Конец главы - Джон Голсуори

С сердечными поздравлениями и наилучшими пожеланиями искренне Ваш

Компсон Грайс".

Он адресовал это написанное изящным прямым почерком письмо на Корк-стрит и тут же отправил его с клубным рассыльным. Остальную часть перерыва в работе он посвятил восхвалению своего франко-канадского издания, затем нанял такси и поехал обратно в Ковент-гарден. В приемной его встретил клерк:

- Мистер Дезерт ожидает вас в кабинете, сэр.

- Прекрасно! - ответил Компсон Грайс, подавив легкую дрожь и подумав: "Быстро сработано!"

Уилфрид стоял у окна, откуда в ракурсе был виден Ковент-гарден. Когда он обернулся, его потемневшее, измученное лицо и горький взгляд потрясли Компсона Грайса. Здороваться с ним тоже было не очень приятно, - сухая рука прямо-таки пылала.

- Вы получили мое письмо? - осведомился издатель.

- Да, благодарю. Вот адрес моего банка. Лучше всего вносите туда чеки под расписку.

- Вы не слишком хорошо выглядите. Опять уезжаете?

- Вероятно. Ну, до свидания, Грайс. Благодарю за все, что вы сделали.

- Ужасно сожалею, что эта история так отразилась на вас, - с неподдельным чувством ответил Компсон Грайс.

Уилфрид пожал плечами и направился к выходу.

Когда он ушел, издатель постоял, комкая в руках записку с адресом банка. Потом неожиданно громко выпалил: "Не нравится мне его вид. Решительно не нравится!" - и снял телефонную трубку...

Уилфрид повернул на север, - ему предстоял еще один визит. Он пришел в музей как раз в тот момент, когда Эдриен взялся за свой дуврский чай и булочку с изюмом.

- Чудесно! - сказал тот, вставая. - Рад видеть вас. Вот чашка. Присаживайтесь.

Вид Уилфрида и пожатие его руки потрясли Эдриена не меньше, чем Грайса.

Уилфрид глотнул чай.

- Разрешите закурить?

Он закурил сигарету и сгорбился на стуле. Эдриен ждал, когда он заговорит. Наконец Уилфрид сказал:

- Простите, что так бесцеремонно ворвался, но я ухожу обратно в неизвестность. Я хотел посоветоваться, как будет Динни легче, - если я просто

Исчезну или предварительно напишу.

На душе у Эдриена стало беспросветно темно.

- Вы имеете в виду, что не сможете ручаться за себя, если увидитесь с ней?

Плечи Уилфрида судорожно передернулись.

- Не совсем то. Жестоко так говорить, но я до такой степени сыт всей этой историей, что больше ничего не чувствую. При встрече я могу сделать Динни больно. Она - ангел. Вряд ли вы поймете, что со мной произошло. Я и сам не понимаю. Знаю только, что хочу бежать от всех и вся.

Эдриен кивнул:

- Я слышал, вы были больны. Не кажется ли вам, что это отразилось на вашем настроении? Бога ради, не ошибитесь в себе теперь.

Уилфрид улыбнулся:

- Я свыкся с малярией. Дело не в ней. Вы будете смеяться, но у меня такое ощущение, как будто душа истекает кровью. Я должен уехать туда, где ничто и никто не напомнит мне о прошлом. А Динни напоминает мне о нем больше, чем что-либо другое.

- Понятно, - выдавил Эдриен и замолчал, поглаживая рукой бородку. Затем встал и начал ходить по кабинету: - Вы уверены, что отказываться от последней встречи с Динни честно и по отношению к ней и по отношению к вам самому?

Уилфрид ответил, еле сдерживая раздражение:

- Я же сказал, что могу сделать ей больно.

- Вы сделаете ей больно в любом случае, - она все поставила на одну карту. И вот что, Дезерт! Вы опубликовали свою поэму сознательно. Я всегда понимал, что для вас это был способ искупить свою ошибку, хотя вы одновременно и просили Динни стать вашей женой. Я не дурак и не желаю, чтобы ваши отношения с Динни продолжались, если чувства у вас изменились. Но действительно ли они изменились?

- Мои чувства не изменились. У меня просто их не осталось. Их убило то, что я превратился в парию.

- Вы понимаете, что говорите?

- Отлично. Я знал, что превратился в парию еще тогда, когда отрекся, а знали об этом другие или нет - не играло роли. Впрочем, нет, играло.

- Понимаю, - снова согласился Эдриен и понял, что зашел в тупик. Это естественно.

- Не знаю, так ли это для других, но для меня это так. Я отбился от стаи и не вернусь в нее. Я не жалуюсь и не оправдываю себя! - с энергией отчаяния воскликнул Уилфрид.

Эдриен мягко спросил:

- Итак, вы просто хотите знать, как причинить поменьше боли Динни? Не могу вам ничего посоветовать. Хотел бы, но не могу. Когда вы были у меня в тот раз, я дал вам неверный совет. Советы вообще бесполезны. Каждый управляется, как умеет.

