Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - Олег Смыслов

Главное управление пожарной охраны МВД СССР.

Главное архивное управление МВД СССР.

Специализированные производственные управления МВД СССР (Главное управление шоссейных дорог МВД СССР, Главное управление лагерей промышленного строительства МВД СССР, Главное управление лагерей горнометаллургических предприятий МВД СССР, Главное управление гидротехнического строительства МВД СССР, Главное управление лагерей лесной промышленности МВД СССР, специальное Главное управление по строительству Дальнего Севера МВД СССР, Главное управление «Енисейстрой» МВД СССР). Главное Управление военного снабжения МВД СССР. Главное Управление материально-технического снабжения МВД СССР.

Отдел фельдъегерской связи МВД СССР.

Отдел перевозок МВД СССР.

Управление кадров МВД СССР.

Шесть специальных отделов.

Центральный финансовый отдел МВД СССР.

Плановый отдел МВД СССР.

Мобилизационный отдел МВД СССР.

Секретариат МВД СССР.

Секретариат особого совещания МВД СССР. Юридическая часть МВД СССР.

Автотранспортный сектор МВД СССР.

На данный момент это было все, потому что остальное как раз и забрал Виктор Семенович в МГБ!

Глава седьмая

Сталинский детектив

Кто ж у истока — курица или яйцо? Люди или система? Несколько веков была у нас пословица: «Не бойся закона — бойся судьи». Но, мне кажется, закон перешагнул уже через людей, люди отстали в жестокости. И пора эту пословицу вывернуть: не бойся судьи — бойся закона.

Как бы сегодня ни пытались некоторые авторы и историки изобразить Виктора Семеновича министром с чистой совестью, не испачканным человеческой кровью, у них это не получится.

Потому что Абакумов не мог идти по крови и не испачкаться. Достаточно привести всего один пример.

В январе 1948 г., после ареста в Ростове генерала Телегина, Абакумов лично пригрозил ему расправой в случае, если он не подпишет предъявленных ему обвинений. Константин Федорович отказался, и тогда Абакумов выбил ему передние зубы, а потом дважды каблуками наступал на пах. И в дальнейшем заслуженного генерала избивали резиновой дубинкой по два раза в день, вырывая на теле куски мяса. Избивали до тех пор, пока он не подписал.

18 сентября 1948 г. был арестован генерал-лейтенант Крюков. Сначала его вызвал заместитель начальника следственной части полковник Лихачев и предупредил:

— Помни, что ты теперь уже не генерал, а арестант, и разговоры с тобой будут коротки. Если ты вздумаешь запираться в своих показаниях, будем бить тебя, как «Сидорову козу».

Владимир Викторович пытался возражать:

— МГБ мне звания не присваивало, и не оно меня будет лишать, а применять избиения к подследственным в Советском Союзе никому не дано права.

— Этот вопрос согласован, где надо, — ответил Лихачев. — Мы самостоятельно не избиваем.

— Но позвольте, я же только пока что подследственный и никем пока не разжалован.

— Иди сюда, — приказал полковник и подвел Крюкова к окну, из которого была видна улица. — Видишь, там народ, вон где подследственные, а ты уже осужден, от нас на свободу возврата нет, дорога только в исправительные лагеря.

Из кабинета Лихачева Крюкова повели в кабинет Абакумова.

Виктор Семенович, как всегда, был конкретен:

— Если ты будешь упорствовать, будем тебя бить и искалечим на всю жизнь. Ты меня понял?

— Но позвольте, — пытаясь защищаться, говорил генерал, — как же так, в Советском Союзе не допускаются подобные методы ведения следствия, это напоминает «ежовшину».

— Я тебе покажу «ежовщину», — заорал министр, — еще раз говорю, не будешь давать показания, искалечим на всю жизнь и все равно добьемся от тебя нужных показаний.

После краткого «приема» у министра Крюкова направили к следователю — капитану Самарину.

— Ну, был у министра, предупредили тебя, так давай сразу приступим к делу, и я еще раз даю тебе совет, не упорствуй, чтоб не было хуже.

— Я не знаю, в чем вы меня обвиняете, какие преступления я совершил?

— Брось, не упорствуй и начинай давать показания, нам все известно, рассказывай о своей антисоветской деятельности и своих сообщниках.

— Я никогда не занимался никакой антисоветской деятельностью, а, следовательно, у меня не может быть никаких сообщников.

Так на протяжении месяца генерал-лейтенант проводил бессонные ночи в кабинете у следователя капитана.

По воспоминаниям самого Крюкова, обычно его вызывали на допрос в 10–12 дня и держали до 5–6 часов вечера, а затем в 10–11 часов вечера до 5–6 часов утра.

Через месяц следователь сказал:

— Или ты начнешь давать показания, или я сегодня же отправлю тебя в военную тюрьму с особым режимом, и ты потом пожалеешь.

— Я в вашей власти, делайте что хотите, но я никаких ложных показаний давать не буду, — ответил Крюков.

В тот же день его направили в Лефортовскую тюрьму, где заключили в одиночную камеру и лишили возможности покупать продукты в тюремном ларьке, а также брать книги. Ему каждый день в течение месяца обещали «завтра» начать избиения.

Но на удивление пока не начинали, а только снова отправили во внутреннюю тюрьму МГБ в «бокс» на восемь дней без книг и прогулок. А потом снова вызвали к Лихачеву.

— В последний раз предупреждаю тебя давать показания, или же сегодня тебя будут бить, как «Сидорову козу».

— Я ничего не знаю.

И снова Лефортовская тюрьма, снова «бокс» и снова следователь. Правда, на этот раз капитан достал из портфеля резиновую палку и показал Крюкову:

— Видишь? Или начнем говорить, или же она сейчас «походит» по тебе.

— Я не отказываюсь давать показания, — заявил генерал, — но я не знаю, что вам показывать, я ничего не знаю о заговоре и сам никакого участия в нем не принимал, давать же ложные показания я категорически отказываюсь.

Тогда следователь спрашивает:

— Бывал на банкетах у Жукова и Буденного и других?

— Да, бывал.

— Какие вопросы решались там?

— О каких вопросах вы говорите? Были банкеты, как и каждый банкет: пили, ели, веселились, вот и все.

— Врешь, перестань упорствовать, нам все известно.

— Если вам все известно, что же вы от меня хотите? Уличайте меня тогда фактами.

— Я буду тебя уличать не фактами, а резиновой палкой. Восхвалял Жукова? Какие тосты говорил за него?

— В чем же заключалось мое восхваление Жукова? Я не знаю, где бы это воспрещалось участие на банкетах, причем официальных.