю наказание в десять ударов батогом. Виру в двадцать кун серебром. После рождения ребёнка он обязуется всячески помогать растить его и содержать. Думаю, это твой муж, почтенная, может себе позволить. Да и противиться, по всему, не собирается. Только остаться он должен со своей нынешней женой. Как-никак и с ней детей достаточно.

Писарь заскрёб пером по листу, хоть на это дело, верно, не стоило даже тратить ценный пергамент.

– А ей что будет? – возмутилась женщина. – Ей-то? Тетёшке ентой?

– Ничего. Мужик сам должен ведать, куда… Хм. Думать он должен о семье своей. А раз не смог удержаться, то и расплачиваться должен он. А девице укрывать, что тяжела, не нужно было. И хорошо, что сама с дитём расправиться не надумала.

Кирилл на миг скривился, словно кольнул его сей случай, и глянул мимо всех, в глубину того, что его побеспокоило. Может, задевало его, что Геста по нынешний день наследника ему не родила. А может, корил себя за то, что приказал когда-то Малушке от Хальвданова ребёнка избавиться. Кто ж поймёт?

Просительница набрала в грудь воздуха, собираясь возразить, но, оглядев князя, тут же передумала. И пусть он почти годился ей в сыновья, но стальная уверенность на его лице не позволяла лишний раз с ним пререкаться. В соседних княжествах, верно, виноватой признали бы девицу. А потому то, как разрешил этот случай Кирилл, наверняка вызовет немалое удивление среди народа. Вот уж по всем улицам сегодня будут горожане трепаться. И, знать, лучше было бы незадачливой бабёнке смолчать, не выносить сор из избы в княжеский чертог.

Когда обе женщины порознь удалились, всё снова пошло своим чередом. Рутинные, похожие одна на другую просьбы и тяжбы. Но для каждого  просителя Кирилл терпеливо находил слово или увещевание. Только один раз после полудня решено было передохнуть. Сменили стражу у ворот. А затем снова замелькали лица и зазвучали слова. Солнце неумолимо ползло по небоскату, свет в окнах померк: день склонился к вечеру. Просителям не было конца и края. Млада переминалась с ноги на ногу и еле удерживалась от того, чтобы выглянуть на улицу – много ли их там ещё? Кольчуга, к которой она, казалось бы, успела привыкнуть за день, снова обрушилась на плечи ощутимой тяжестью.

Не меньше притомились и остальные гридни в чертоге. Их лица опустошились, а взгляды всё чаще замирали, будто парни то и дело погружались в сон прямо стоя, как лошади. Пригорюнились, посерели и Вагни с Навоем. Только Виген, кажется, ничуть не устал. Его, пожалуй, можно было бы принять за каменное изваяние – лишь посверкивали внимательные светлые глаза, когда в чертог входил очередной проситель.

– Следующий – последний, – потирая переносицу, проговорил князь и коротко глянул в окно.

Снаружи вихрем пронёсся недовольный гул голосов, когда людям во дворе передали его распоряжение. Кто-то, кажется, попытался пробиться вперёд, но его шумно осадили. Стало тихо, а через миг в дверях появился русоволосый мужчина. Похожий на всех, кто был до него. Правда, по вышивке на одежде можно было сказать, что он из древнеров. А тех сегодня в чертоге ещё не появлялось, и в свете недавнего случая казалось странным, что это всё же произошло. В руках селянин теребил шапку и неловко пытался обить грязь с сапог у порога.

Топтался он долго, прежде чем вошёл. Гридень рядом с Младой тяжко вздохнул. А она, хмурясь, посмотрела в спину проходящему мимо селянину и, если бы не приказ стоять смирно, догнала бы его, чтобы заглянуть в лицо. Усталость как рукой сняло. Млада выпрямилась и невольно положила руку на оголовье меча. Будто почувствовав настойчивый взгляд, мужик бегло обернулся, но его неподвижное лицо ничуть не изменило выражения.

Князь, с видимым усилием перебарывая утомление, опустил руки на подлокотники и приготовился слушать. Из уст селянина прозвучала нежданная весть о том, что на самую северную деревню древнеров Гремячий Ключ несколько дней назад напали вельды. Они пожгли много домов и увели пленников больше, чем обычно. У него самого пропала жена: то ли сгинула где-то в чащобе, убегая, то ли оказалась среди тех, кого забрали. Он сам пытался сражаться с вельдами, но велика ли сила того, кто воином никогда не был? Многие мужи погибли, защищая свои дома и родичей. А дети нынче плачут по ночам, боясь, что супостаты вернутся. Никогда ещё те не забирались так далеко на север. Ведь до Кирията от Гремячего Ключа хорошо если семь десятков вёрст будет. Неужто правитель и теперь стерпит, когда рукоятью меча ему едва не в дверь стучат?

Кирилл поджал вмиг побелевшие губы и стиснул пальцами резные подлокотники. Даже Виген заметно помрачнел.

– Почему староста ваш… Могута… сразу известия мне не прислал? – подавшись вперёд, строго поинтересовался князь.

– Так эта… мы же знали, что ты сам принимать всех будешь со дня на день. Вот он меня и отправил. Голуби-то, они что… и не долетали, бывало. А ежели непогодь? Я-то уж всяко дойду.

– Пусть ваш староста приедет ко мне сам, – проговорил после короткого раздумья князь. – Не дряхлый ведь старик. Расскажет мне, насколько сильно разрушена деревня. Мы решим, чем я могу вам помочь. Сейчас время трудное, мы готовимся в поход, но в беде ваших людей я не оставлю. Пусть каждый расскажет о том, что он потерял…