Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные - Нина Аленникова

Нина Сергеевна и ее супруг, Всеволод Павлович, были люди очень компанейские и всегда с большим удовольствием принимали у себя близких друзей. По воскресеньям дом был всегда открыт для тех, кто эвакуировался с ними из Керчи и вместе с ними пережил трудные первые годы во Франции.

Одним из самых верных посетителей был П.И. (Палываныч) Кузьмин. Первоклассный механик, он, хотя совершенно не говорил ни слова по-французски, хорошо зарабатывал, ремонтируя автомобили в гаражах. Его жена, леди Олив, тяжко заболела туберкулезом и вернулась в свою семью в Англию, где скоро скончалась; она взяла с собой их дочку, которая первые годы навещала отца, но постепенно их контакты сократились и во время войны прервались. При оккупации Франции немцы забрали его в провинцию работать, к счастью, в нормальных условиях. Он вернулся в Париж после войны и через несколько лет поступил в русский дом для престарелых в городке Шель; умер он в 1956 году.

Димерсеич (Дмитрий Алексеевич Молчанов), всегда веселый и любезный, хорошо устроился в разных промышленных фирмах; в 1941 году его тоже увезли немцы, но на этот раз в Германию, где он пропал без вести: вероятно, погиб во время одной из постоянных бомбардировок крупных заводов.

Талагаев устроился поваром в «Шехерезаде» – лучшем ночном ресторане-кабаке в Париже. Его владелец, перс Ашем-Хан, отлично говоривший по-русски артист, замечательно пел роль Гремина в опере «Евгений Онегин». Он был русофил, и в «Шехерезаде» подавали русские блюда, выступали многие русские артисты-эмигранты, а дети его проводили лето в русских лагерях для молодежи. Он уехал из Парижа в 1941 году, «Шехерезаду» заменил «Распутин», ночной клуб того же рода, но по качеству нисколько не сравнимый с исключительной «Шехеразадой».

Анна Ивановна Гузу осталась в тесных отношениях с семьей Дон, но в 1943 году немецкие власти, узнав, что она балтийка немецкого происхождения, перевезли ее в Германию и устроили в дом для престарелых на берегу Рейна, где она скончалась в возрасте восьмидесяти пяти лет.

Среди близких друзей большую роль в судьбе семьи сыграл Владимир Дитерихс. Будучи блестящим морским офицером во время войны, он перешел в морскую авиацию и был одним из первых военных летчиков. Будучи назначен начальником третьего дивизиона первой воздушной дивизии Балтийского флота, он получил приказ пойти навстречу немецкой эскадре из 12 аппаратов. Из-за мороза из десяти русских вылетели только два. Он сам истребил 4 немецких самолета, столкнулся с пятым, оба они разбились, и Дитерихс револьвером убил своего противника. За боевые отличия в Рижском заливе он был награжден орденом Святого Георгия. Сражался потом в Белой армии на Северо-Западном фронте, был взят в плен, и его живым сбросили с поезда. В продолжение месяца он прятался на кладбище.

Выжил и после революции эмигрировал во Францию, получил специальное образование по химии. Его трудами были открыты гормоны для растений; выделился он и в области бактериологии.

В. Дитерихс решил уехать в Эфиопию, открыл там школу танцев для благородных девиц (он был очень светский человек); его познакомили с Негусом (император Эфиопии), который назначил его военным советником; был замешан там в разных политических интригах, связанных с соперничеством между французами и англичанами. Через десять лет он покинул Эфиопию и приехал в Париж в 34-м году. Работал как фотограф и художник. Изобрел новую систему приклеивания наждака и всех абразивов. Стал техническим директором французской компании СЕТА (Compagnie des Emeris et Tous Abrasifs), единственного конкурента крупной американской компании «Нортон». Он убедил В.П. Дона, который прозябал в своем магазине, поступить к нему в сотрудники. Муж автора приспособился к совсем новой для него области, стал заведующим цеха и в этом качестве проработал до пенсии.

Владимир Дитерихс был женат на русской. У них было две дочки. Конец его жизни был омрачен одиночеством. Скончался В. Дитерихс 28 декабря 1951 года.

Мадам де Вижи скоро развелась с первым мужем и вышла замуж за банкира польского происхождения, графа де Рола (сокращенная фамилия). Мадам де Рола согласилась быть крестной матерью внука автора, Алексея, старшего сына Ростислава. Она всю жизнь осталась не только верным другом, но и благотворительницей семьи Дон. Кроме красивой квартиры в центре Парижа, она обладала двумя большими усадьбами: одна в деревне в области Пуату (в центре Франции), другая на берегу моря в курорте Гетари недалеко от Биаррица. Систематически мадам Рола приглашала всю семью проводить у нее целый месяц летом то в одной усадьбе, то в другой. Во время немецкой оккупации, пользуясь своими знакомствами, она помогала доставать в провинции необходимое продовольствие, когда становилось очень трудно с питанием. Она дожила до девяноста девяти лет и до конца дней обладала всеми своими способностями.

Воспоминания автора ясно показывают, что Ляля Клевезаль была человеком, который больше, чем кто-либо, имел на нее глубокое влияние (со значимым исключением, что она не смогла отговорить Нину от брака, который не одобряла). Все, кто хорошо ее знал, были свидетелями магнетического влияния, которое Ляля охотно оказывала на диких животных. Про жизнь Ляли последний ее муж, американский писатель Вудланд Келлер (Woodland Kahler), написал два романа: Early to Bed и The Giant Dwarf. Нина Сергеевна дает понять достаточно ясно, что Ляля вышла замуж за первого мужа – морского офицера – только потому, что он был влюблен в другую девушку, и очень быстро от него ушла. Ее второй муж, англичанин Сэрк, увез ее в Англию после революции, и она прожила с ним несколько лет, но ее манера и громогласное поведение, хорошо описанные в книге, не могли сойтись с особенностями английского уклада жизни, поэтому развод здесь был неизбежен. Ее третий муж являлся большим исключением. Это, наверное, единственный мужчина, которого она искренне любила. Он был бедный, больной австриец, и его ум и мягкий характер не могли покрыть такие handicaps (может быть, «недостатки»). Они жили в большой квартире в Париже, и Ляля приютила обезьяну – большого орангутана, чьим главным развлечением было давать пощечины мужу. Когда он запротестовал, Ляля сказала: «Будь осторожен, ты отлично знаешь, кого я выберу, если заставишь меня выбирать между тобой и обезьяной». Она действительно была привязана к нему, но решила все-таки с ним расстаться в конце 30-х годов только после того, как стало очевидно, что его туберкулез неизлечим и у них не хватает средств на жизнь, даже если не полностью соблюдать образ жизни, к которому она привыкла. В то время они были в Париже, куда приехал упоминавшийся Woodland Kahler, сын богатого американского банкира, которому отец приказал «рано ложиться», чтобы развивать свои литературные способности. Встретив Лялю, он сразу в нее влюбился, она познакомила его со многими русскими эмигрантами, он щедро угощал, они постоянно кутили и часто не ложились до самого раннего утра. Время пришло определить свою судьбу. Ляля поставила определенные условия: она готова развестись и выйти замуж за Келлера, если он согласится за свой счет определить бывшего мужа в лучший частный санаторий в Австрии. Так и было сделано.