Монахиня Адель из Ада - Анита Фрэй

— А как вы его ловить-то собираетесь?

— Для этого надо ехать за границу, говорят, будто он в Швейцарии прячется, и что внешность сильно изменил, и даже возраст! Но найти его нужно непременно. И привезти сюда. А без этого Главный не согласен менять правителя. Ритуал есть ритуал. Без ритуалов трудно владычествовать, особенно если заочно. А очно править слишком муторно, чересчур энергозатратное дело с каждым сюсюкаться…

— Кто на поиски отправится?

— Угадай!

— Я?!

— Да. Но не в одиночку…

— Ммм… Неужто папу Юру со мной командируете?

— А кого ж ещё! Кто в языках силён? Кто в Европах бывал? То-то… Вооружу его мощнейшим поисковиком и — в путь!

Мадам схватила фотографии, прижала к впалой груди…

Глава 10. Третьим будешь?

Если бы Юра слышал хоть крупицу из того, что о нём говорилось на Лиговке, он, вероятно, сильно удивился бы. Но не возгордился бы — уж это точно. Он никогда не страдал манией величия, несмотря на многие таланты и благородное происхождение. Юра Лялин, потомок князя Люлина, своей родословной почти не интересовался. По молодости — было дело. С распадом Советского Союза, в начале девяностых, вдруг стало модным искать благородные корни — вытаскивать на свет сомнительные биографии сомнительных же предков, якобы имевших отношение к княжеским, графским и даже царским фамилиям. «Отрывались» граждане по полной, ведь раньше за одно лишь невинное предположение о таком родстве грозила тюрьма.

Петровичу, как живому человеку, вдруг тоже стало всё это интересно, он тоже поддался психозу. Но в его распоряжении никаких семейных документов не было, а лазить по архивам, высиживать в очередях к нотариусам было лень. Всё, что он слышал в детстве от матери, сводилось к следующему: их предки были золотопромышленниками, князьями Люлиными. Уже одна формулировка вызывала смех: «золотопромышленники Люлины». Промышленники — и с такой фамилией?! Да ещё и князья… гы… кому скажи… Нет, не княжеское это дело — в кучах грязи жёлтые дробинки искать. И потом: струсили, сменили буковку стали Лялиными… Впрочем, за это Юра был своим предкам искренне благодарен, ему нравилось быть Лялиным. Лялю он всегда, любил, любит и любить не перестанет. Несмотря на её графские замашки, регулярно подогреваемые Харитонычем:

— Опять барыню обрюхатил, подлец! Она тебе чего — родильная машина? Ты ей качели смастери, да на них качай, в саду, в имении… Правильно я говорю, мать?

Последняя фраза предназначалась Ляле. Та в ответ только ржала, незаметно суя старику денежку. Но уходить тот не торопился: знал, что и с вражеской, стороны подачка будет. Ответ Петровича звучал примерно так:

— Дед, моя жизнь — сплошные качели, и без тебя не скучно! Сушняк замучил — так и скажи…

Собрав дань, старик исчезал, а меж супругами традиционно возникала перепалка.

— Старичок не виноват, что я графиня! Уважает он историю, что тут плохого? — давилась со смеху супруга.

— А ты ему больше поддакивай! Жрите меня оба, скоро с вами всеми тут чокнусь, передачи мне на Пряжку носить будете!

Если бы не эти споры, свидетелем которых он являлся, Максимка не испытывал бы трудностей в передаче информации. От мадам привратницы — «князю Юрию Петровичу». Вдруг от очередной мульки про князьёв с графьями любимый папа Юра и вправду помешается? Ему и так давно пора лечиться. От переутомления.

Бабка запланировала княжеский визит на субботу, учитывая строгий рабочий график светлейшего. А пока была ещё среда, так что времечко на размышления имелось. Максимка отсиживался в своей комнате, выходил лишь изредка — отметиться в служебных помещениях. Ел сплошную сухомятку, и не на кухне, а, опять же, в комнате, на что папа Юра, конечно же, не мог не реагировать.

— Чего нос не кажешь? Снова заболел? Или единиц нахватал? Кстати, как твои занятия на тренажёрах? Я только сейчас сообразил: ключи от входной двери тебе дал, а от библиотеки — нет. Там же всё спортивное барахло лежит! Или ты замок взломал, а теперь стесняешься сказать? На медвежатника, вроде, не похож, конституция не та…

Максимка задёргался.

— Я не выхожу, потому что всё время лежу! Перестарался со спортом, крепатура, ломает всего, ходить больно! — жизнерадостно выкрикнул он.

Радость в одиночку к Максимке редко приходила, вот и теперь в двойном экземпляре пришла: нашёлся повод поговорить о Лиговке и… Можно школу сачкануть!

Что библиотека была всё время заперта — правда. На съёмных квартирах разное случается, бывает, не только квартиросъёмщики страдают, но и владельцы сдаваемой жилплощади — из-за краж имущества. То была мамы-Лялина идея: свалить всё более-менее ценное в библиотеке, а напротив замочной скважины, прямо впритык, поставить груду спортивного металлолома. Все исторические медные тазы, все кочерёжки с кухни, плюс картины в рамах — всё это пряталось за тренажёрами. Замок был не очень крепкий, но хоть какая-то гарантия. Кстати о тренажёрах: малец к ним так и не притронулся, ибо помнил о существовании халявы — «улучшающего» зеркала.

— Не волнуйся, папа Юра, я везучий, таки было кому открыть библиотеку: аккурат бабка из села нагрянула, навезла банок-склянок! Просила в субботу прийти и забрать, между прочим. Я помогу нести, если что…

Юра задумался. На субботу, вроде, никаких рыбалок не намечалось.

— Да! Ещё забыл сказать! — воспользовался паузой Максимка. — Перед отъездом в селуху бабушка разрешила одной своей подруге в вашей пятикомнатной пожить… По музеям походить и всё такое прочее… Непростая подруга, кстати, дворянских кровей!

Петрович кисло улыбнулся:

— Понятно… Дворянка — значит, воровать не будет. За тазики можно не волноваться…

— Не только это! Она всякого понарассказать может! Вдруг ты ещё когда-нибудь сподобишься экскурсоводом подрабатывать, так она интересный материал подбросит — из воспоминаний своих предков!

— Лишнее это, меня туристы когда-нибудь побьют за многословие, чай, не на стажировку по истории едут, а отдохнуть, развлечься…

Мася заволновался: вдруг Петрович откажется от визита, вдруг ему влом будет эту субботу на банки тратить?!

— Ну, тогда… Тогда меня пусть рассказиками побалует, а ты рядом посидишь, мне ж одному со взрослой тётенькой общаться неудобно…

Папа Юра посерьёзнел.

— Прости, малыш, не подумал. Я, как отец, должен всемерно повышать твой уровень, всячески влиять на твоё развитие…

Говорилось это на автопилоте: во-первых, был поздний вечер, а во-вторых, усталость за последние месяцы накопилась такая, что…

— Так я скажу той бабушке, что ты не против?