Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Роулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Никому из нас прорваться не удалось, — сказал Рон, — а этот бугай, Пожиратель смерти, расшвыривал повсюду заклятия, они отскакивали от стен, чуть не ударяя в нас…
— И тогда появился Снегг, — перебила его Тонкс, — и он не…
— Я краем глаза заметила, как он бежит к нам, но тут огромный Пожиратель смерти снова метнул в меня заклятие, я пригнулась и потеряла Снегга из виду, — сказала Джинни.
— Я видел, как он проскочил через проклятый барьер, словно того и не было, — сказал Люпин. — Я попытался последовать за ним, но меня отбросило точно так же, как Невилла…
— Очевидно, он знал заклинание, которое нам не известно, — прошептала МакГонагалл. — В конце концов, он же преподавал защиту от Темных искусств… Я-то решила, будто он спешит нагнать ускользнувших в башню Пожирателей смерти…
— Он и спешил! — гневно сказал Гарри. — Но не ради того, чтобы их остановить, а чтобы помочь им… и, готов поспорить, этот барьер пропускал только тех, у кого есть Черная Метка… Так что же произошло, когда он вернулся?
— Ну, как раз перед этим здоровенный Пожиратель смерти выпалил заклинанием, которое обрушило половину потолка, заодно развалив и барьер на лестнице, — сказал Люпин. — Мы все бросились к ней, во всяком случае, те, кто еще стоял на ногах, и, когда из облака пыли появились Снегг с мальчиком, никто из нас, естественно, не стал на них нападать…
— Мы просто пропустили их, — глухо произнесла Тонкс, — вот и все. Решили, что за ними гонятся Пожиратели смерти, а в следующий миг Пожиратели вернулись вместе с Сивым, и снова началась драка. По-моему, я слышала, как Снегг крикнул что-то, но что — не разобрала…
— Он крикнул: «Все кончено», — сказал Гарри. — Он сделал то, что хотел сделать.
Все замолчали. Плач Фоукса еще разносился над землями замка. И пока музыка продолжала наполнять воздух, непрошеные, нежданные мысли прокрадывались в голову Гарри… Унесли ли уже тело Дамблдора от подножия башни? И как с ним поступят потом? Где найдет оно упокоение? Гарри стиснул засунутые в карманы кулаки. И ощутил под костяшками правого холодный кусочек металла — лже-крестраж.
Двери больничного крыла резко распахнулись, заставив всех испуганно вздрогнуть: в палату торопливо вступили мистер и миссис Уизли, а следом за ними Флер с искаженным ужасом прекрасном лицом.
— Молли, Артур, — воскликнула профессор МакГонагалл, вскакивая и бросаясь им навстречу, — мне так жаль…
— Билл, — прошептала миссис Уизли, увидев изуродованное лицо сына, и метнулась мимо МакГонагалл к его кровати. — О, Билл!
Люпин и Тонкс торопливо встали и отступили в сторону, чтобы позволить мистеру и миссис Уизли приблизиться к Биллу. Миссис Уизли склонилась над сыном, коснулась губами его окровавленного лба.
— Вы сказали, что на него напал Сивый? — встревоженно спросил профессора МакГонагалл мистер Уизли. — Но ведь он не преобразился? Так что же это значит? Что будет с Биллом?
— Пока мы этого не знаем, — ответила профессор МакГонагалл, бросая беспомощный взгляд на Люпина.
— Какое-то заражение, вероятно, произойдет, Артур, — сказал Люпин. — Случай редкий, быть может, уникальный… Не ясно, как поведет себя Билл, когда очнется…
Миссис Уизли отобрала у мадам Помфри остро пахнущую мазь и начала сама покрывать ею раны Билла.
— А Дамблдор… — продолжал мистер Уизли. — Это правда, Минерва?.. Он действительно…
Профессор МакГонагалл кивнула, и в этот же миг Гарри, почувствовав какое-то движение стоявшей рядом с ним Джинни, взглянул на нее. Чуть сузившиеся глаза Джинни не отрывались от Флер, которая, замерев, вглядывалась в Билла.
— Дамблдор погиб, — прошептал мистер Уизли, но миссис Уизли могла сейчас думать только о сыне. Она заплакала, слезы ее падали на изуродованное лицо Билла.
— Конечно, какая разница, как он выглядит… это н-не так уж и важно… но он был таким красивым м-мальчиком… всегда таким красивым… и с-собирался жениться!
— А это еще что такое? — внезапно и громогласно осведомилась Флер. — Что значит — соби'гался?
Миссис Уизли повернула к ней залитое слезами, испуганное лицо.
— Ну… только то…
— Думаете, Билл не захочет тепе'гь взять меня в жены? — гневно спросила Флер. — Думаете, 'газ его покусали, так он меня и 'газлюбит?
— Нет, я совсем не об этом…
— И п'гавильно, потому что он захочет и еще как! — заявила Флер, распрямляясь во весь рост и отбрасывая за спину длинную гриву белокурых волос. — Чтобы помешать Биллу любить меня, т'гебуется кое-что пок'гуче какого-то обо'готня!
