Эротические рассказы - Подростки - Stulchik

Милое дело — целоваться поддатыми. Олька сосалась просто потрясающе, я тонул в ее горячих устах, задыхался, таял. В конце концов я сдался и в ответ только еле двигал челюстью, да мычал, как дурак, Пока наши губы жадно впивались друг в друга и скорого конца всему этому не предвиделось, я занялся другими частями Олькиного тела. Мои руки проделали знакомый маршрут под колготки. Однако, на этот раз их движения были куда более уверенными, и вскоре они чувствовали себя там совершенно свободно, как дома. К тому же Оля так широко раздвинула свои ноги, что мои два пальца просто въехали в ее влажно-горячее влагалище, как входит ключ в хорошо смазанный замок. Девочка вскрикнула и чуть не оторвала мне губу. С трудом отрывая цепкие ручонки от своей шеи, я начал стаскивать с Ольки платье. Лифчиком под ним, конечно, и не пахло.

— Давай покурим, — попросила Оля, слезая с колен.

— Давай, — поддержал я предложение и полез под стол за спичками. Пока девушка наливала в стаканы, я придирчиво осмотрел ее кругленький бюстик и пришел к выводу, что у такого бюстика большое будущее. Кто бы мог подумать, что эти два пухлых, слегка раздутых мячика принадлежат такой юной девушке, почти что подростку? Не дожидаясь, пока это грудастое создание своими пьяными руками зажжет спичку, я схватил ее грудь в рот, засосал, сколько можно, чуть ли не всю.

Мягкое, ароматное тело было просто восхитительно, и я, закончив с одной сиськой, принимался за другую, и так до тех пор, пока не сомлела челюсть. Насытившись, я предложил поднять свои бокалы за наше знакомство, тем более, что я первый раз встречаю такого хорошего человека. На это Оля ответила, что я тоже хороший, а моя бывшая жена, наверное, порядочная стерва.

— Не, Нинка тоже хорошая, — возразил я, и мы выпили за Нинку.

Осушив стакан, я чуть не свалился с дивана — спирт был совершенно чистым. Все мои внутренности буквально воспламенились, я еле успел схватить воду и залпом опустошить банку. Потом побежал в ванную и хлебал из крана до тех пор, пока не прочухался, как следует. Вернувшись, я увидел перепуганную Ольку с невыпитым еще стаканом в руке.

— Тебе плохо? — спросила она ангельским голосом.

Мне захотелось ее задушить, но я взглянул на два пухленьких мячика и сдержался.

— Все о’кей, — ответил я хмуро. — Эту гадость надо разбавлять, а то так недолго и копыта отбросить.

— Ты что! — надулась Оля. — Я же разбавляла, честное слово! Вот отсюда.

И она показала на банку, где был спирт. Все ясно, подумал я, девочка ошиблась. В такой обстановке отличить спирт от воды не так-то просто. От досадного недоразумения Олечка совсем растерялась и чуть не выпила из своего стакана, где также был чистый, как слеза, спирт. Хоть и пьяный, я вовремя среагировал, но слегка не рассчитал и опрокинул стакан себе на брюки. Мы рассмеялись. Смеялись долго, до слез. Когда я наконец успокоился, то неожиданно обнаружил, что сижу совсем без брюк, а Олечка нацелилась уже и на трусы, хоть они и были совершенно сухими. Но тут закончилась лента, пришлось заняться магнитофоном. Я включил музыку и для того, чтобы больше не рисковать, пригласил даму на танец. Плотно прижавшись друг к другу, мы затоптались посреди комнаты. Нас заносило то в одну, то в другую сторону, что-то где-то падало, но мы продолжали свой ночной вальс. Нам было очень хорошо вдвоем.

— Тебе понравилось там, — спросила вконец растроганная Оля, — в парке?

— Кла-ас! — прошептал я. — А тебя комары это самое, да? Козлы, правда?

Мне стало очень-очень жалко эту бедненькую девушку, я уже хотел было сказать ей, что тот случай со спиртом — ерунда, с кем не бывает, но вдруг почувствовал, как мои трусы быстро скользнули к полу, а бедра охватил непривычный холодок.

Взглянув вниз, я увидел стоящую на коленях Ольку, прямо у ее головы плавно покачивался мой налитый свинцом член. Слегка ошеломленный, я оглянулся. В комнате, кроме нас, никого не было. На полу валялась чудом не разбившаяся банка, над головой резала глаза лампочка. Затем я увидел, как Оля взяла мой член своими ручонками и нежно его поцеловала. У меня перехватило дух. Не зная, что делать, я с восторженным удивлением наблюдал, как мой половой орган, схваченный полными губами, медленно исчезает в Олькином рту. Я прислонился к стене и закрыл глаза. А тем временем девочка разошлась не на шутку. Словно маленький вампир, она то жадно и страстно впивалась в мой член, то начинала яростно терзать его своим языком и губами, то вообще вытворяла непонятно что. Я чувствовал, как из моего тела куда-то прочь уходят драгоценные живительные соки, как вместе с ними и я сейчас весь растаю и растворюсь навсегда. Но разве что-нибудь имело тогда значение по сравнению с тем щемяще-сладостным чувством, тянувшим меня книзу, чувством, от которого хотелось плакать и смеяться. Я опустился на пол. А где-то далеко, заглушая сладостное причмокивание, София Ротару пела про горную траву лаванду. Спустя некоторое время я почувствовал, что девичий энтузиазм начинает понемногу угасать, а вскоре чувство небывалого блаженства и вообще покинуло меня. Приоткрыв глаза, я обнаружил, что моя маленькая подруга просто-напросто уснула. Да, лафа кончилась, подумал я и вытащил член из сомкнутых губ. Мой бедный орган немало тогда вынес, но от всего случившегося еще больше окреп и просто сгорал от нетерпения. Да и в самом деле, уже скоро утро, а я эту чертову куклу еще и не вздрючил, как следует. Даже не раздел до конца, идиот! С этими мыслями я начал стаскивать с безжизненного тела колготки, Настроение мое резко поднялось, когда я увидел свою спящую красавицу совершенно голой, вывернувшую свое тело самым бессовестным образом. Я набросился на Олю и начал целовать ее груди, живот, между ног — все это нежное, мягкое, пахнущее молодостью тело. Затем я как можно шире раздвинул ее ноги. Моим глазам предстало чудесное создание: две чуть приоткрытые нежно-розовые губы влагалища, аккуратно окруженные шелковистыми волосками. Слово чей-то развратный глаз глядел на меня немигающим взглядом и как бы говорил надменно: Да, это я. То, ради чего ты готов на все.

— Ах ты мандавошка несчастная! — разозлился вдруг я. — Дай только дурака загнать, а после ты и на фиг мне не нужна.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась писька. — Знаю я вас!

Мне стало не по себе.

— Да кто ты такая? Дырка и больше ничего, смотреть не на что. Проститутка ебаная!

На это красноглазая только лыбится, как майская роза, издевается самым натуральным образом. Тогда я решил схватить эту сучку и вырвать ее поганый язык, но вдруг почувствовав, что не могу пошевелить даже пальцем, а мохнатое чудовище тем временем все больше и больше втягивает меня в свою черную, бездонную пасть. Мне стало так жутко, что я закричал, как ненормальный, а когда с трудом раскрыл глаза, то увидел склонившуюся над собой Ольку.