Тайный вариант. Дилогия (СИ) - Чиркова Вера Андреевна

– Хорс, ты ничего не понимаешь? – заглянула она в сферу и остолбенела.

Хорс сладко спал, обмякнув в кресле, и с его лица исподволь стекало выражение тревоги, если не ужаса. Девушка поспешила вернуть сознание наружу и снова оцепенела. Прямо перед ее коконом стоял на камне широкоплечий, серебристый русал с роскошной золотистой гривой.

– Повтори, что ты сказала, – произнес он негромко, но так властно, что прежде Эми сжалась бы от испуга.

Но сейчас, когда за ее спиной остались трое суток трудного пути по подземной реке и ночь торопливого бега по однообразной, но полной опасностей пустыне, весь страх куда‑то исчез. Оставались только тревога за заложников и ненависть к подлому полукровке, упорно пытающемуся получить даром помощь, за которую другие предложили бы весомое вознаграждение. Да незабытая злость на весь русалочий род, доставивший Дейну и ей столько боли.

– Ты плохо слышишь? – полным презрения голосом холодно осведомилась она, – или не веришь своим ушам?

– А ты всегда грубишь всем незнакомцам, которые обращаются к тебе с элементарной просьбой? – вот теперь в голосе русала звучала угроза, а его мышцы вздулись, словно от едва сдерживаемого гнева.

– Нет, – твердо глянула ему в глаза Миэль, не желая извиняться, и отпустила спящих псов, освобождая на всякий случай лапы, – исключительно в тех случаях, когда вижу существ, уже успевших сделать очень больно моим близким.

– О ком идет речь? – Нахмурился русал.

– О моем муже, Дейнраде Лебрузе.

И снова что‑то изменилось. Незримо и неощутимо, словно на солнце набежало крохотное облачко.

– Прости… – тихо буркнул сын моря, как‑то резко становясь не таким внушительным и даже как будто уменьшаясь в росте, – тогда ты права.

Подобрал псов и развернулся, намереваясь шагнуть в волны.

– Стой! – закричала Эми, ощутив такой стыд, словно отняла конфету у ребенка.

Вцепилась всеми лапами в его торс и руки, потянула к себе.

– Извини… я сгоряча. Четвертый день иду по следу Чемино и все проводники пытаются победить меня и захватить в заложницы. Полугоблина явно пугает разговор со свободной магиней.

– Расскажешь? – смерил он ее настороженным взором.

– Конечно. Но сначала нам бы умыться и выпить чаю… последний привал был еще до рассвета.

– Я не имею права выйти на берег, – хмуро пояснил русал, – у нас с троллями напряженные отношения. Но могу угостить рыбой.

– Тогда разбуди моего спутника, – подумав, предложила Эми, – мы поговорим через люк в коконе. Те тролли, что сидят на верблюдах, мои заложники… пришлось брать, иначе они убили бы Хорса.

– Но почему тебе не помогает муж? – усевшись на краю валуна поинтересовался русал, наблюдая за тем, как ловко темноволосая девушка раздвигает свой кокон, устраивая из него подобие эльфийского шатра с купальней и маленьким столиком, – или он… не смог?

– Это было условие Чемино. Либо я иду одна, либо он обрушит потолок подвала, где заперто пятьдесят мальчишек‑оборотней. Мы еле успели, плиты все же рухнули, перекрывая дорогу назад. Оттуда меня вел Хорс… и по пути мы нашли в лабиринтах еще несколько групп заложников. Гад Чемино обожает изобретать каверзные, жестокие планы и интриги.

– Что делать с рыбой? – тихо осведомился Хорс, молчавший с того самого момента, как проснулся и обнаружил за открытым оконцем русала и валявшихся подле него бывших соратников.

– Я могу пожарить, – предложил русал, небрежно доставший из моря увесистую тушку, – но соли тут нет.

– У меня есть, – пес достал почти пустой мешок, куда сложил остатки последней трапезы, – и хлеб тоже.

Потом, оглянувшись на купальню, куда ушла переодеваться Эми, осторожно спросил:

– А где Чемино… ты знаешь?

– Конечно. На своем корабле, – коротко кивнул русал и вдруг пронзительно глянул магу в самую душу, – а ты точно заложник? Не ощущаю я в тебе ни страха, ни ненависти, ни желания бежать.

