Странствия хирурга: Миссия пилигрима - Вольф Серно

— Это же мой клистир! — удивленно воскликнул Витус.

Магистр прищурился:

— Черт возьми! Что ты даешь ребенку, плут?

Энано поднял голову, но, прежде чем он успел ответить, снаружи донеслось громкое блеяние.

Друзья переглянулись. Что бы это значило?

Первым догадался Магистр:

— Коротышка, ты подоил козу и даешь молоко малышке, верно?

— Уи-уи, ей жутко нравится, глядите, как пьет!

— Все это, конечно, замечательно, — медленно проговорил Витус, на лбу которого залегла глубокая складка. Он подошел к Коротышке, который, нисколько не смутившись, продолжал свое дело. — Но может быть, ты соблаговолишь объяснить мне, как коза попала внутрь огненного кольца? Ведь она стоит прямо за палаткой? Привязана, как я полагаю? Сколько раз я говорил: кольцо — наше единственное спасение. Никто не должен попасть сюда извне, и никто не должен покидать его! Как же ты привел сюда козу?!

— Т-с-с! Не ори так, Витус, а не то моя овещка запищит.

— Как ты приволок сюда козу? — Витус стал говорить тише, но гнев его еще не улегся.

Энано наконец заметил, что его столь сведущий в медицине друг не шутит. Он прошепелявил:

— Увидел бородаща щерез проголызину в кольце. А тут как раз с неба огонь погасили в одном месте, вот я его и притаранил. — Он смотрел на Витуса честными глазами. — По-другому не полущалось, клянусь всеми святыми! Мне для Неллы молоко было нужно, иначе она отщалит. Ты же не хощешь, щёб она померла?

— Нет, разумеется, нет. — Витус успокоился. Отчасти Коротышка был прав: и слава Богу, что подвернулась коза как источник питания для малышки. Она избавила их от большой проблемы. Однако одновременно повесила им на шею другую: опасность заражения. — Ты хотя бы догадался осмотреть животное как можно тщательнее, нет ли на нем насекомых?

Карлик опустил глаза.

— Не-е, не успел. Я бородаща за рога схватил и щерез кольцо протащил. Некогда было, надо было быстро действовать.

— То есть ты знал, что, если я тебя застукаю, твой номер не пройдет! Послушай, Энано, возможно, ты спасаешь жизнь ребенку, но ответь мне на вопрос: какое это имеет значение, если все мы погибнем от чумы?

— Уи, Витус, ты прав. Но не мог я поступить инаще! Не мог я допустить, щёб моя овещка с голоду померла!

Витус глубоко вздохнул:

— Ну ладно, теперь все равно уже ничего не изменишь. Коза остается. Дай Бог, чтобы она не была заражена. Но как же ты не подумал об этом, ведь она из того же крестьянского дома, по которому прошлась чума?

— Не-е, не подумал. Извини.

— И что будет дальше? Ты об этом хотя бы задумался?

— Мы с моей овещкой все время будем тут, я о ней забощусь, а бородащ дает молоко. Вот и все.

Витус огляделся в женской палатке. Тут все еще оставались кое-какие вещи Антонеллы: платки, тряпки, умывальные принадлежности, полная корзина щеток и кое-какие мелочи. Рядом были разбросаны вещи Коротышки, который, судя по всему, уже переселился сюда. В ногах его спального места стоял деревянный ящик, наполненный соломой и птичьими перьями, — это была постелька для Неллы.

— Надо же, как все просто. Значит, с этого момента ты заботишься только о ребенке, а все остальное делаем мы?

— Да. — Глазки Энано умильно заблестели. Он не имел ничего против такого распределения обязанностей.

— Ну хорошо, я согласен, кто-нибудь должен ухаживать за младенцем. Дети в этом возрасте требуют внимания денно и нощно, и ни у кого не получится это лучше, чем у тебя. Но одна обязанность остается за тобой: регулярно проверять и поддерживать огонь. Это мое условие. Пока ты будешь занят огнем, мы с Магистром возьмем на себя заботу о ребенке.

— Уи-уи. — Коротышка вынул клистир из ротика Неллы. Наевшаяся малышка, довольно посапывая, тут же заснула. — Ладно, сделаю.

— И еще: молись «Великому Бракоделу», как ты Его называешь, чтобы ты не притащил в лагерь чуму. Пойдем, Магистр.

Витус потянул за собой друга, и они вышли наружу.

Только на воздухе к Магистру вернулся дар речи:

— Ну ты и всыпал Коротышке, сорняк! Не слишком ли ты был с ним суров?

Витус пожал плечами:

— Может, это и вышло чересчур резко, но я имел на то полное право. Представь, если каждый начнет покидать пределы кольца и возвращаться, когда ему заблагорассудится: сегодня Энано, потому что ему нужна коза, завтра ты, потому что захотел нарвать цветов, а послезавтра Фабио, потому что ему приспичило погладить своих лошадок. Кстати, сдается мне, что из всей нашей компании мы с тобой одни остались нормальными. Все остальные просто сбрендили. И если я чуть погорячился, то только потому…

— Только потому, что ты так же зверски голоден, как и я. — Магистр понимающе ухмыльнулся. — Вперед, на нашу кухню, старик, хотя котлы в последнее время чаще пустуют. Увы, кашеварить нынче некому.

— Да, нам всем не хватает Антонеллы, не только Коротышке. — Витус налил три поварешки супа в большую миску. Суп был разваренный и полуостывший. — Боюсь, мы едали и более вкусную пищу.

— Да ладно тебе! — ученый опустил ложку в варево. — Голодному и хлеб что манна небесная.

Витус опять не удержался от улыбки. Начав есть, он заметил:

— Мы должны исходить из того, что Гвидо отныне выпадает из графика дежурств.

— Что?! Ты это серьезно? Как же нам теперь нести вахту? Ведь нас осталась жалкая горстка из трех человек, поскольку Коротышка, насколько я понимаю, тоже не в счет?

— Ты все правильно понимаешь. Поэтому нам придется немного перестроиться, ибо один пункт я оставляю незыблемым: мы, как и прежде, будем ходить в дозор. Ты, Фабио и я. Будем, как и раньше, дежурить по четыре часа, только поодиночке, после чего каждый опять получает восемь часов отдыха. Дозорный должен отныне носить с собой не только мушкет Фабио, но и его рожок. В случае опасности звук рожка будет сигналом тревоги. Проблему с приготовлением пищи мы также должны решить. Думаю, я возьму это на себя. Одной плотной трапезы в день будет вполне достаточно.

Витус подавил отрыжку и продолжил:

— Я немедленно начинаю готовить еду. Фабио, вернувшись в полдень с вахты, получит солидную порцию. Я сменю его до четырех, а потом подойдет твоя очередь до восьми и так далее. Единственное, чего действительно жаль: мы никогда не сможем есть все вместе, а ведь совместная трапеза так сближает! Помнишь, как было хорошо, когда мы путешествовали с бродячими артистами?

— Помню, помню, еще бы. Скажи лучше, ты доешь остатки супа? Нет? Тем лучше, тогда я принесу себя в жертву. — Магистр с наслаждением отправил в рот последнюю ложку. — Да, мы прекрасно ладили с каждым из них, только этот спесивый шарлатан докторус Бомбастус Зануссус был исключением. Помнишь, как он сожрал всех наших раков, конфисковав единственные щипцы? А сам при этом напропалую любезничал с Тирзой, к неудовольствию некоего Витуса из Камподиоса?