Уилфрид поднялся:

- Ирония судьбы, не правда ли? К Динни меня толкнуло мое одиночество. И оно же оторвало меня от нее. Ну что ж, прощайте, сэр. Не думаю, что увидимся. И благодарю за попытку помочь мне.

- Хотел бы я, чтобы она удалась! Уилфрид улыбнулся своей неожиданной улыбкой, придававшей ему такое обаяние:

- Похожу, пожалуй, еще немного. Может быть, и увижу какое-нибудь зловещее предзнаменование. Как бы там ни было, вы теперь знаете, что я не хотел причинить ей больше боли, чем это необходимо. Прощайте!

Чай Эдриена остыл, булочка осталась нетронутой. Он отодвинул их. Он чувствовал себя так, словно предал Динни, и в то же время никакими силами не мог понять, что он должен был сделать. Странный, странный молодой человек! "У меня душа истекает кровью!" Страшные слова. И, судя по его лицу, правдивые! Сверхчувствительные нервы и всепоглощающая гордость! "Ухожу обратно в неизвестность". Скитаться по Востоку наподобие Вечного жида, стать одним из тех таинственных англичан, которых встречаешь порою на краю света, которые молчат о своем прошлом, ничего не ждут от будущего и живут сегодняшним днем! Эдриен набил трубку и начал убеждать себя, что в конце концов для Динни лучше не выходить за Дезерта. Но это ему не удалось. В жизни женщины настоящая любовь расцветает только раз, а любовь Динни была настоящей. На этот счет Эдриен сомнений не питал. Она, понятно, справится с собой, но утратит

"свой блеск золотой и певучесть". Эдриен схватил свою помятую шляпу, вышел и двинулся по направлению к Хайд-парку, затем, уступая внезапному порыву, повернул на Маунт-стрит.

Когда Блор доложил о нем, его сестра накладывала последние красные стежки на язык одной из собак в своей французской вышивке. Леди Монт подняла ее:

- Должно капать. Она же смотрит на это'о зайчонка. Голубой цвет для капель подойдет?

- На таком фоне нужен серый, Эм.

Леди Монт посмотрела на брата; тот сидел на низеньком стульчике, подтянув к подбородку длинные ноги.

- Ты похож на военно'о корреспондента: раскладной стул и неко'да побриться. Эдриен, я хочу, чтобы Динни вышла замуж. Ей уже двадцать шесть. Все из-за этой трусости. Они мо'ли бы уехать на Корсику.

Эдриен улыбнулся. Эм одновременно и права и бесконечно неправа.

- Се'одня заходил Кон, - продолжала его сестра. Он виделся с

Майклом. Никто ниче'о не знает. А. Флер говорит, что Динни ходит гулять с Китом и Дэнди, нянчится с Кэтрин и сидит, читает книжку, не переворачивая страниц.

Эдриен раздумывал, сказать ли ей о приходе Дезерта.

- И Кон говорит, - не умолкала его сестра, - что в этом году ему не свести концы с концами - свадьба Клер, и новый бюджет, и Джин в положении... Придется вырубить часть леса и продать лошадей. Нам тоже приходится ту'о. Счастье, что у. Флер мно'о денег. День'и - это так тя'остно! Как ты думаешь?

Эдриен вздрогнул.

- В наше время хорошего ждать не приходится, но жить на что-то всетаки надо.

- Все оттого, что есть иждивенцы, У Босуэла сестра без но'и, а у жены Джонсона рак. Бедняжка! У каждо'о свои о'орчения. Динни говорит, что в Кондафорде ее мать делает что может для фермеров. Словом, не знаю, что будет дальше. Лоренс не может отложить ни пенни.

- Мы сидим между двух стульев, Эм, и в один прекрасный день с треском грохнемся на пол.

- По-моему, нам придется умирать в бо'адельне.

И леди Монт поднесла свою работу к свету.

- Нет, капель делать не буду. Может быть, переехать в Кению? Там, говорят, нетрудно начать вы'одное дело.

- Мне противно даже думать, что какой-нибудь олух купит Кондафорд, чтобы наезжать туда пьянствовать под воскресенье, - с неожиданной энергией объявил Эдриен.

- Я хотела бы стать лесным духом и от'онять чужих от Кондафорда.

Он немыслим без Черрелов.

- Чертовски удачно сказано, Эм. Но на свете существует проклятый процесс, называемый эволюцией, и родина его - Англия.

Леди Монт вздохнула, поднялась и подплыла к своему попугаю:

- Полли, мы умрем с тобой в бо'адельне.

XXXIV

Когда Компсон Грайс позвонил Майклу, или, вернее. Флер, потому что Майкла не было дома, голос его звучал несколько растерянно.

- Что-нибудь передать ему, мистер Грайс?

- Ваш муж просил меня выяснить, каковы планы Дезерта. Так вот, Дезерт только что заходил ко мне и фактически сказал, что опять уезжает, но... э-э... мне не понравился его вид, и рука у него была горячая, - наверное, температурит.

- Он болел малярией, она еще не прошла.