Белый ворон Одина - Роберт Лоу

— Ты оставил Квасира за главного, — пожал он плечами. — Он командовал, мне оставалось лишь исполнять его приказы. Да, я отпустил Торгунну, но это лучшее, что я мог сделать в сложившихся обстоятельствах.

— Каких обстоятельствах? — взревел я, ничего не видя перед собой от ярости.

И тогда Гизур кивнул поверх спин побратимов — все они стояли в доспехах и с оружием в руках. Я проследил за его жестом, и то, что предстало моему взору, заставило меня мигом заткнуться. Потому что там, в заснеженной степи, я увидел мужененавистниц. Их было очень много — не менее трех сотен, отметил я тем краешком сознания, который пока еще работал. Во всяком случае, достаточно много, чтобы взять нас в кольцо. Проклятые амазонки заняли очень удобную позицию, расположившись по периметру замерзшего озера, посреди которого находился наш крохотный островок. Они неподвижно сидели на своих мохнатых лошадках и выжидали. Точно стая голодных волков, которая терпеливо ждет своего часа.

Нас было всего двадцать человек — последних оставшихся в живых побратимов. Все изрядно ослабевшие и потрепанные долгим путешествием по зимней степи. Я оглядел свое маленькое воинство. Лица осунулись, щеки запали, глаза воспалились и слезятся, из носа течет. Черные спутанные бороды тронуты изморозью — так что казалось, будто по щекам текут слезы. Я смотрел, как они стоят — эти люди, называвшие меня своим ярлом, — сгорбившись под заржавевшими шлемами, тощие колени торчат над грязными обмотками с заправленной под них соломой, костяшки на обмороженных руках покраснели и кровоточат.

И все же они уверенно держали в этих руках щиты и смазанные жиром копья, а начищенные лезвия клинков блестели, как новенькие. Мои хирдманны ухмылялись зловещими улыбками, как люди, которым некуда отступать. Они и впрямь даже мысли не допускали о том, чтобы бросить оружие и сбежать. Да что там говорить, если даже Фиск, не связанный с нами обетом, решительно супил брови.

На душе у меня потеплело. Я любил их всех, моих побратимов… а особенно Финна, который в тот миг закончил возиться со стрелами и решил высказаться от лица всего Обетного Братства. Оскалившись так, что на потрескавшихся губах выступила кровь, он объявил:

— Все-таки Один благоволит к нам, коли вернул оружие. Ну а мы уж сумеем его использовать. На сей раз эти чертовы бабы от нас не сбегут!

Самонадеянное заявление, особенно с учетом расстановки сил. Однако оно явно пришлось по душе побратимам: те одобрительно загудели, заколотили в щиты. Всадницы тоже в долгу не остались. Они ответили тем гортанным собачьим воем, от которого мурашки по коже пробегали. Вопль этот и раньше-то вгонял нас в дрожь, а уж теперь — помноженный на три сотни глоток — и вовсе производил жуткое впечатление. Я почувствовал, как внутренности мои сжались в холодный клубок.

Финну же все как с гуся вода… Распихав товарищей плечами, он проковылял вперед и, заняв удобную позицию, вскинул лук. Уж не знаю, то ли Финн действительно хорошо прицелился, то ли так распорядились затейницы-Норны. Но только выпущенная им стрела угодила точнехонько в горло одной из всадниц. Та захлебнулась криком и упала со спины своей лошадки.

И тут же — словно стрела поразила одновременно триста глоток — жуткий вой смолк и сменился полным безмолвием. Стало так тихо, что мы услышали, как сипит, захлебываясь собственной кровью, раненая воительница.

— Вот это выстрел! — изумленно воскликнул Хаук Торопыга. — Даже не верится, что его произвели из моего старого лука. Клянусь Торовой задницей, мне так ни разу не удавалось!

— А я так вообще впервые вижу, чтобы Финн поймал рыбку на крючок, — добавил Гирт, и все вокруг рассмеялись.

Люди шутили, хлопали друг друга по спине, колотили в щиты. Они так радовались неожиданной удаче, словно уже выиграли сражение.

— Хейя! — подал голос Клепп Спаки. — Боюсь, мы их слегка разозлили.

Это было еще мягко сказано! Всадницы, как по команде, вскинули луки и навели на нас стрелы. У меня мгновенно пересохло во рту, в голове билась одна мысль: «Против такого залпа нам не выстоять». У нас едва хватало людей на то, чтобы выстроить плотную стену. О том же, чтобы соорудить крышу из щитов, и речи быть не могло. Три сотни стрел, пущенных навесом, почти наверняка всех нас пришпилят к мерзлой земле.

Тем временем в рядах противника произошло какое-то движение, до нас донеслись сердитые голоса. Финн презрительно сплюнул.

— Одно слово — бабы! — сказал он. — Не могут не спорить. Даже в таком простом вопросе, как нас прикончить…

Негромкий гудящий звук прервал его насмешливую тираду. Все оглянулись посмотреть, что такое произошло с нашим героем. И узрели следующую картину: Финн застыл с открытым ртом, на шлеме его образовалась небольшая вмятина, а рядом стоит Тордис, занеся меч для нового удара. Меч она, правда, держала плашмя, но нахмуренные брови и сумрачное выражение лица выдавали самые решительные намерения. Мужчины рассмеялись, и Финн тоже расплылся в глупейшей улыбке, в которой сквозило восхищение.

— Они идут! — прокричал Фиск и попятился, пропуская вперед двоих побратимов в латах, которые тут же сомкнули щиты, закрывая брешь в живой стене.

Тревога, однако, оказалась напрасной. К нам приближалась всего лишь одна всадница. Конь ее неловко ступал по ледяной глади озера, скользя и спотыкаясь на каждом шагу. У меня мелькнула безумная надежда: если Финн прав и женщины эти не отличаются особым умом, то они, скорее всего, кинутся на нас в атаку. Тогда на скользком льду образуется настоящая куча-мала, и у нас появится призрачный случай выскользнуть из кольца.

Она ехала медленно, ветер трепал ее темный плащ, вокруг вытянутого черепа змеились пряди черных волос. Затем я увидел еще нечто и судорожно сглотнул, чтобы избавиться от комка в горле. В поднятой руке женщина держала светящийся меч, который я тотчас узнал. Это был меч Хильд.

Высокий голос поплыл над замерзшим озером и ударил меня в самое нутро:

— Есть здесь Орм по прозвищу Убийца Медведя?

Она говорила по-гречески, но даже те, кто не знал этого языка, легко уловили мое имя. Финн, который не смыслил ни бельмеса в греческом, резко обернулся и посмотрел мне в лицо. Он знал, о чем я думаю… Хильд.

— Смотри-ка, — сказал он, ухмыляясь, — к тебе приехала подружка!

Раздались смешки. Глумливые Финновы слова несколько разрядили обстановку, которая, казалось, накалилась до предела.

— Красно говори и подарки готовь, чтобы жен соблазнять, — произнес Рыжий Ньяль, пока я на дрожащих ногах пробирался вперед.

И хотя сердце мое сжимала ледяная рука страха, я не удержался, чтобы не огрызнуться в ответ: