Сборник "Профессия: ведьма" - Ольга Громыко

– Спасибо и на этом, – проворчал Лён.

– Я провел множество экспериментов, – продолжал некромант. – Я искал подходящую жертву, перебрав все разумные и неразумные расы, все живое и всю нежить. Не осталось ни одного существа, не принесенного на алтарь науки…

– Это вы называете наукой? – не выдержала я. – Серию хладнокровных убийств во благо себя, бессмертного?

– Не только себя, – раздраженно перебил меня некромант. – Всех избранных. Всего Ковена Магов. Обретение бессмертия было целью моей научной работы, которую на протяжении многий лет финансировал сам Ковен. И вот, когда мои исследования наконец-то увенчались успехом и я представил на магическом Совете заключительный отчет, мою тему неожиданно закрыли, запретили, засекретили, все записи были отобраны и уничтожены, а лаборатория переоборудована и отдана на растерзание желторотым аспирантам-алхимикам, помешанным на создании философского камня. Философский камень! Тьфу! Променять бессмертие на погоню за мифом! Этот Ковен настолько туп и ограничен, что ему не поможет и искомый минерал, вот почему мне в нем не место… нет, это ему не место рядом со мной!

К концу монолога некромант уже не говорил, а кричал, брызгая слюной и жестикулируя раскаленным ножом. Инстинктивный страх перед сумасшедшими заткнул нам рты, не давая отпустить очередную колкость.

Наверное, те же чувства испытывал Совет Ковена Магов, слушая вдохновенные речи свихнувшегося архимага. Обрести бессмертие ценой чужих жизней! Ковен не пошел бы на такое даже в целях эксперимента… А впрочем, я прекрасно понимала этого безумца. Да, маги живут долго. Но и они не бессмертны. Магия может замедлить процессы старения, но прекратить их окончательно не в силах. И чем больше мы живем, тем меньше нам хочется умирать, сколько бы ни складывали байки об «уставших от жизни» магах…

– Господин, до рассвета осталось меньше часа, – проворчал валдак, держась на почтительном расстоянии от некроманта.

Архимаг осекся на полуслове, недоуменно взглянул на потемневшее лезвие.

– Проклятье! – прошипел он, торопливо погружая орудие убиения в горшок с углями. – Уже остыло? Как это я не проверил новую партию? Проклятые гномы! Жулики, варят сплав на глазок. Ну, они у меня попляшут!

– Да ничего, мы не торопимся, – вежливо заверила я.

Это только в сказках злобные ведьмы помелом смешивают в котле желчь драконов, кровь летучих мышей, толченые крысиные лапки и тому подобную дрянь, источающую несусветную вонь. В Школьном музее хранились эталонные образцы таких ингредиентов. «Каменный век» – презрительно отзывался о них Алмит.

Современному некроманту потребовалось немного дистиллированной воды, вылитой в плоское железное блюдо на треножнике, и фабричная упаковка порошка «Чернокнижный сбор № 6, ароматизированный, годен до 7.04». Маг надорвал уголок пакета и круговыми движениями высыпал его содержимое в закипающую воду, одновременно размешивая все деревянной лопаточкой. Чернокнижный сбор кисельно заварился и тягуче забулькал. Приятно запахло ландышами.

Некромант внимательно наблюдал за процессом варки. Как только снадобье сменило исходный серый цвет на ядовито-зеленый, маг убрал блюдо с огня. Варево сразу перестало кипеть, из центра блюда потянулась вверх волнистая струйка дыма. Взяв блюдо в одну руку, а исчерканный вычислениями свиток – в другую, некромант дробными шажками обошел алтарь, не отрывая глаз от пергамента и скороговоркой нашептывая заклинание. Дымок, не рассеиваясь, узкой ленточкой струился за некромантом, пока не замкнулся в колечко и лишь тогда начал подниматься к потолку.

Первым тусклое свечение пентаграммы заметил Лён. Вампир сдержанно кашлянул, привлекая мое внимание. Хватило одного взгляда на потолок, чтобы обнаружить неестественную фосфоресценцию изумрудов, вделанных по внешнему краю пентаграммы. Некромант отставил блюдо в сторону, скрестил руки на груди и прошептал три известных любому адепту слова:

– Подчинись моей воле!

Изумруды вспыхнули. Их лучи спроецировались в четкую пентаграмму на алтаре, зеленую и пульсирующую.

За изумрудами пришел черед рубинов. Возле правой руки Лёна возникла алая руна, означающая тьму и хаос.

Бирюза. Голубая руна плодородия, в более узком смысле – мужского начала. Многозначительно возникла между ногами.

Алмазы. Белая руна души. Пугливо расположилась напротив печени.

Еще одна группа изумрудов, внутри пентаграммы. Руна жизни.

Желтый топаз. Руна перевоплощения. Иногда ее чертят на могильных камнях как символ вечности.

Остальных символов я не знала, хоть и сдала зачет по кабалистике на «отлично». Впрочем, нет.

Последней, возле затылка, медленно проявилась черная руна смерти.

Я завороженно наблюдала за пробуждением сверхъестественных сил, одновременно восхищаясь и ужасаясь их размаху.

Один из ящиков стола выехал сам собой, и старик бережно, двумя руками, как новорожденного младенца, вынул оттуда черный гримуар. Кожаный переплет, стилизованный под шкатулку, опоясывали серебряные обручи, сходившиеся к замку. Сначала поднял вверх, словно испрашивая благословения, потом прижал к сердцу, шепча с закрытыми глазами. Нашептавшись, на ладонях вытянул книгу вперед, и она сама собой лязгнула замком, заскрипела открывшимся переплетом, зашуршала страницами – желтыми, изъеденными временем, словно бы обугленными по краям.

Некромант начал читать прямо с разворота – громким, хорошо поставленным голосом, никак не вязавшимся с привычным старческим дребезжанием.

Пентаграмма на потолке исчезла, растворившись в сером клубящемся облаке, из которого пучками солнечного света сквозь грозовые окошки выбились разноцветные лучи-руны. Пахнуло ветром и озоном. Изначально легкое дуновение усиливалось по мере прочтения, под конец обернувшись настоящим ураганом. Лён зажмурился, его длинные волосы, ветром прижатые к алтарю, извивались вокруг головы, словно змеи. По комнате запорхали бумаги, гобелен всколыхнул кистями, как перегруженный ковер-самолет.

Некроманту ураган тоже не доставил удовольствия, став неожиданной и досадной помехой. Он попытался унять атмосферное явление с помощью амулета, но из облака плюнуло молнией, расколовшей амулет пополам и прожегшей в гобелене изрядную дыру.

Отчаявшись обуздать стихию, некромант приступил к заключительной фазе обряда. Увы, жертвоприносить вампира против непредусмотренного расчетами ветра оказалось очень неудобно!