Смешенье (1-2) - Нил Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неизменно Ваш и прочая
Даниель Уотерхауз
Роджер Комсток, маркиз Равенскар – Элизе
20 апреля 1692
Эпистола
Её сиятельству ЭЛИЗЕ, герцогине Аркашонской и (хотя во Франции этого не признают) Йглмской
Мадам!
Смиреннейше повергаю к ногам Вашим сие послание и молю Всевышнего, дабы Вы сочли оное удовлетворительным ответом на вопросы, направленные Вами моему мудрому собрату, доктору Даниелю Уотерхаузу, члену Королевского общества.
АПОЛОГИЯ
Олимп красы подобной не вмещал,
Елены лик сон у богинь отъял.
По-нашему, не велика напасть,
Но в горних возрастает всяка страсть —
Флот пенит море, меж богов разлад,
Погибли храбрецы, в руинах град.
ЭЛИЗЫ слава мчит через пролив —
Французы, светоч под сосудом скрыв,
Держали про себя досель,
Но блеск, что светит в кажду щель
Всё ж не сумели утаить;
Богини стали слёзы лить
Мужчины смотрят в трепете и рады,
Что миновали веки Илиады.
СУДАРЫНЯ!
Вы, привычная к бесподобному Версалю, нашли бы Лондон недостойным Вашего взора, особливо же мой дом на Ред-Лайон-сквер, доселе являющий собой лишь груду камней и брёвен. Единственным украшением оного служит архитектор, доктор Даниель Уотерхауз, секретарь Королевского общества, каковой с прилежностью, ему свойственной, надзирает за работами, проводит измерения, составляет чертежи, и прочая, и прочая. Сегодня я встретился с доктором Уотерхаузом по поводу строительства и в ходе дружеских возлияний узнал, что его удостоила письмом несравненная герцогиня Аркашонская и Йглмская, весьма обсуждаемая в кругах английской знати, ибо иные утверждают, будто ум её уступает лишь красоте, иные же ставят первое превыше второго. Не имею по сему поводу собственного мнения, понеже, ослеплённый блеском ума, коим сквозит послание доктору Уотерхаузу, смею лишь предположить, что, удостоившись личной встречи, был бы в равной мере ошеломлён сиянием красоты Вашей. Посему, отодвигая в сторону вопрос, на каковой не могу ответить за отсутствием данных (хотя, уверяю Вас, не по недостатку любопытства), обращусь к вопросам, заданным Вами доктору Уотерхаузу в недавнем послании, а именно, кто заведует Монетным двором в лондонском Тауэре и резонно ли допустить, что он – добрый тори?
Ответы, соответственно: сэр Томас Нил и, да, такое допущение резонно, хотя и ОШИБОЧНО. Резонно, ибо, как Вы наверняка слышали, в правительстве нашем с выборов 90-го года царит засилье тори. Ошибочно, поскольку должности и привилегии в нашем королевстве распределяются не сообразно РЕЗОНАМ, а ПОСКОЛЬКУ МЫ ВСЕГДА ТАК ДЕЛАЛИ. И сэр Томас Нил, смотритель Монетного двора, занимает свой пост не потому, что он тори (насколько у него вообще есть убеждения, убеждения эти виговские, а насколько есть друзья, они – виги), но потому, что Яков II назначил его на эту должность сразу по восшествии на престол в феврале 1685 года. До тех пор сэр Томас был камерцалмейстером при дворе Карла II. Обязанности камерцалмейстера определены нечётко и не поддаются точному переводу на язык и обычаи Франции. Номинально он заведует убранством монарших покоев. Поскольку оное меняется редко, обязанности эти не отнимают много времени, соответственно значительную часть своего рвения камерцалмейстер направляет на предметы более мелкие и подверженные износу, как то: карты и кости. Каковы бы ни были личные изъяны сэра Томаса, даже самые суровые его критики охотно признают, что никогда ещё человек и место так не подходили друг другу, как сэр Томас Нил и пост хранителя королевских игральных костей.
Должность смотрителя Монетного двора по сути своей весьма отлична, и скептики могли бы возразить, что на неё следовало назначить человека совершенно иного склада. Однако никто не сказал этого Якову II, или сказали, а его величество не понял. Иные даже увидели в назначении сэра Томаса на должность смотрителя Монетного двора новое свидетельство (как будто требовались ещё свидетельства!) окончательной победы некой хвори над разумом короля. Те из нас, кто более добр к ближним, разглядели в назначении определённую логику. В ослабевшем рассудке Якова сэр Томас оказался связан с костями и картами, каковые ассоциируются с деньгами, посему сэр Томас лучше всех в стране будет чеканить деньги, что и требовалось доказать.
Я хорошо знаком с сэром Томасом, поскольку сей, вообразив во мне доступный источник капитала, всемерно стремится поддержать нашу дружбу. Вы тоже, сударыня, можете устроить так, чтобы получать от него письма и даже по нескольку раз в неделю замечать его слоняющимся перед Вашим крыльцом – лишь дайте ему повод заподозрить, что располагаете лишним капиталом, который хотели бы пустить на какую-нибудь финансовую авантюру. Ибо если иные дельцы приходят в мир коммерции из мореплавания, а иные – из университета, то сэр Томас пришёл туда из азартных игр, и не таких, где ставят по маленькой, а королевского размаха. И если иной коммерсант представляет метафорой финансового предприятия дальнее плавание, то сэр Томас видит в своих прожектах бросок костей. Коммерсант морского склада старается повысить прибыль и снизить риск, тщательно оснащая судно, набирая добрых матросов, посматривая на барометр и прочая, и прочая; для сэра Томаса самое удачное предприятие – то, в котором все кости со свинцом, карты помечены, а колода подтасована, и чем больше, тем лучше. Потому-то я не исключаю его из круга моих друзей; хоть я никогда не рискну капиталом ни в одном из коммерческих начинаний сэра Томаса, слушать, как он их объясняет, – истинное удовольствие, подобное чтению захватывающего плутовского романа.
Замечу мимоходом, что сопоставление Яковом II добывания денег с азартной игрой было не так безумно, как нам тогда представлялось. В период вынужденного бездействия после сокрушительных выборов 90 года я имел досуг взвесить различные планы по сбору средств для правительства, испытывающего острую нехватку денег на ведение войны. Мы подумываем об общенациональной лотерее. Рассказывать подробности значило бы понапрасну Вас утомлять; говорить, как сэр Томас отнёсся к этому проекту – оскорблять Вас неверием в Вашу догадливость. Время от времени мы встречаемся с математиками из Королевского общества, чтобы обсудить статистические тонкости.
В заключение скажу, что, ежели Вы хотите отчеканить здесь серебряные монеты в рамках некоего предприятия (подробности которого мне знать совершенно не обязательно), и ежели предприятие это выгодно тори (надеюсь, что не так; впрочем, не моё дело), и коли Вы вообразили, будто правительство тори имеет какую-то власть над Монетным двором, так что интересы
