Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоан Роулинг

— Гарри Поттер! — сказал он, увидев Гарри, и протянул ему руку.

— Э… здрасьте, — сказал тот и обменялся рукопожатием с кентавром, который пристально, но без улыбки глядел на него своими ярко-синими глазами. — Э… очень рад вас видеть.

— Я тоже, — ответил кентавр, склонив белокурую голову. — Было предсказано, что мы встретимся вновь.

Гарри заметил на груди у Флоренца уже почти сошедший синяк в форме следа от копыта. Повернувшись, чтобы сесть вместе с остальными, он увидел, что однокашники смотрят на него с благоговейным трепетом: их поразил факт его знакомства с Флоренцем, которого они явно опасались.

Когда дверь закрылась и последний ученик уселся на пенек рядом с мусорной корзиной, Флоренц повел рукой, приглашая всех еще раз оглядеть комнату.

— Профессор Дамблдор, — сказал Флоренц, когда все утихли, — любезно оборудовал этот класс в духе моей привычной среды обитания. Я предпочел бы учить вас в Запретном лесу, который до понедельника был моим домом… однако теперь это уже невозможно.

— Простите… э… сэр… — робко спросила Парвати, подняв руку, — а почему? Мы ходили туда с Хагридом, мы не боимся!

— Дело не в вашей смелости, а в моем положении, — сказал Флоренц. — Мне нельзя вернуться в лес. Мое стадо изгнало меня.

— Стадо? — смущенно повторила Лаванда, и Гарри понял, что она подумала о коровах. — То есть… а-а! — Ее лицо просветлело. — Так значит, вас много? — недоверчиво спросила она.

— Вас тоже вырастил Хагрид, как фестралов? — жадно спросил Дин.

Флоренц очень медленно повернул к нему голову, и Дин сразу понял, что сморозил страшную глупость.

— Я не… не хотел… извините, — выдавил из себя он и умолк.

— Кентавры — не слуги и не игрушки людей, — спокойно сказал Флоренц. Наступила пауза, затем Парвати снова подняла руку.

— Простите, сэр… а за что другие кентавры вас прогнали?

— За то, что я согласился стать вашим учителем по просьбе Дамблдора, — ответил Флоренц. — Они считают это предательством.

Теперь Гарри вспомнил, как почти четыре года назад кентавр Бейн кричал на Флоренца, усадившего Гарри к себе на спину; тогда он обозвал своего сородича «безмозглым мулом». «Уж не Бейн ли, — подумал Гарри, — лягнул Флоренца в грудь?»

— Давайте начнем, — сказал Флоренц. Он взмахнул длинным белым хвостом, поднял руку к листвяному пологу над головой, затем медленно опустил ее. Свет в комнате еще больше померк, так что они очутились как бы в вечернем лесу, и на потолке зажглись звезды. По классу прокатился вздох изумления, а Рон отчетливо прошептал: «Неслабо!»

— Лягте на спину, — спокойным голосом сказал Флоренц, — и посмотрите на небо. Те, кто умеет видеть, могут прочесть там судьбы наших народов.

Гарри растянулся на мху и уставился в потолок. Ему подмигнула оттуда маленькая красная звездочка.

— Я знаю, что вы проходили названия планет и их спутников по астрономии, — снова раздался невозмутимый голос Флоренца, — и что вы составляли карты передвижения звезд по небу. Кентавры много веков пытались разгадать тайны этих перемещений. Наш опыт учит, что иногда по небесным картинам можно прозревать будущее…

— Профессор Трелони занималась с нами астрологией! — возбужденно сказала лежащая на спине Парвати, вытянув руку вверх. — Марс вызывает катастрофы, ожоги и всякое такое, а когда он стоит под углом к Сатурну, как сейчас, — она начертила над собой прямой угол, — это значит, что мы должны быть особенно осторожны в обращении с горячими предметами…

— Все это чепуха, выдуманная людьми, — спокойно промолвил Флоренц.

Рука Парвати бессильно шлепнулась на пол.

— Мелкие травмы, крошечные человеческие беды, — сказал Флоренц, с мягким постукиванием перебирая копытами. — Для огромной вселенной это не больше чем муравьиная суета, и движение планет никак на них не влияет.

— Профессор Трелони… — снова начала Парвати уязвленно и негодующе.

— Всего лишь человек, — просто сказал Флоренц. — И потому не может избавиться от шор и оков, мешающих вашему роду.

Гарри чуть-чуть повернул голову, чтобы посмотреть на Парвати. Она и несколько учеников, лежащих по соседству с ней, выглядели глубоко оскорбленными.

