Колыбельная для вампиров - Светлана Борисова

— Не слушай, ма! Это я сдуру брякнула! Ты по-прежнему красивая и очень похожа на Мартишу из семейки Аддамсов! — с жаром возразила она. — Нет! Не ту, которая в сериале, а помнишь из двухсерийного фильма? Она там очень бледная и очень красивая! Совсем как ты сейчас. Ой, нет! Опять я несу всякую чепуху! Господи, мне следует оторвать язык! — не выдержав, девушка всхлипнула.

— Не смей реветь, Мари! Ей богу, ведешь себя как маленькая, — успокаивающе гладя ее по голове, произнесла Рени. — Что ты зря расстраиваешь малышку? Глядя на тебя, она тоже вот-вот разревется. Ладно, детка, не переживай, не так все так плохо, как тебе кажется.

— Ты не обманываешь? — недоверчиво глядя на мать, спросила девушка.

— Вот те крест! Что ты напридумывала всяких ужасов? Не беспокойся, я верю, что Мика обязательно меня вылечит. Он же у нас если не бог в медицине, то первый его зам на земле. Ты должна верить в отца. Ну?!

— Ладно, так и быть поверю тебе, — шмыгнув носом, буркнула Мари и, вопреки разуму, в ее душе вспыхнула робкая надежда.

— Вот и умница!

«Да, больше нельзя тянуть с уходом, — тем временем решила Рени. — Пора собираться в путь. В любом случае придется резать по живому, и чем дольше я тяну, тем больнее будет всем. Мика и сейчас уже весь извелся. Черт, а так хочется еще остаться! Ведь у меня еще куча незавершенных дел!»

Немного отстранив Мари, она придержала ее за плечи и пристально посмотрела в бледное лицо с блестящими от непролитых слез глазами. Та через силу улыбнулась.

— Не расстраивайся, девочка! Я уверена, всё образуется, — ласково сказала Рени. Она испытующе глянула на дочь, и тихо добавила: — К сожалению, потерь не избежать на жизненном пути. Ведь все мы не вечны. Но как бы ни повернулось дело, знай, что я люблю тебя и буду любить, где бы я не находилась. Аннабель, подойди, — позвала она и, когда напуганная девочка подошла ближе, обняла и ее тоже.

У Мари снова упало сердце — слова Рени звучали прощанием.

— Простите, девочки, что-то мне расхотелось есть. С вашего разрешения я пойду немного отдохну, — помолчав, сказала она и, поцеловав дочерей, неспешной походкой двинулась к выходу.

— Мам, ты куда? — по-детски, жалобно вырвалось у Мари.

— Не беспокойся, детка. Я же сказала, что хочу немного отдохнуть, — полуобернувшись, ответила Рени, и ее прекрасное лицо озарилось ласковой любящей улыбкой.

На мгновение она застыла в темном проеме высокой стрельчатой двери, — удивительная красавица в темно-синем шелковом платье, такая далекая, и одновременно такая родная и близкая. Каскад блестящих черных волос, распущенных по плечам и загадочные кошачьи глаза на треугольном лице придавали ей вид бесценной египетской статуэтки. «Не зря отец называет ее реинкарнацией Бастет», — с печалью подумала девушка. Облик Рени настолько врезался в ее память, что позднее в минуты душевной тревоги, когда ей хотелось опереться на материнскую любовь, только такой она и представала перед ее мысленным взором.

Мари. Грусть-тоска меня снедает

Настроение резко упало, как только Рени скрылась за дверью. Сразу захотелось взвыть по-собачьи, чтобы избавиться от рвущей сердце тоски. «Господи, но почему я не могу поверить, что все будет хорошо?» — с отчаянием подумала я и на сердце залегла неподъемная тяжесть в ожидании безвозвратной потери.

