Дорога без возврата - Марик Лернер

Когда я умру, меня положат в корни дерева-дома, бывшего моим жилищем десятки лет. Это лучший конец из тех, что я знаю, кроме как погибнуть в бою, но это мне не грозит. Слишком я стар для этого. Я сделал, что мог, для своего Народа, и пусть тот, кто сможет, сделает больше.

Глава 15

Семейные обычаи

— Эй, — сказал Рафик и пощелкал пальцами у меня перед носом, — Живой, ты живой?

— А?

— Живой, — обрадовался он. — Сидишь уже четверть часа и смотришь неизвестно куда.

Я посмотрел осмысленным взглядом по сторонам. Действительно, что-то я изрядно отключился от окружающей действительности. Время уже к вечеру, от костра тянет приятными запахами еды. Все дружно лопают, и только я сижу и ничего не замечаю. У русских это называется ошеломить. Трахнуть чем-то тяжелым по голове. Уж очень занимательные мемуары мне попались. Не поленился бы заглянуть вначале, непременно плюнул бы на закон добычи и спрятал снова. Хорошо еще, что теперь книги мои по общему согласию, и переводить для всех я не обязан. Людям это совершенно ни к чему, а для нас очень интересный документ. Все равно что найти дневник Сталина, не предназначенный для потомков и полностью откровенный. Удачно получилось, отдали и не поморщились. И то, камни интереснее.

Так мало текста и такие занимательные мысли появились. Вот это было не так, как нам с детства говорят… А вот это вообще совсем наоборот…

Частица «до» для нас совсем не обозначение воинского рода. Вот я тоже «до». Как десятого убьешь своими руками и при свидетелях — признают «до». Про Крепость тоже все знают, но ходить туда не положено. Там Совет пауков собирается, и чем там еще занимаются, таким, как я, не говорят.

Первый Вожак — человек! Это мощно. Даже в легендах таких вещей нет. Мы всегда были сами с усами и прочими клыками и когтями.

Крыс я уже имел удовольствие повидать, а теперь еще какие-то водные всплыли. Почему собак среди нас нет? Ведь были же…

Порталы, понимаешь, стационарные, значит, были и переносные. А эти странные намеки на воинские обычаи. Это он про то, что крысы делают?

Козел был наш первый Вожак, что ему стоило более подробно писать? Сам говорит про потомков и сам же толком не поясняет.

Хотя кто сказал, что дальше ничего интересного не будет? Хранили же пятьсот с лишним лет книгу…

— Да, — невпопад сообщил я Рафику, — ужинать пора.

Рафик посмотрел на меня внимательно.

— Ты меня вообще понимаешь?

— Конечно, — обиделся я.

— Я говорил с Лехой…

— Я тоже, — перебиваю его. — Сегодня утром. Он сказал то же самое, что и я. Ситуация изменилась. Начальной цели мы достигли. В район вышли, осмотрелись, энергетический узел нашли. Проход он сделает без проблем, уже проверил. Картинки с видеокамеры вполне достаточно. Ему надо знать, как выглядит место, а я ему пару часов просмотра со всех сторон скинул через Летчика. Дальнейший поход в таком составе может быть опасным. Завтра я пойду с волками к Игле и оттуда дам сигнал. К нам прибудет очень представительная делегация в составе нашего с тобой работодателя, парочки пауков и полусотни бойцов. Встретитесь лично, поговорите… Самое умное для вас, — я кивнул на костер, — собрать манатки и отваливать назад к водохранилищу. Или хотите — копайтесь в развалинах, если Леха даст добро. Дальше уже наши проблемы, а вы можете пошарить в окрестностях, пока баржа не вернется. Только надо быть осторожными, крысы любят селиться у воды. Как мы раньше с ними не столкнулись — непонятно. Я только на последних страницах видел десяток названий семейств. То, что их на реках должно быть много, — это без вопросов. А свою территорию они охраняют серьезно, даже с другими крысами постоянно дерутся. Вот тебе и объяснение, куда французы делись. Меня с Дашкой точно так же раздели догола и уволокли. Нам ведь изрядно повезло. Эти из поселка полгода назад пошли в поход не то за здешними зипунами, не то за мясом. Больше тридцати наиболее опытных воинов. Назад никто не вернулся. Поэтому их было так мало, и вы так легко подошли к поселку. Один часовой в нормальной ситуации большая редкость.

— Вы так не хотите свидетелей, что даже не нуждаетесь в еще одном вооруженном отряде?