— Возможно, у Сивиллы Трелони и вправду есть дар предвидения, — продолжал Флоренц, прохаживаясь перед ними; Гарри слышал, как его хвост с легким свистом рассекает воздух, — но по большей части она напрасно тратит свое время на глупую ворожбу, порождение человеческого самодовольства. Я же пришел сюда, чтобы обучить вас мудрости кентавров, беспристрастной и объективной. Мы ищем в небесах признаки великих перемен, приливов и отливов зла, которые порой отражаются там. Иногда понять то, что мы видим, удается только спустя десяток лет.

Флоренц указал на красную звездочку прямо над Гарри.

— В прошлом десятилетии приметы говорили о том, что в волшебном мире наступил всего лишь краткий перерыв между двумя войнами. Марс, вестник битвы, ярко светит над нами, а это значит, что вскоре борьба должна разразиться снова. Когда именно, кентавры пробуют предсказать, сжигая специально подобранные травы и листья и наблюдая за их дымом и пламенем…

Это был самый необычный из всех уроков, на которых довелось побывать Гарри. Они и впрямь жгли на классном полу шалфей и листья мальвы, и Флоренц велел им вглядеться в едкий дым и попытаться различить там определенные формы и образы, но при этом, похоже, совершенно не огорчился, когда никто из них не увидел ни одного из описанных им знаков, — он сказал, что людям редко удается овладеть этим искусством, что кентавры осваивают его годами, а напоследок заявил, что слишком уж доверять таким вещам тоже глупо, поскольку в них порой ошибаются и сами кентавры. Он не походил ни на кого из знакомых Гарри преподавателей. Казалось, главное для него — не научить их тому, что знал он сам, а втолковать им, что никакое знание, даже нечеловеческое, не может быть абсолютным.

— Не скажешь, что он хоть в чем-то уверен по-настоящему, — тихонько сказал Рон, когда они тушили свой костерок из листьев мальвы. — Я в том смысле, что неплохо бы узнать что-нибудь более конкретное об этой скорой войне, как по-твоему?

В коридоре, прямо над классной дверью, прозвенел звонок, и все подскочили; Гарри совершенно забыл, что они по-прежнему в замке, а вовсе не в глухом лесу. Ученики потянулись наружу — вид у них был такой, словно они еще не успели толком очнуться.

Гарри с Роном уже собрались выйти вслед за ними, как вдруг Флоренц сказал:

— Пожалуйста, Гарри Поттер, на два слова.

Гарри обернулся, и кентавр шагнул к нему. Рон замешкался.

— Вам тоже можно остаться, — сказал ему Флоренц — Только закройте дверь.

Рон поспешил выполнить просьбу.

— Вы ведь друг Хагрида, Гарри Поттер? — сказал кентавр.

— Да, — ответил Гарри.

— Тогда предупредите его от меня. Его план не работает. Лучше ему оставить свои попытки.

— Оставить попытки? — тупо повторил Гарри.

— Да, потому что его план не работает, — кивнув, подтвердил Флоренц. — Я бы и сам предупредил Хагрида, но я изгнанник — теперь мне было бы неразумно приближаться к Лесу… У Хагрида и так немало хлопот — не хватает ему еще битвы кентавров.

— Но… что Хагрид пытается сделать? — тревожно спросил Гарри.

Флоренц бесстрастно посмотрел на него.

— Недавно Хагрид оказал мне большую услугу, — ответил он, — да и прежде я искренне уважал его за любовь ко всем живым существам. Я не выдам его тайны. Но Хагрида нужно привести в чувство. Его план не работает. Скажите ему это, Гарри Поттер. Желаю вам удачи.

Радость, которую испытал Гарри после опубликования в «Придире» своего интервью, давным-давно испарилась. Скучный март сменился ветреным апрелем, и его жизнь опять превратилась в нескончаемую череду забот и проблем.

Амбридж по-прежнему посещала все занятия по уходу за магическими существами, поэтому выполнить поручение Флоренца было очень трудно. Наконец Гарри умудрился сделать это, притворившись, что забыл свою книжку «Фантастические звери и места их обитания», и вернувшись назад после урока. Когда он передал Хагриду предостережение Флоренца, лесничий воззрился на него заплывшими, подбитыми глазами, явно растерянный, однако вскоре, похоже, снова пришел в себя.

— Славный малый этот Флоренц, — хрипло сказал он, — только не знает он, чего говорит. Все у меня получается, вот оно как.

— Что ты задумал, Хагрид? — серьезно спросил Гарри. — Тебе ведь надо быть осторожным: Амбридж уже выгнала Трелони, и это, по-моему, только начало. Если ты сделаешь что-нибудь запрещенное, она тебя…

— Есть вещи поважней, чем сохранить работу, — сказал Хагрид, хотя руки его при этом слегка задрожали и тазик с пометом нарлов грохнулся на пол. — Ты насчет меня того, не волнуйся; иди себе, он парень-то ничего.