Сто тысяч миль (СИ) - Sabrielle

— Вы опаздываете, — недовольно буркнул Мёрфи.

— Разве? Это ты пришёл слишком рано, — резко ответила ему она. Из-за прекрасной акустики я слышал каждое слово даже здесь, в своём укрытии.

— Что это была за херня со снотворным в чае? А? — Джон вскочил на ноги, теперь сверля Анью взглядом. — Мы так не договаривались!

— Всё должно было быть правдоподобно. Тем более никто не пострадал. Теперь все напуганы и думают, что «Второй Рассвет» действительно опасен и пытался вас убить. В том числе простофили из Военного Совета, которые теперь будут пытаться сопоставить этот пожар и случай на выборах.

— Это были не вы? — изумился Джон. Анья покачала головой.

— Нет. В том и вся прелесть.

— И что теперь? Когда уже сила вашей демократии решит выставить нас из города? Мне тут жутко надоело.

— Механизм уже запущен. Осталось чуть-чуть. Прояви терпение.

— Хорошо. Проявлю. Но если я буду терпеть слишком долго, то могу вспомнить, что вы виновны в поджоге и попытке массового убийства. Что, если случайно проболтаюсь, а?

— Попробуй, — она усмехнулась. — Только вот у меня есть свидетели того, что организовал всё именно ты. И решил потом оклеветать главу Совета. Как думаешь, кому из нас поверят?

— Вы что, правда хотите до этого доводить? Оно вам надо вообще? — прошипел сквозь зубы Джон.

— Не переживай. Всё будет как надо. Просто подожди.

— Хорошо. Я подожду. Но не очень долго, — бросил в ответ Мёрфи. — Я надеюсь оказаться в этих ваших пустошах на полпути к бункеру не позже следующего месяца. Лучше бы вам успеть в срок.

Подхватив фонарь, он быстрым шагом покинул склад. Анья же довольно улыбнулась. Оглядев окружающий её мрак, подпалила лучину от своей лампы и по очереди стала зажигать остальные светильники. Она неторопливо ходила от одного к другому, пока в моей голове с трудом укладывались кусочки этой гигантской головоломки. Какого чёрта Небесные решили договариваться с матерями у меня за спиной? Зачем, вопреки моим титаническим усилиям, настраивали против себя наших людей? Кто именно придумал этот план с поджогом? И кто же, чёрт подери, прислал это долбанное послание?

Склад постепенно наполнялся людьми. Лица многих я не узнавал, и уже это говорило о том, что это были простые горожане. Фермеры, ремесленники, торговцы. Все они заполнили помещение гулом десятков голосов, и Анья была в центре внимания. Я пытался понять, что это за собрание, но так и не смог, едва разбирая обрывки фраз в общем шуме.

— Мы не допустим кровопролития. Оно нам не нужно, — то и дело доносилось до меня из толпы.

— Самый лучший способ урегулировать вопрос…

— …нам не нужно воевать из-за них.

— Мы ратуем за правое дело… Решим всё мирно.

— Наши дети никогда не будут в безопасности, пока они здесь.

— Она сгорела! Дотла! Осталась только куча угольков!

— Всё больше людей начинают видеть истину! Небесные — предвестники беды.

— Когда мы сможем отдать их в обмен на мир? У вас уже есть какие-то вести от короля? Он согласен? — уточнил кто-то ещё из толпы, а я похолодел.

— Да! — отозвался кто-то сбоку. — Какие с этим новости? Нам надоело жить в ожидании войны.

— Все текстильщики и портные поддерживают такое решение!

— Восточное фермерство за! И половина южного! Мы ждём!

— Не стоит волноваться, господа, — поспешила успокоить их Анья. — Будьте уверены, наш план непременно увенчается успехом.

Представители разных слоёв и профессий восторженно загудели. А у меня будто впервые в жизни отрылись глаза. Слепец. Я — проклятый слепец! Всё это ведь началось ещё чёрт знает когда. Когда на Кларк напали в том проулке — я слышал в словах Трис и её долбанутых напарниц тоже самое. Что Небесные во всём виноваты, что из-за них никто не хочет умирать. Потом это продолжалось лозунгами в тавернах, пьяными драками и громкими заявлениями. Но я считал это простой неприязнью к чужакам. А всё было намного, невероятно, охренеть как хуже.

Схватившись за голову, я с отсутствующим видом сидел на пыльном полу дурацкой террасы. Продолжал слушать, как они желали продать Небесных врагу, пока не разошлись. Никто не должен знать, что я был здесь. Никто не должен знать, что я знаю. Только это держало сознание в тонусе, пока мозг бесконечно перебирал варианты на пределе своих возможностей. Мне нужен был план. Даже самый дерьмовый, но план, как вывернуть всё это в свою пользу. Неизвестных в этом уравнении было настолько много, что я постоянно утыкался в тупик. Не сработает. Слишком рискованно. Невозможно. Чёртов кошмар!

