Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года - Кристина Шпор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из своего самолета Буш разговаривал по защищенной линии с двумя ключевыми арабскими лидерами – президентом Египта Хосни Мубараком и королем Иордании Хусейном, которые оба находились в Александрии. Было предсказуемо, что и они хотели выиграть время. «Я действительно умоляю вас, сэр, сохранять спокойствие, – сказал Хусейн. – Мы хотим разобраться с этим в арабском контексте». Буш был почтителен, но тверд: «Мы постараемся сохранять спокойствие, но мы не можем согласиться со статус-кво». Мубарак добавил свой голос: «Мы изо всех сил пытаемся разрешить эту проблему, найти хорошее решение для вывода войск и не выбрасывать режим… Джордж, дайте нам два дня, чтобы найти решение». Президент был готов это сделать. Он знал, что к работе в коалиции нельзя принудить. Но он и не собирался долго ждать[987].
Короля Саудовской Аравии Фахда Буш нашел несколько более восприимчивым. Фахд был эмоционален и зол на Саддама, который, по его словам, «нарушал мировой порядок. Кажется, он думает только о себе. Он следует за Гитлером». Фахд прямо сказал Бушу: «С Саддамом ничего не поможет, кроме применения силы». Тем не менее он промолчал, когда Буш предложил воздушную поддержку США, и вместо этого заговорил о планах Саудовской Аравии и Мубарака созвать арабский саммит через два дня. Президент признался в своем дневнике: «Я боюсь, что они каким-то образом попытаются купить решение», потому что «исторически у арабов была склонность именно так заключать “сделки”»[988].
Буш вернулся в Вашингтон в 2.30 утра 3 августа. Поспав несколько часов, он посовещался с членами своего Совета национальной безопасности. Настроение у всех явно было ястребиным. «Приятие действий Ирака не может быть политическим вариантом. Слишком многое поставлено на карту» (Скоукрофт). «С вновь обретенным богатством… он сможет приобретать новое оружие, в том числе ядерное. Проблема будет усугубляться, а не улучшаться» (Дик Чейни, государственный секретарь по вопросам обороны). «Если он преуспеет, другие могут попробовать то же самое. Это было бы плохим уроком» (Лоуренс Иглбергер, заместитель госсекретаря). Президент покинул заседание, укрепившись в своей решимости противостоять Ираку[989].
Жестким был и посыл от лидеров стран НАТО, которым он позвонил в тот день. Миттеран особенно сильно давил на Буша. «Если мы говорим о военных мерах, то о каких [?]… Если все окажется просто платонической угрозой, это не будет иметь большого эффекта. Итак, как далеко вы заходите в своих собственных размышлениях?»[990] Также важным был разговор с президентом Турции Тургутом Озалом, который, что важно, был лидером единственного государства НАТО, граничащего с Ираком и имевшего преимущественно мусульманское население. Саддаму «следует преподать урок», сказал Озал Бушу. «Если он останется, проблема возникнет снова». И «если Ирак отступит, а Кувейт заплатит, то это станет не решением, а еще одним Мюнхеном. Мы не должны повторять ошибок, допущенных в начале Второй мировой войны». Озал пообещал поговорить с Сирией и Ираном[991].
Заручившись поддержкой, Буш позвонил премьер-министру Японии Тосики Кайфу. Он рассказал о различных переговорах, которые он провел с лидерами НАТО, и подчеркнул поддержку СССР. Теперь ему нужен был ключевой азиатский союзник, который был бы членом G7, но также зависел от нефти из Персидского залива. «Тосики, я знаю, что Ирак в долгу перед Японией, но я надеюсь, что это соображение не помешает вам присоединиться к нам и как можно скорее показать Багдаду, что он сталкивается с противодействием во всем мире. Мы считаем, что эта ситуация очень серьезная. Саддаму Хусейну это просто не сойдет с рук. Если ему это сойдет с рук, неизвестно, что он сделает со своей нефтью и со своей новообретенной властью. Статус-кво действительно должен быть изменен». Но президенту не пришлось долго убеждать. Кайфу ясно дал понять, что Япония полностью согласна с полномасштабными санкциями[992].
Саудовская Аравия теперь была его самой большой заботой. «Попытаюсь закалить саудовцев», – отметил президент в своем дневнике. Когда в субботу утром Буш и ключевые советники снова собрались на двух с половиной часовую встречу, на этот раз в Кэмп-Дэвиде, она была посвящена обсуждению того, как защитить Саудовскую Аравию и как США и их союзники могут ввести полномасштабное экономическое эмбарго. Президент также все еще был обеспокоен инициативой проведения встречи на высшем уровне Мубарака и Хусейна. «Оба они находятся на стадии стенания, и ни один из них не оказывает конструктивного влияния на позитивные действия».
Американцы не собирались ждать, пока Саддам наберет силу и спланирует свой следующий шаг – скорее всего, удар по Саудовской Аравии. Таким образом, на встрече в Кэмп-Дэвиде быстро пришли к выводу, что королю Фахду потребуется военная помощь США для защиты его страны. Действительно, американцы хотели ввести войска и сделать это быстро, чтобы нефть королевства не попала в руки Саддама. Буш сказал на заседании СНБ, что его беспокоит «отсутствие воли» у них. (Саудовцы, конечно, опасались реакции всего мусульманского мира на присутствие американских солдат в стране, где находились самые священные места ислама[993].)
Когда президент позвонил в Эр-Рияд сразу после встречи, король Фахд оставался уклончивым. «Нам нужно ваше мнение о присутствии войск США». Буш продолжал настаивать. «Я очень обеспокоен возможным движением Ирака на юг через вашу границу». По-прежнему никакого ответа. Буш решил немного польстить: «Я испытываю большое уважение к вашему руководству. Вот почему мы готовы пойти на огромные жертвы со стороны США и поддержать вас любым способом». Он сказал королю: «Безопасность Саудовской Аравии жизненно важна и фундаментальна как для интересов США, так и для интересов действительно всего западного мира. И я полон решимости сделать так, чтобы Саддаму это бесстыдство не сошло с рук. Когда мы разработаем план и окажемся у вас, мы останемся до тех пор, пока нас не попросят уйти. Я вам торжественно обещаю это. Я сыт по горло Саддамом и его ложью другим странам». В заключение Буш выразил свое разочарование тем, что арабский саммит, на который Хусейн и Мубарак так рассчитывали, был отменен из-за разногласий в рядах арабов. «Я не буду называть никаких имен сейчас, – посетовал президент. – Я понимаю, что со стороны Саддама Хусейна на эти страны оказывается определенное давление». Он думал прежде всего об Иордании, которая имела устоявшиеся связи с Западом, но совсем недавно стала
