Принцип четности - Станислав Гимадеев

Все, понял Сергей с ужасом. Все.

Хотелось закричать, но он не смог. "Нет!" - отчаянно разрывало грудь. "Нет!" - тяжелым молотом било в мозгу. "Не-е-ет!!!" - истошно стонало в душе. Каждая клетка организма его пронзительно выла, а он не мог вымолвить ни звука. Стало вдруг очень темно и холодно вокруг. И все потеряло смысл, все окружающее мгновенно стало безразличным и никчемным. Мир, словно кружок фонарного луча в темной комнате сузился до одного единственного момента. Только он один сейчас был важным...

Выпустив из рук голову Кирилла, Сергей тяжело поднялся с колен и шагнул на пустынную площадку четвертого этажа. Окинул взглядом груды строительного мусора, вереницу кирпичных кладок, сиротливо торчащие простенки. Потом он заметил кровь на полу. Темные, густые и разнокалиберные кляксы начинались шагах в десяти от лестницы и неровной цепочкой тянулись дальше, туда, где на фоне серого неба, недалеко от края были навалены кучи кирпича. Он пошел вдоль этих багровых пятен, осторожно ступая по густому слою пыли и вслушиваясь в тишину. Через несколько метров, возле одной из бетонных стен он наткнулся на разряженный пистолет Филина. Какой-то слабый шорох послышался совсем недалеко. Потолочные перекрытия кончились и теперь Сергей был уже на пространстве под открытым небом.

- Филин! - позвал он.

В ответ что-то негромко ширкнуло, и над одной из кирпичной груд у самого края, всплыло облачко дыма.

Филин уже не прятался. Сергей обошел груду и нашел его, навалившимся спиной на кирпичи. Филин курил, глядя куда-то вдаль, левой рукой держась за окровавленный бок. Лицо его было сильно порезано стеклами при прыжке из окна, отчего ухо, один глаз и шея были залитыми кровью. Казалось, что Филин был совершенно спокоен. Когда перед ним возник Сергей, он не сразу повернул к нему голову.

- Ты убил Кирилла, - бесцветным голосом сказал Сергей.

Филин сделал глубокую затяжку.

- Что ж... - сказал он, осклабившись. - Значит, ему повезло меньше, чем мне.

- Ты тоже умрешь, - произнес Сергей. - Ты не должен жить, Филин.

- Давай, давай, - сказал Филин, криво ухмыльнувшись. - Стреляй, не тяни резину. У тебя еще сегодня, наверное, столько дел...

- Встань! - приказал Сергей.

Филин посмотрел на него удивленно. В глазах его плясал безумный огонек. Сергей схватил его за куртку, рывком оторвал от кирпичей и подтащил к самому краю. Там внизу, на земле валялись россыпи кирпичных обломков и штабели панелей. Филин не сопротивлялся, только морщился от боли в боку. Сергей отпустил его и отошел на два шага.

- Предлагаю тебе только одно, - глухо сказал он. - Прыгай сам.

- Туда?! - спросил Филин с усмешкой и покосился вниз. - Нет, Шепилов! сказал он с какой-то злобной радостью. - Не выйдет. Я не самоубийца. А ты что, хочешь чистеньким остаться? Как же так? Не хочешь пачкать руки в крови, бедняжка? Да? У вас там что, все такие неженки и кабинетные крысы?..

Он вдруг рассмеялся, потом вытащил папиросу изо рта, закашлялся и скрючился от боли на несколько секунд.

- Кстати говоря, - сказал Сергей, - хочешь знать правду напоследок?

Филин медленно распрямился и сунул папиросу обратно в рот. Рука его дрожала.

- Я действительно попал в резервацию случайно, - сказал Сергей. - И с Кириллом познакомился случайно, и Кононов тут ни при чем... И я действительно работаю там, где и говорил. Все это цепь случайностей, Филин, и ничего больше. Ты ошибся!