К залу Совета я шёл такой злой, что от меня шарахались случайные прохожие. Я ожидал, что этот вечер закончится хорошей дракой, но он закончился намного хуже — двойным предательством. Лучше бы я перерезал глотки парочке приспешников «Второго Рассвета». Мир стал бы лучше. И ярость бы так не бурлила внутри от осознания собственного бессилия.

— Джона из Небесных ко мне, — рявкнул я на побледневшего дежурного. — Сейчас же!

Тот-таки отмер и унёсся выполнять поручение, а я захлопнул за собой дверь кабинета, закрыл глаза и мысленно посчитал до десяти. Успокоиться ничерта не помогло, но хотя бы перехотелось с порога навалять проклятому гостю с орбиты. Вдох. Выдох. Когда Джон вошёл ко мне, я уже хотя бы смог сыграть хладнокровное любопытство, хотя внутри всё до сих пор кипело от раздражения.

— У тебя есть две минуты, чтобы объясниться, пока я не снёс тебе башку. Время пошло.

— Не понимаю, о чём вы, — невозмутимо ответил он.

— Уже полторы минуты, — предупредил я.

— А я всё ещё не понимаю, о чём вы.

— Не стоит играть со мной в игры, — я прищурился. — Не обманывайся той иллюзией безопасности, что я создал для вас. Для предателей и вредителей вроде тебя ситуация может измениться весьма стремительно. Одна минута. Тебе осталось всего шестьдесят секунд. Что-то уже проясняется?

— Предатель? Вредитель? О. Значит, вы-таки получили его?

— Его? Кого? — спросил я прямо, начиная снова злиться от его постоянных увёрток.

— Послание. О встрече.

— Да. Получил. И даже пришёл на неё, представляешь? Но об этом позже. Сначала ответь-ка, откуда ты о нём знаешь.

— Это я его прислал, — Джон как-то нервно усмехнулся. — Забавный трюк с фруктовым соком, да?

— Что? Ты сам себя сдал? Начерта?

— Ну, знаете, я, конечно, договорился с этой вашей Аньей, но потом подумал: а что, если она решит сдать меня? Поэтому я решил сдать её первым.

— С чего ты вообще решил с ней о чём-то договариваться? Какого хрена, Джон?!

Мёрфи слегка взволнованно сглотнул от моего жёсткого тона.

— Возможно, потому что наша очаровательная офицер Гриффин вдруг перестала быть вам интересна? Прежде только идиот бы не понял, для кого вы решили играть в героя и бороться за мир во всем мире. И вот. Потом вы даже ни разу не взглянули на неё за долгие недели. Я, знаете ли, стал немного переживать, что обещание отпустить нас сотрётся в вашей памяти также, как и она. Стал думать про запасные варианты.

— Что ж, — я почти заскрипел зубами, борясь с настойчивым желанием от души его отчитать. — Ты выбрал самый худший из возможных.

— Я не выбирал. Анья сама ко мне пришла. Мы с ней пару раз обстоятельно побеседовали и поняли, что хотим одного и того же. А именно, чтобы мы, так называемые «Небесные», — он издевательски изобразил в воздухе кавычки, — убрались из города как можно скорее. Кларк почему-то эту идею упрямо отрицает, а остальные, как покорное стадо, заглядывают ей в рот. Она ведь всех спасла! Героиня! Умница! Предводительница против зла! Чёрт, она так умело сыграла на их желании хоть как-то отомстить «Второму Рассвету», что они даже не сопротивлялись. Забыли про свою миссию и мастерят себе игрушки в ваших цехах. Радуются. Долг перед нашим государством ждёт, пока мы тут застряли меж трёх огней. Фанатики, вы, бункер. Все друг друга ненавидят и всем друг от друга что-то нужно. А я, кажется, один понимаю, что влезать в чужие конфликты — это лучший способ нажить врагов со всех сторон. Но кто меня вообще слушает? Я не наивен. У меня не такая короткая память. Уж извините, но нас сюда отправили вовсе не ваши задницы спасать. У нас есть своя миссия, свои дела, и я не особо желаю разгребать ваши! Эти дикарские разборки… религиозные войны из эпохи до нашей эры, видят боги… Это не то, чего мы достойны. И я не намерен тихо сидеть и ждать, когда вы смилостивитесь и соизволите нас-таки отпустить.