Красный Принц - Смит Э. Дж.

– Как мило. Тогда пошли, чего ждать?

Вун повел спутника дальше, и лестница закончилась, превратившись в широкую дорожку. Потолок был выше, а сама дорожка шире, чем лестница, но сделана из таких же огромных каменных блоков, из трещин, от которых исходило то же самое голубоватое сияние.

– Откуда этот свет? – спросил Ута, когда от мерцающей сети голубоватых лучей у него начали болеть глаза.

– Неизвестно, – ответил Вун. – Я подозреваю, таким способом джеккане обходились без светильников.

Туннель перед ними упирался в твердую стену. Свет стал приглушенным, а по мере их приближения стена начала разрушаться.

– Мы переходим к джекканским руинам. Приготовься.

Ута хотел было отпустить язвительное замечание, когда его мир резко перевернулся. Серый камень распался на части, обнажив болезненно-синее пространство, которое начало формировать из себя стены и потолок. Все его чувства обострились. Цвет казался слишком ярким, крик в его ушах – слишком громким, удушливый запах смерти – слишком сильным. Он даже мог ощутить творившийся хаос на вкус. Ужас оставлял на языке металлическую пленку и стягивал горло. Время и пространство казались гибкими и податливыми. Призраку почудилось, что он упал на колени, но он не чувствовал пола. Он закричал, но звук утонул в реве в ушах. Он закрыл глаза, но синий свет проникал через веки.

Вун хлопнул в ладоши прямо у него перед глазами.

– Очнись!

Ута хватался руками за воздух, силясь дотянуться до своего спутника, и, когда ему удалось ухватить каресианца за плечи, в голове у него прояснилось. Тяжело дыша, он крепко сжал в кулаках ткань на мантии Вуна и постепенно пришел в себя.

– А ты силен. Ты выдержал переход гораздо лучше, чем я, когда попал сюда в первый раз.

Ута зашелся в кашле, легкие у него горели. Затем выпрямился и нерешительно осмотрелся. Они находились в обширной пещере, уходящей в темноту за тысячами резных колонн. Потолка не было – только черная, бесконечная тьма простиралась над ними. Между гладкими плитами пола пробивался все тот же голубоватый свет.

– Это и был «якорь»? И мы сейчас за пределами мира? – спросил Ута, и ему показалось, будто его голос существует отдельно от тела.

– Нет, мы все еще в нашем мире, но не на землях людей. Джеккане могли смещать слои реальности, желая спрятаться от более слабых созданий. Они знали о силе своей магии и старались защитить от нее чужаков. То, что сделали мы, убило бы обычного человека, если бы он попытался найти этот проход.

Ута встал и потер глаза. Ноги у него болели и не хотели нести вес его тела. Где-то в глубине сознания поднимался страх, исходивший от самого камня. Каждый дюйм джекканских руин источал магию, пропитавшую это место подобно известковому раствору, которым пропитывали замки народа ро.

– Как долго мы здесь пробудем? – спросил Ута, когда Вун помог ему встать.

– Возможно, две недели. Тропа приведет нас в Орон Каа, но расстояния тут меняются. Но мы все равно придем туда раньше наших преследователей.

– Тропа останется такой же?

Перед ним, насколько хватало глаз, простирался бесконечный, неправильный лес из каменных колонн.

– По большому счету – да, – ответил Вун, предложив ему свое копье в качестве опоры. – Но тропа тоже меняется.

– Почему я не могу нормально стоять?! – возмутился Ута. – С ногами у меня все в порядке.

– Ты привыкнешь. У этого места немного другие законы. Я думаю, металл здесь просто весит больше. – Каресианец похлопал по тяжелой стальной булаве на боку Уты. – Насколько я знаю, джеккане не знали металлов.

– В моих сапогах, на поясе и в заплечном мешке – у меня везде металл. И я не собираюсь оставлять тут все свои пожитки.

– Тогда стань сильнее, – ответил Вун, показав на свое простое одеяние из ткани и на деревянное копье.

– Да-да. Очень смешно. А что мы тут будем есть? Я не вижу здесь дичи.

– Пища нам не понадобится.