- Неужели? - выдохнул дымом Филин. - Ай-яй-яй!.. - Он снова засмеялся, превзнемогая боль. - Тогда чего же ты тут стоишь, милый? Рядом же Проход, рядом! Совсем свеженький!.. Случай-то какой, Шепилов! Никто же ничего еще не понял... Свобода! Вот она!.. Чего не бежишь?

- Хватит! - отрезал Сергей. - Все кончено. Я хочу, чтобы ты сдох, Филин. И больше ничего.

- Врешь, Шепилов!.. - продолжал смеяться Филин, и безумный блеск в его глазах стал разгораться еще сильнее. - Ты хочешь сразу двух вещей! И за друга отомстить и смотаться из резервации! Неужели не так, а?! Да так, конечно, так!.. А убьешь меня, так тебе же этого не простят! Ха-ха... - Он на мгновение застонал, впиваясь пальцами в окровавленный бок. - Тебя же за нечетность с говном сожрут! Как ты сейчас, должно быть, мучаешься! Ха-ха!.. Трудно тебе, бедняжке! Ой, как трудно!.. Что же тебе делать?.. Что же выбрать?..

- Ты ошибаешься, Филин, - произнес Сергей, поднимая пистолет. - Я уже выбрал...

Филин уже не смеялся - он дико хохотал, закинув голову, он сотрясался от хохота, и дымящаяся папироса в углу его рта дергалась в такт с ним. Этот жуткий смех давил на уши, разрывал на части всю душу, леденил кровь, и казалось, что он заполнил собой все окружающее пространство, всю резервацию, весь мир... И не было больше никакой силы терпеть этот смех...

И тогда Сергей выстрелил Филину в грудь.

Смех оборвался, и Филин мотнулся назад, взмахнув руками. Покачнувшись, он замер на самом краю бетонной плиты. Сергей выстрелил еще раз, и Филин, нелепо растопырив руки, запрокинув голову и продолжая сжимать в зубах папиросу, медленно-медленно завалился и слетел вниз. Затем донесся тупой негромкий удар. Снова стало тихо-тихо.

Сергей прислонился к кирпичной куче, сполз по ней спиной и сел на холодный бетонный пол. Он плохо помнил, что происходило потом. Будто он провалился в какую-то пустоту, где не было никого и ничего, и все, что творилось рядом, стало ему глубоко безразлично. Словно все это было не с ним, и он сидел в каком-то глухом коконе и иногда безучастно и отрывочно бросал взгляды вокруг. Кто-то бегал возле него, суетились разные люди... Он не помнил - кто. Они что-то спрашивали - он ничего не отвечал или пожимал плечами. Мелькали лица, фигуры. Затем опять была лестница, и кто-то поддерживал его под руки, и, не переставая, спрашивал и спрашивал... Он не слышал. Потом он стоял, кажется, возле подъезда, вокруг царила суета, откуда-то появилась его машина, проплыли носилки... Все были возбуждены, но у всех были какие-то бесцветные лица и беззвучные голоса. Они, эти лица, всплывали перед ним, заглядывали ему в глаза, шевелили губами и снова растворялись. Ему сунули в руку плоскую металлическую фляжку, и он стал машинально глотать жидкость, не ощущая ни вкуса ни запаха.

Потом он постепенно стал приходить в себя. Сначала возникли звуки, затем очертания людей и предметов начали приходить в норму и обретать границы. Сергей увидел Барновского, мэра, еще многих и многих, стоящих рядом. Какой-то незнакомый чиновник долго и нудно что-то втолковывал Сергею и интенсивно размахивал руками. Сергей не сразу разобрал, что ему нужно, этому лысому, маленькому типу. Чиновник возбужденно тараторил что-то о Филине, о бессмысленном убийстве, о пропавшей зря нечетности... На него цыкали и махали руками, - дескать, не до этого сейчас - но лысый чиновник не унимался и все долдонил про самоуправство и безответственность. И тогда Сергей сипло проговорил: "Сука..." и с размаху врезал рукой с пистолетом ему по лицу. Лысый свалился на землю и, вопя и поскуливая, стал отползать. Наверное, Сергей выбил ему зубы или сломал челюсть, но ему на это было наплевать.