Ратные подвиги древней Руси - Владимир Волков

В 1614 г. численность казаков, живших в Раздорах и других низовых городках, составляла всего 1888 человек Постепенно ряды донской вольницы пополнились и казаки смогли активизировать свои действия против Турции и Крыма. Первый большой морской поход состоялся весной 1617 г. Казачье войско численностью 700 человек захватило и разграбило на анатолийском побережье города Синоп и Трапезунд. Это нападение явилось полной неожиданностью для турецкого правительства, попытавшегося принять меры для предотвращения новых казачьих атак. В 1618 г. под Азовом на реке Каланче для наблюдения за выходом донцов в море строиться башня, было засыпано русло Мертвого Донца, через которое ранее незамеченными проходили казачьи струги. Однако год от года нападения донцов и действовавших в союзе с ними запорожцев становились все мощнее.

В первой половине XVII в. лишь однажды — на рубеже 20–30-х годов, отношения русского правительства и казаков обострились и привели к конфликту и полному разрыву. В 1630 г. Москва, вступившая в антипольский союз с Турцией, потребовала от донцов выступить в поход на помощь турецкой армии, стоявшей под Очаковым. Казаки решительно отвергли это предложение, заявив, что они никогда своим врагам туркам «не служивали». Более того, донцы продолжали совершать нападения на Крым. Правительство арестовало приехавших Москву с войсковыми отписками атамана Наума Васильева и 70 казаков, разослав по городам в заточение. Патриарх Филарет объявил казакам «вечное запрещение и отлучение». Действия московских властей вызвали на Дону взрыв возмущения, жертвой которого стал воевода Иван Карамышев, казненный донцами по вздорному обвинению в желании «казаков казнить казнью смертною, вешать и в воду сажать и кнутьем достальных бить». Войсковым атаманом был тогда Волокита Фролов. Правительство попыталось организовать блокаду Дона, однако жители русского порубежья легко обходили запреты властей, пользуясь покровительством местных воевод, поддерживавшими тех кто торговал с донцами в интересах личного обогащения. Определенную роль сыграло разрешение для русских людей ездить на Дон для выкупа оказавшихся в татарском плену родственников. Пользуясь этим, целые караваны тяжело нагруженных лодок-будар отправлялись к вольным казакам, доставляя им необходимые запасы. Достаточно подробные сведения об истинном положении дел поступили в Москву в 1631 г. от лазутчиков из числа царицынских стрельцов, посланных на Дон «проведывать всяких вестей» и узнать «казачьи умышленья». По возвращении они доложили, что видели у казаков торговых людей, прибывших на бударах из Воронежа «со всякими хлебными запасы, и с медом, и с вином, и з зельем, и с свинцом, и с сукны». На Дону также ждали прибытия 20 будар из Белгорода и приезда 70 торговых людей из Валуек, которые, как выяснилось позднее, были на Северском Донце перехвачены и разгромлены запорожцами. Правительство попыталось провести розыск в отношении лиц, дерзко нарушавших его запреты, однако он окончился практически безрезультатно. Впрочем, разрыв донского казачества с Москвой оказался непродолжительным. В 1632 г. в канун Смоленской войны при войсковом атамане Иване Каторжном, отношения были восстановлены.

В те годы правительство стремилось использовать вольное казачество для прикрытия русских границ, выплачивая им за службу небольшое жалованье. Сохранились достаточно подробные сведения о посылках на Дон царской «казны» за 1621–1648 гг. Общие показатели произведенных денежных выплат и выдачи вещевых и продовольственных припасов даны в следующей таблице:

* В документе сделана пояснительная запись: «И тот запас в том году не послан, для того под Азов пришли турские люди, и тот запас стал на Воронеже».

Анализируя эти данные, нетрудно заметить, что в 1628–1634 гг., по указанным выше причинам, жалованье казакам не направлялось, но затем, в канун Смоленской войны, на Дон вновь стала отправляться царская «казна». Самые значительные «отпуски» правительство производило в годы обострения обстановки на южной границе, когда Москва была прямо заинтересована в участии казаков в военных действиях. Русские власти поддержали и азовскую акцию донцов, именно тогда посылка на Дон «казны» и хлебного жалованья стала почти ежегодной. За 28 учтенных лет только деньгами казаки получили 55 500 руб.