Не выдержав, я плюхнулась на диван, и закрыла лицо руками — не хотелось, чтобы Аннабель видела как я реву. Прогнать мышонка у меня не хватало духу. У неё и так глаза на мокром месте, а выгони, она и вовсе разревется. Неожиданно горячие ладошки девочки обхватили мои запястья, и я опустила руки. С серьезным выражением на личике она стояла вплотную ко мне, и я постаралась выдавить улыбку.

— Не беспокойся, мышонок, у меня полный порядок, — я усиленно захлопала ресницами. — Блин! Что-то в глаз попало…

— Не плачь, Мари. Ведь Рени обещала, что с ней всё будет хорошо.

— Конечно, если наша мама так сказала, значит так и будет. У нас нет оснований ей не верить. Извини, просто я немного испугалась. Ведь на деле терять близких… — от спазма в горле мне на миг перехватило дыхание, — так непросто.

— Я знаю, — участливо ответила девочка и спросила: — Мари, а ты совсем не помнишь своих прежних родителей?

— Черт! Прости, мышонок! — спохватилась я. — Ведь ты еще не забыла своих родных. Нет, я ничего не помню из прошлой жизни, и никто из нас не помнит, пройдя полную инициацию.

— А ты думала когда-нибудь о настоящих маме и папе? Может, они тоже тебя любили и плакали, когда ты исчезла?

— Видишь ли, невозможно сожалеть о том, чего не помнишь, — осторожно подбирая слова, ответила я. — В любом случае, будь у меня любящая человеческая семья, я бы не вернулась… не удивляйся, мышонок. Ведь эмоциональные связи в семье вампиров гораздо крепче. Ты поймешь, о чем я говорю, когда окончательно станешь одной из нас. Конечно, мне не с чем сравнивать, но я вижу каковы взаимоотношения в людских семьях. Такой привязанности, как у нас, вампиров, у них нет. Правда, у всего существует своя оборотная сторона, и боль одного из нас отзывается болью во всех членах вампирской семьи, вызывая ощущение внутренней дисгармонии. В этом наша сила и наша слабость. В общем, как я уже сказала, поймешь, о чем я брежу после инкубационного периода.

— А я до сих пор скучаю по дому, по своим родителям и брату. Правда, уже не так сильно, как после катастрофы. Кажется, я начинаю их забывать, — сказала девочка. Она всхлипнула, но не заплакала. — Когда меня привезли сюда, и я узнала, что нахожусь у вампиров, я очень испугалась. Вы мне показались такими страшными и такими красивыми, совсем как настоящие вампиры в фильмах. Я боялась, что вы меня убьете, разорвёте горло, или высосете всю мою кровь, и я умру. Потом я стала понимать, что вы не чудовища, а просто другие люди. Я видела, что вы хорошие и мне ужасно захотелось стать одной из вас и чтобы вы меня тоже полюбили, как я полюбила всех вас, — она помолчала, — даже его, хоть он меня и ненавидит.

— Вот увидишь, со временем отец тебя полюбит, — виновато сказала я. — Не обращай внимания на его рыки, сейчас Мику страшно тяжело. Он сутками мечется в поисках лекарства, надеясь спасти нашу Рени. Понимаешь, как тяжело знать, что от тебя зависит жизнь близкого человека, а ты не в силах ему помочь?

— Думаю, да, — прошептала девочка и опустилась на пол у моих ног.

Обняв меня за колени, Аннабель положила на них голову, и я погладила ее по голове, растроганная её доверием. «Эх ты, глупый мышонок, ты еще не знаешь, что ждет тебя впереди!» — с тревогой уже за нее подумала я.

Стоило закрыть глаза, и в памяти тут же вспыхнула ужасная картина. Унизительная беспомощность и страх. Боль и искаженное похотью лицо мужчины-насильника, Оно исчезло и появилось лицо красивой женщины с горящими ненавистью глазами. В руке у нее плетка и, схватив за волосы, она хлещет меня так, что от тела отлетают куски кожи с мясом. Как несчастный щенок, я захожусь в животном визге. Но снисхождения нет. В какое-то мгновение боль переполняет меня до отказа, становясь совершенно непереносимой, и я теряю сознание… Твари!