Песнь крови - Энтони Райан

– Быть может, ваш отец сможет предоставить более подробные объяснения.

– Н-не сомневаюсь, что да, ваше величество. Если бы вы соизволили ему написать….

– Я не стану ему писать. Он приедет сюда сам.

Лорд Мустор машинально отступил на шаг. Теперь на его лице отчетливо отражался страх. Ваэлин видел, что он чувствует себя униженным, что его подвергли испытанию и он его не выдержал.

– В-ваше величество, – выдавил он, – мой отец… не стоит…

Король издал тяжкий вздох.

– Лорд Мустор, я дважды воевал с вашим дедом и нашел в нем весьма отважного и хитроумного врага. Я его никогда не любил, однако весьма уважал, и мне кажется, что он был бы рад тому, что его больше нет и он не может видеть, как его внук предается разврату и пьянству, в то время как его фьеф находится на грани войны.

Король вскинул руку, подзывая капитана Смолена.

– Лорд Мустор останется в гостях у нас во дворце вплоть до дальнейших распоряжений, – сказал он капитану. – Прошу вас, проводите его в подобающие покои и позаботьтесь о том, чтобы его не тревожили незваные гости.

– Вы же знаете, что мой отец сюда не приедет, – напрямик сказал лорд Мустор. – Он не явится на допрос. Вы можете меня арестовать, если вам угодно, но это ничего не изменит. Любимых сыновей в руки врагов не отдают.

Король помолчал, глядя на кумбраэльского лорда сощуренными глазами. «А он тебя удивил, – догадался Ваэлин. – Ты не ждал, что ему хватит духу сказать такое вслух».

– Мы поглядим, как поступит ваш отец, – сказал король. Он кивнул капитану Смолену, и лорда Мустора увели. По пятам за ним следовали двое стражников.

Король обернулся к одному из писцов:

– Составьте начерно письмо владыке фьефа Кумбраэль с повелением явиться сюда в течение трех недель.

Он отодвинул свое кресло и поднялся на ноги.

– Совет окончен. Аспект Арлин, брат Ваэлин, пройдите, пожалуйста, в мои покои.

В королевских покоях господствовало ощущение безупречного порядка – во всем, от того, как были выровнены ковры тонкой работы на мраморном полу, до того, как были разложены бумаги на большом дубовом столе. Ничего общего с той тесной потайной комнаткой, набитой книгами и свитками, куда привели Ваэлина восемь месяцев назад. «Там он действительно работает, – понял юноша. – Но хочет, чтобы люди думали, будто он работает тут».

– Прошу садиться, братья.

Король указал на два кресла и сам сел за стол.

– Могу послать за угощением, если желаете подкрепиться.

– Мы сыты, ваше величество, – ровным тоном ответил аспект Арлин. Он остался стоять, вынудив Ваэлина последовать его примеру.

Взгляд короля на мгновение задержался на аспекте, потом он перевел его на Ваэлина, и его губы, скрытые бородой, раздвинулись в улыбке.

– Обрати внимание на тон, мой мальчик. Никакого почтения, но и без вызова. Тебе есть чему поучиться. Подозреваю, твой аспект на меня зол. За что, хотелось бы знать?

Ваэлин посмотрел на аспекта. Тот остался невозмутим и ничего не ответил.

– Ну же? – настаивал король. – Скажи, брат! Что могло вызвать гнев твоего аспекта?

– Я не могу говорить за своего аспекта, ваше величество. Это аспект говорит за меня.

Король фыркнул и хлопнул ладонью по столу.

– Слыхали, Арлин? Голос-то матушкин. Звонкий, как колокол. Вас это не пугает временами?

– Нет, ваше величество, – ответил аспект Арлин все тем же тоном.

– Ну да, – король покачал головой, коротко хмыкнул и потянулся за графином с вином, что стоял на столе. – Вас это, конечно, не пугает.

Он налил себе вина и откинулся на спинку кресла.

– Твой аспект, – сказал он Ваэлину, – зол оттого, что полагает, будто я направил Королевство на путь войны. Он полагает – небезосновательно, должен заметить, – что владыка фьефа Кумбраэль скорей с удовольствием предоставит мне отделить от плеч голову его сына-пьяницы, чем переступит границы своих владений. А это, в свою очередь, вынудит меня отправить в его фьеф королевскую стражу, чтобы выкурить его из норы. За сим воспоследуют битвы и кровопролития, будут гореть города и селения, и немало людей погибнет. Невзирая на свое призвание воина, чьим ремеслом является сеять смерть во всех ее обличиях, аспект полагает, что сие весьма прискорбно. Однако прямо мне он этого говорить не хочет. Он всегда такой.

Воцарилось молчание. Взгляды двух мужчин скрестились, а Ваэлин внезапно сделал открытие: «Они же ненавидят друг друга! Король и аспект Шестого ордена друг друга на дух не переносят».

– Скажи, брат, – продолжал король, обращаясь к Ваэлину, но не сводя глаз с аспекта, – как ты думаешь, что сделает владыка фьефа, услышав о том, что я арестовал его сына и приказал явиться в столицу?

– Я с ним не знаком, ваше величество…

– Он не особо сложная личность, Ваэлин. Ну, рассчитай. Смею предположить, тебе досталось достаточно ума от твоей матери.

Ваэлин обнаружил, что ему не нравится, как король то и дело поминает его мать, однако же заставил себя ответить:

– Он… разгневается. Он воспримет ваши действия как угрозу. Он насторожится, примется собирать войска и усилит охрану границ.

– Хорошо. Что он сделает еще?

– Похоже, у него только два выхода: либо повиноваться вашему приказу, либо проигнорировать его и готовиться к войне.

– Ошибаешься. Есть и третий: он может напасть первым. Пустив в ход все свои силы. Как ты думаешь, сделает ли он это?

– Сомневаюсь, что у Кумбраэля достаточно сил, чтобы противостоять королевской страже, ваше величество.

– Да, ты прав. Настоящей армии у Кумбраэля нет, всего несколько сотен стражников, преданных владыке фьефа. Зато там есть тысячи крестьян-лучников, к которым можно воззвать при нужде. Вот это силища грозная. Мне самому пару раз доводилось попадать под ливень стрел, я знаю, о чем говорю. Но ни конницы, ни тяжелой пехоты там нет. На самом деле у них нет шансов атаковать Азраэль или выстоять против королевской стражи в открытом бою. Владыка фьефа Кумбраэль звезд с неба не хватает, однако же он унаследовал достаточно мозгов от своего отца, чтобы не забывать о своей слабости.

Король снова улыбнулся, отвел взгляд от аспекта и успокаивающе махнул рукой.

– Да не тревожьтесь вы, Арлин! Через пару недель владыка фьефа пришлет гонца с подобающе униженными извинениями за то, что не сумел явиться лично, и правдоподобным, хотя и не особенно убедительным объяснением этих писем, вероятно, в сопровождении сундучка, набитого золотом. Мой благоразумный и миролюбивый сын убедит меня отменить приказ и отпустить пьянчужку на волю. После этого владыка фьефа уже вряд ли станет вручать пропуска фанатикам-отрицателям. А главное, отныне он будет помнить свое место в Королевстве.