— Да, да, конечно, — торопливо подтвердила миссис Уизли, — просто я думала, может быть… раз он теперь… то как же…
— Вы думали, что я не захочу за него выйти? — гневно раздувая ноздри, спросила Флер. — Что меня инте'гесует одна его внешность? По-моему, моей к'гасоты вполне хватит на нас обоих! А все эти ш'гамы показывают только, как отважен мой муж! Пустите, я сама! — яростно воскликнула она, отталкивая миссис Уизли и вырывая из ее рук мазь.
Миссис Уизли отпрянула назад, к мужу, и с растерянным видом наблюдала, как Флер обрабатывает раны Билла. Все молчали; Гарри не решался даже пошевелиться. Подобно всем остальным, он ожидал какого-то взрыва.
— У нашей тетушки Мюриэль, — произнесла после долгой паузы миссис Уизли, — есть редкой красоты диадема… гоблинской работы… Я не сомневаюсь, что уговорю ее одолжить эту диадему вам на венчание. Знаете, она так любит Билла, а диадема очень пойдет вашим волосам.
— Спасибо, — чопорно ответила Флер. — Уве'гена, это будет к'гасиво.
А через миг — Гарри не успел даже заметить, как это произошло, — две женщины уже плакали, обнимая друг дружку. Гарри был совершенно сбит с толку и, гадая, не сошел ли весь мир с ума, огляделся по сторонам: Рон выглядел таким же ошеломленным, как он, Джинни и Гермиона обменивались изумленными взглядами.
— Видишь! — произнес сдавленный голос. Тонкс гневно взирала на Люпина. — Она все равно хочет выйти за него, пусть даже он и искусан! Ей наплевать на это!
— Тут другое, — едва шевеля губами, ответил напрягшийся вдруг Люпин. — Билл полным оборотнем не станет. Это два совершенно разных…
— Да мне-то что, какое мне дело? — воскликнула Тонкс, хватая Люпина за отвороты мантии и встряхивая его. — Я миллион раз говорила тебе…
Вот тут-то значение нового Патронуса Тонкс, ее получивших мышиный окрас волос, причина, по которой она бросилась искать Дамблдора, едва услышав, что Сивый снова на кого-то напал, — все это стало вдруг для Гарри совершенно ясным: выходит, Тонкс была влюблена вовсе не в Сириуса…
— А я миллион раз говорил тебе, — произнес Люпин, стараясь не встречаться с Тонкс взглядом, — что я слишком стар для тебя, слишком беден… слишком опасен…
— Сколько раз я тебе повторяла, Римус, ты ведешь себя просто смешно, — объявила миссис Уизли через плечо Флер, которую она продолжала гладить по спине.
— Ничего не смешно, — не сдавался Люпин. — Тонкс заслуживает кого-то помоложе и поздоровее.
— Да ведь нужен-то ей ты, — сказала, слабо улыбнувшись, миссис Уизли. — И в конце концов, Римус, человек молодой и здоровый вовсе не обязательно навсегда таким и останется.
И она печально повела рукой в сторону лежавшего между ними Билла.
— Сейчас… сейчас не время говорить об этом, — сказал Люпин, горестно обводя взглядом палату, но избегая при этом чьих бы то ни было глаз. — Дамблдор мертв…
— Дамблдор был бы счастливее всех, зная, что в мире прибавилось хоть немного любви, — резко сказала профессор МакГонагалл, и при этих словах больничная дверь распахнулась снова — вошел Хагрид.
Та малая часть его лица, которую не закрывали борода и волосы, была мокрой, припухшей; Хагрида сотрясали рыдания, в руке он сжимал огромный грязный носовой платок.
— Я… я все сделал, профессор, — прерывающимся голосом сообщил он. — П-перенес его. Профессор Стебль отправила детишек назад, по постелям. Профессор Флитвик еще лежит, но, говорит, что враз поправится. А профессор Слизнорт сказал, что сообщил в Министерство.
— Спасибо, Хагрид, — ответила профессор МакГонагалл, сразу же встав и обернувшись, чтобы окинуть взглядом тех, кто теснился у койки Билла. — Когда министерские появятся здесь, мне придется объясняться с министром. Хагрид, будь добр, скажи деканам — Слизерин может пока представлять Слизнорт, — что мне необходимо немедленно увидеться с ними в моем кабинете. Буду рада, если к ним присоединишься и ты.
Хагрид кивнул, повернулся и, шаркая, покинул палату. Профессор МакГонагалл взглянула на Гарри:
— Перед тем как встретиться с деканами, я хотела бы коротко переговорить с вами, Гарри. Если вы согласитесь пройти со мной…
Гарри встал, пробормотал, обращаясь к Рону, Гермионе и Джинни: «Я быстро» — и вслед за профессором МакГонагалл вышел из палаты. Коридоры были пусты, только один звук долетал сюда — плач феникса. Прошло несколько минут, прежде чем Гарри понял, что направляются они в кабинет не МакГонагалл, а Дамблдора, и еще несколько секунд потребовалось ему, чтобы сообразить: ну конечно, она же заместитель директора школы… а теперь, по-видимому, и директор… так что комната, охраняемая горгульей, принадлежит ей…