– А разве люди только этим могут взять в плен? – с прохладцей осведомился бывший пес, – иногда сочувствие да искреннее обещание помощи держат надежнее каменных стен и стальных цепей. Я видел, как она переживала за каждого глупого мальчишку… как удержала троллей от преступления… и теперь, уверен, волнуется за них, простят ли это сородичи. Потому и не ушел… когда отпустила, может, хоть чем сумею помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Чемино говорил другое… – задумчиво пробормотал золотоволосый.

– Лжет, – уверенно отрезал пес, – я рядом с ним почти пять лет… жизнь ему спас случайно… и получил контракт на охрану. Могу перед любыми богами подтвердить, нет и не было существа лживее, подлее и злобнее его во всех пределах нашего мира. Мне давно надо было уйти … да накопления… на лечение сестренки, держали крепче цепей. Но теперь я решился… и на душе сразу светлее стало.

– Спасибо… – пробормотал русал и смолк, покосившись на вышедшую из умывальни магиню.

– О чем разговор? – улыбнулась она жизнерадостно, – и где ваша рыба?

– Уже готова, – русал открыл створку огромной серебряной раковины и достал из нее румяные ломти рыбы, – пробуйте. Это артефакт, подаренный моему народу драконами.

Эми бросила на него быстрый взгляд, но смолчала. И ела молча, изредка поглядывая в сторону моря.

– Что тебя тревожит? – дождавшись, пока девушка отодвинет миску, осторожно осведомился житель моря, и замер в ожидании ответа.

– Заложники. Чемино взял с собой несколько одураченных мальчишек… и обещал их убить, если я не приду вовремя.

– Ты не опоздаешь, – пообещал он и вдруг сообщил, – меня зовут Лаатт. И это я должен был доставить тебя на корабль Чемино, который сейчас направляется к одному из пустынных островов нашего архипелага. У нас с ним тоже договор…мы помогаем ему, а он – нам.

Вот не хотела Эми смеяться, даже в мыслях не было. Но то ли усталость так проявилась, то ли напряжение последних дней вдруг прорвалось, но хохотала она столь безудержно, словно услышала самую смешную байку во всех пределах.

– Прости… – взмолилась магиня отсмеявшись и вытирая выступившие слезы, – ради всех богов, прости. Я не со зла, поверь. Просто устала, переволновалась… и вдруг такое сообщение. Мне троллей было до слез жаль, бедняги искренне верят, будто договор с Чемино принесет им огромную выгоду. Хотя до сих пор всем народам он приносил только горе и потери. На его совести сотни, если не тысячи загубленных жизней и исковерканных судеб, и моя в том числе. Мои родители погибли из‑за поставленной его магами ловушки, мой лучший друг лежит сейчас в древе возрождения, восстанавливая сожженные легкие. Но вы… как вы могли поверить лгуну, если имеете талант чувствовать правду?

– У него очень редкая способность… – помрачнев, процедил русал, – он на самом деле верит во все, что говорит. А еще дар убеждения, подкрепленный мощным артефактом. Мы не сразу разобрались… а потом было поздно…

– Нет, не говори так! Поздно будет, если вы его не остановите, и ты сам прекрасно это понимаешь, – в голосе магини зазвенела истовая убежденность. – Череду его жестоких преступлений давно пора прервать, он ведь приговаривает людей к мукам и смерти не сомневаясь ни на миг, как тараканов ногой давит. Вот Хорса приговорил… причем независимо от того, выполнит он задание хозяина или нет. Ты ведь понял это, Хорс? Шестого верблюда у троллей ведь сразу не было. И самих троллей приговорил, оставив тут псов с мощными жезлами. Знаешь почему? Боится, что я сумею открыть глаза любому, с кем поговорю. Но вам ведь уже ничего открывать не нужно? Вы ведь и сами все уже поняли?

– Поздно мы поняли… – горько выдавил Лаатт, – сначала успели по шею завязнуть в его делах. Ведь это наши амулеты носят его псы, наши зелья пили те, с кем он садился за стол переговоров… как после этого смотреть в глаза обманутым?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Честно, – ответил Агорр, серебристой птицей садясь перед ними на камень, – Эми, убирай свой кокон, я поставлю тут шатер. Позавтракаем и поговорим спокойно, ты же не против, Лаатт?

– Буду просто счастлив, – почтительно склонил тот золотогривую голову, – о таком мы и мечтать не могли.