— Ну и это тоже, — легко согласился я. — Не могу предсказывать будущее, но вполне возможны разные нехорошие штучки вроде геноцида. С этими людоедами мы вряд ли уживемся. А кроме того, у нас есть древние легенды о войне с крысами, а этот их вождь прямо говорил о старых счетах. Я его хорошо понимал. Мира не будет. И есть тут еще один момент…

— Это ты про ножи и книги?

— Вот именно. Вот это, — я похлопал по ножу на боку, — не просто определенный звериный стиль. Это фирменный знак Народа. Такой нож многое говорит о владельце понимающему. Валяться где попало они не могут, а у крыс тем более. Если бы это был трофей, они бы с гордостью носили, и опять же надпись соответствующая. Тут что-то очень нечисто.

— А ведь Доцент что-то про тебя и оружие понял.

— Ну и на здоровье, — отмахнулся я. — Он еще не видел наших девушек. Вот появятся Близняшки, будет ему очень много пищи для размышлений. Они, по вашим понятиям, раскованные в личной жизни, но любому слишком много возомнившему о себе мужику очень быстро голову открутят.

— Кстати, насчет девушек… — Он с интересом уставился на меня. — И как ты собираешься выкручиваться из этой ситуации? Очень, знаешь, интересно было эти стоны ночью слушать. Была бы кровать, наверняка бы сломали.

Я посмотрел на Дашу. Она сидела у костра рядом с остальными, но заняла такую позицию, чтобы видеть нас. Была бы оборотнем, я бы точно знал, что она слушает, но, хвала первопредку, на это она не способна. Тем не менее я уверен, что она тут же почуяла, когда заговорили о ней, и насторожилась. Моментально взгляд в нашу сторону. Это какая-то женская магия, она от рождения дается, и мужчинам ее не понять.

— Вы притащили свои обычаи и традиции сюда. Цветы, ухаживания, загс и потом обязательные крики про плохо постиранные носки с ответными криками про маленькую зарплату. У нас несколько другие обычаи. Гулять до свадьбы — это совершенно нормально. В один прекрасный день, — понижая голос, сказал я, — женщина понимает, что хочет ребенка. Она смотрит по сторонам и говорит себе: «Ага! Вот этот парень мне нравится». Она идет к пауку и выясняет, нет ли проблем с наследственностью. Такое бывает редко, но процедура обязательна. Паук в поселке про всех все знает. Это его прямая обязанность знать такие вещи. Он говорит — можно, и начинается охота. Парня обкладывают со всех сторон. Вроде случайные встречи, совместные мероприятия, демонстрация лучших качеств и разных приятных выпуклостей, случайно касающихся руки. Так продолжается несколько месяцев. Родственники тоже участвуют в этом, создавая возможности для встреч. А потом в один прекрасный момент она ему говорит — бери меня замуж. Парень не идиот и давно понял, к чему идет. Если не понял, друзья обязательно с конским ржанием объяснят, поэтому обычно и проблемы нет — он согласен. Охота закончена, дичь загнана в ловушку и прикончена. Кого такая перспектива не устраивает, имеет достаточно времени смыться или поговорить с ней серьезно. Тут и начинается самое интересное. У нас нет совместного владения имуществом.

— Это как? — изумленно спросил Рафик.

— А вот так. Муж — воин, Мастер, охотник. Это неважно. Он может всю жизнь работать или бесконечно угонять у соседей табуны с лошадьми, но ему принадлежат только орудия труда и то, что на нем. Жене принадлежит все остальное. Она ведет дом, заботится о ребенке, кормит и обихаживает мужа и его гостей. Конечно, есть разные нюансы, но жизнь может быть очень интересная, если муж, допустим, ляжет и не станет ничего делать. Это не его забота, как она станет выкручиваться. С другой стороны, если он захочет уйти — все останется жене. С разводом у нас просто. Идут к пауку — и, если причина действительно серьезная, — никаких проблем. А причин достаточно много. Она тоже может развестись по своей инициативе, но это сложнее, хотя и возможно. Тогда он не останется совсем с голым задом, если только его не поймали на другой.

Он покачал головой и почесал в затылке.

— У вас ограничение рождаемости практикуется… А ведь это искусственный отбор. Выходить замуж за успешного, богатого и готового стараться. Бездельники и неудачники не размножаются.

— Ну жизнь — она разная, и бывает по-всякому. Потом, кроме голого расчета, всегда есть чувства. Но в каком-то смысле действительно отбор. Почему красавицы выходят замуж за артистов или певцов? Из-за славы. А почему за толстого противного старикашку? У него денег много. Это ведь тоже мерило успеха. У нас то же самое бывает, только вместо кривляния на сцене требуются совсем другие качества. Угнать чужих коней из охраняемого табуна и чтоб кровь не пролилась — это совсем не просто.