– Но мы будем испытывать голод? Потому что, если мы будем голодные, но не сможем ничего есть, мне это точно не понравится.

Вун не ответил и просто зашагал вперед. Похоже, направление он выбрал случайным образом. Ута надеялся, Вун знает, куда идти.

Опираясь на Зарценфанг, потомок древней крови поковылял за избранником Джаа.

На джекканской тропе время не имело значения. Ута не уставал, не чувствовал голода, и они шли без остановки, хотя неизменность окружающего пространства сбивала с толку. Было трудно оценить, насколько они продвинулись. Призрак постепенно привык к новому весу металла и яркости ощущений, но тревожный сигнал в глубине его разума не ослабевал ни на секунду.

У Рэндалла точно нашлась бы парочка простых и остроумных характеристик для этого места. А Ута мог думать только о том, насколько место казалось потусторонним. Даже в простых каменных плитах и колоннах чувствовалось что-то странное, чего не было на землях людей.

Через несколько часов Призрак начал изучать бесконечные изображения на резных колоннах. Каждую колонну от пола до уходящей в черную бездну вершины покрывала причудливая резьба. Ута подозревал, что существа, похожие на кошек, которые преобладали на всех рисунках, и были джеккане. Тонкие, чувственные, с непомерно длинными когтями и пышными усами. Как только они пробудили в нем интерес, Ута обнаружил, что ему очень тяжело оторваться от рассматривания рисунков.

– Они рассказывают о своей истории, – сказал Вун. – И если ты не будешь осторожен – затянут тебя к себе. Искусство джеккан губительно для людей.

Ута разглядывал причудливую картину джекканского веселья. Они танцевали вокруг центральной фигуры из щупалец и глаз, черной как смоль. Казалось, по поверхности резьбы идут мелкие волны.

– Это их слуга, – пояснил Вун. – Созданный из плоти и безумия.

– Какой-то странный пузырь, – сказал Ута. Его непонятный страх обострился.

– Слуга – их инструмент. Домашнее животное. Верный раб. Они воевали за своих хозяев. У джеккан были и другие слуги, строители… такие странные насекомые.

Ута кивнул.

– Вон на той колонне изображено восстание их слуг. Что-то вроде бунта.

– Тебе лучше не смотреть на их историю. Ты не сможешь узнать ее и одновременно остаться в безопасности.

– Безопасность? А когда она вообще была для меня возможна?

Ута снова повернулся к резным картинам. Похоже, джеккане гордились своими созданиями, но опасались, что они обретут свободу и разум. Однако все их войны – а судя по картинкам, войн было множество – за них воевали их слуги, и со временем древние джеккане привыкли полагаться на них.

– Ута, ты должен мне поверить. Их магия коварна и соблазнительна. Она проберется в твой разум и сделает тебя их игрушкой, а ты даже не заметишь.

– Понятно. Тогда идем дальше. Нужно ли нам здесь отдыхать?

Вун покачал головой и потянул его подальше от резных колонн.

Они шли много часов подряд, и Уте очень хотелось поговорить. Хоть о чем-нибудь. Погруженный в свои мысли, он уже готов был на стену лезть от волнения. Возможно, у Вуна есть какие-нибудь личные интересы или хобби, о которых можно просто поболтать. Каресианец, безусловно, оставался жалким ублюдком, но, возможно, Ута просто пока не нашел с ним общий язык. Призрак находился в крайнем замешательстве, и даже его мысли путались.

– Почему ты остановился? – спросил Вун.

– Что? Прости, я не заметил.

Он стоял неподвижно, уставившись на очередную резную колонну, взгляд его уперся в рисунок. Слуги пульсировали и богохульствовали, превращая желания своих хозяев в формы и функции. Резьба на колоннах была многослойной, придавая глубокий смысл простому камню. Они говорили с ним, обращались лично к нему.

– Перестань смотреть на рисунки! – потребовал Вун и отвернул альбиноса от колонны.

Их взгляды встретились. Ута чувствовал себя будто пьяный или в наркотическом тумане.

– Думаю, мне нужно поспать. Или как минимум присесть.