Наша толпа. Великие еврейские семьи Нью-Йорка - Стивен Бирмингем

В течение последующих пятидесяти лет Джойнт продолжал оказывать свое объединяющее воздействие на спорное, расколотое еврейство Америки. В то время как молодой Отто Кан стильно помогал военным, Якоб Шифф в свои сумерки тихонько добавлял к своему имени еще больше славы.

Становился понятен масштаб того, что называли «сложной восточной натурой» Шиффа. Задолго до того, как у американских миллионеров вошло в моду проявлять гуманитарные инстинкты, он выступал в защиту негров, за бесплатное государственное образование, за поправку о детском труде, за права профсоюзов. В нем жила неизменная идеалистическая вера в Отцовство Бога и братство людей. Неудивительно, что вплоть до самой своей смерти он всегда считал, что Объединение — это сугубо временная организация. Он всегда ожидал — и, по сути, предвидел — тот день, когда несправедливость, которую призвано было разрешить Объединение, исчезнет, когда необходимость в нем отпадет, и его можно будет распустить.

42. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЭМИССИОННОГО ДОМА

В 1900 г. компания Lehman Brothers, несмотря на свой успех, все еще считалась, по сути, товарной брокерской конторой. По престижности и значимости она была настолько ниже Kuhn, Loeb, что ее даже не рассматривали в том же бизнесе. Леманы не обладали ни социальным влиянием Селигманов, ни богатством Шиффов, Варбургов или Отто Кана.

Однако Леманы были далеко не бедны. От хлопкового брокера они перешли к подпольным товарам, в частности, к нефти, и Майер с Эмануэлем упоминались во всех списках богатейших людей города. Одним из самых впечатляющих молодых людей в классе 1899 года в колледже Уильямса был Герберт Х. Леман. Среди компаний, которые приобрели его отец и дядя, а также П. А. Б. Виденер и Джон Джейкоб Астор, были Electric Vehicle Company, один из первых производителей автомобилей, и Rubber Tire Wheel Company из Спрингфилда, штат Огайо, первый американский производитель пневматических шин. Молодой Герберт приехал в университетский городок Уильямс не только на собственном автомобиле — что само по себе редкость, — но и с собственным шофером. Периодически водитель Герберта красил номерной знак автомобиля маслом, в результате чего дорожная пыль затушевывала цифры на номере, и молодого денди было трудно опознать полиции, когда он мчался по окрестностям. Трудно было поверить, что этот человек, ведущий разгульный образ жизни, впоследствии станет одним из самых щепетильных губернаторов Нью-Йорка, настолько заботившимся о сохранении своего личного достоинства, что в течение многих лет пребывания в Олбани он отказывался обедать в своем любимом ресторане Keeler's, опасаясь, что это «не будет выглядеть правильно, если губернатора увидят обедающим в общественном ресторане», а на одном из демократических мероприятий в Нью-Йорке вышел, когда ему показалось, что его неправильно усадили за банкетный стол.

На Уолл-стрит эпоха трастов, казалось, вот-вот обойдет Леманов стороной. Только за период с 1898 по 1904 год через банкиров инвесторам было продано новых ценных бумаг промышленных комбинаций на сумму более четырех миллиардов долларов. В 1893 году насчитывалось двенадцать крупных трастов с совокупным капиталом менее 2 млрд. долларов. К 1904 году таких трастов было 318, один из которых имел капитал почти в полтора миллиарда долларов. Система трастов, разработанная юристами Джона Д. Рокфеллера, предполагала передачу права голоса группы компаний в руки группы доверенных лиц. Формально отдельные компании оставались независимыми в своей деятельности и, следовательно, не подлежали антимонопольному преследованию. Но централизованный контроль над голосованием означал, что ни одна компания не сможет сильно отклониться от курса. (Джейкоб Шифф никогда не одобрял трасты голосования и тот контроль, который они предоставляли над деятельностью компаний, но он достаточно охотно продавал их ценные бумаги). Теория траста заключалась в том, что устранение конкуренции между консолидированными подразделениями приведет к немедленной экономии и, следовательно, к увеличению прибыли. Иногда это срабатывало.

Эпоха трастов была эпохой инвестиционных банкиров. Деньги, необходимые для запуска новых предприятий и вывода их ценных бумаг на рынок, сделали вклад банкиров крайне важным. Банковские дома имели опыт продажи государственных и железнодорожных облигаций в Европе, и это было им на руку. Теперь они могли продавать новые корпоративные акции, стоимость которых могла меняться, а могла и не меняться. По мере развития двадцатого века европейский рынок для американских ценных бумаг становился все менее значимым: появилась состоятельная инвестиционная публика в Америке.

Появились компании, которые решили, что могут обойтись без инвестиционных банкиров. В 1902 г. Пенсильванская железная дорога предложила ввести свою линию непосредственно в Нью-Йорк через тоннели под рекой Гудзон, что сделало бы Пенсильванскую железную дорогу конкурентоспособной по отношению к Нью-Йоркской центральной железной дороге. В Нью-Йорке и Нью-Джерси существовали влиятельные круги, выступавшие против этого плана, но Джейкоб Шифф, который более двадцати лет был банкиром Pennsylvania, активно взялся за его реализацию, написав письмо своему другу Исидору Страусу из компании Macy's, в котором указал на преимущества для города и его бизнеса и попросил его о помощи.

Выпуск облигаций для финансирования строительства тоннелей был достаточно выгодным, и железная дорога решила, чтобы сэкономить на комиссии андеррайтера, выпустить его самостоятельно. Шифф не советовал этого делать, да и Пенсильвания, похоже, была в весьма неблагодарном расположении духа, учитывая всю тяжелую работу Шиффа. Но Шифф принял это решение с благосклонностью. Вскоре, однако, без поддержки рынка и одобрения со стороны инвестиционно-банковского дома туннельные облигации оказались в затруднительном положении, и их цена упала настолько катастрофически, что Kuhn, Loeb пришлось вмешаться и в последнюю минуту провести спасательную операцию. Для промышленности это был драматический пример важности банковского дома и его способности найти и «продать» рынок. Кроме того, это был последний случай, когда компания пыталась предложить ценные бумаги публике без поддержки «эмиссионного дома».

Инвестиционные банки продавали ценные бумаги населению одним из трех основных способов или в любой комбинации. Они могли выступать андеррайтерами — или, проще говоря, гарантировать успех выпуска, который они будут продавать. В обмен на больший риск андеррайтер получал право решать, по какой цене продавать выпуск, кому, где и какими способами. Или же банкир может продавать ценные бумаги на рынке по договорной системе, продавая акции компании за комиссионное вознаграждение и одновременно предоставляя ей деньги в долг на операционные расходы, развитие или расширение. В идеале банкир зарабатывает на такой операции двумя способами. (Это была любимая банковская техника Джозефа Селигмана в работе с железными дорогами; разумеется, он часто проигрывал). Третий метод — контрактинг, когда инвестиционный дом скупает весь выпуск целиком, а затем либо распределяет его между другими домами, либо продает его исключительно. Это был излюбленный способ работы Kuhn, Loeb, и стороннему