При поддержке России казачество быстро превратилось в силу, с которой считались не только крымские ханы и ногайские мурзы, но и власти Высокой Порты. Донцы оповещали Москву о готовящихся нападениях, уничтожали шедшие на Русь и из Руси небольшие татарские отряды, совершали стремительные набеги на побережье Крыма и турецкие города. В первой половине XVII в. отношения донских казаков с Московским государством определялись их добровольной службой «с травы и воды», при этом в своих обращениях к царю они постоянно подчеркивали, что не поступятся своими вольностями. Накануне Смоленской войны в 1632 г. правительство попыталось связать донцов присягой, предложив их атаманам подписать текст особой крестоприводной записи, однако эта акция полностью провалилась. На верность царю присягнули лишь находившиеся в Москве атаманы Богдан Конинский и Тимофей Лебяжья Шея. На Дону враждебно встреченная крестоприводная грамота была отвергнута. Самым активным противником установления служебных отношений между Москвой и Войском Донским являлся войсковой атаман Иван Каторжный. Отказавшись от присяги на верность царю, казаки тем не менее направили достаточно большой отряд в армию М. Б. Шеина, выступившую к Смоленску в 1632 г. В дальнейшем тесное сотрудничество русского правительства и казачества продолжалось, но строилось оно на взаимовыгодных условиях. Только после подавления восстания Степана Разина казаки признали верховную власть Москвы над Доном. Однако Войско Донское сохранило значительную автономию и право освобождать «от всяких бед» беглых людей и казаков. Широчайшие привилегии донского казачества отмечал Г. Котошихин: «И дана им на Дону жить воля своя, и начальных людей меж себя атаманов и иных избирают, и судятся во всяких делех по своей воле, а не по царскому указу». Несмотря на достаточно благожелательное отношение к казачеству, московские власти решительным образом пресекали их разбойные действия, направленные против русских людей. В 1627 г. правительству удалось добиться от Войска Донского запрещения походов «за зипунами» на Волгу. Поводом к этому решению войскового круга послужил разгром казаками «завозенного» каравана. Уступая требованию Москвы донцы «учинили заказ крепкой, чтоб отнюдь нихто з Дону на Волгу для воровства не ходили, а только <…> хто з Дону на Волгу пойдет, а после объявитца на Дону, и тому быть кажнену смертью». Однако, судя по всему, этот запрет носил декларативный характер — донские отряды продолжали разбойничать на Волге. Интересные подробности о борьбе с казаками в Поволжье содержит грамота из приказа Казанского Дворца, посланная в 1636 г. саратовскому воеводе Григорию Ивановичу Фефилатьеву. В ней упоминалось о захвате саратовскими стрельцами на Сосновом острове атамана Бориса Александрова, который под пыткой показал, что он и его люди «пришли воровать на Волгу з Дону и суды и ватаги грабили и людей мучили». После допроса атаман был казнен. Это решение воеводы Фефилатьева московское начальство одобрило и предписало ему поступать так и впредь: «воровских казаков велети на Волге побивать <…> и с Волги их сбивать», а «которых воинских людей (татар. — В. В.) и воровских казаков возьмут на боех и приведут живых на Саратов по тому ж их про такие вести и про приходы на наши городы войною и про всякое воровство роспрашивал и пытал накрепко. Чтоб у них однолично про всякие вести и про приход войною и про всякое воровство допытатца подлинно. А после роспросных и пыточных речей [если] объявятца в воровстве и для исповеди отца духовного их вершить на Волге — по приметным местам перевешеть». Примечательно, что в данном случае «воровских» казаков правительство сравнивало с татарами, требуя от воевод беспощадной борьбы как с теми, так и с другими.

Спустя 14 лет в тех же местах схвачены были казаки атамана Микиты Соколова, которых саратовский воевода Василий Григорьевич Фефилатьев «пытал накрепко и огнем жег», после чего посадил в тюрьму до получения соответствующего распоряжения из Москвы. Позднее их повесили по местам, «где бывает приход воровских казаков», «чтоб на то смотря впредь воровские казаки по Волге нигде не воровали.

Несмотря на подобные эксцессы, омрачавшие отношения Москвы и Дона, складывающаяся на южных границах обстановка вынуждала русское правительство использовать боевые возможности казачества, направляя их против общего врага — Крымского ханства. Пользуясь поддержкой и помощью Московского государства, Войско Донское значительно окрепло. Умножилось число казачьих поселений. В середине XVII в. на Дону было 30–34 городка, на Хопре — 4 городка, на реке Медведице — 3 городка.