Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

— Я буду следить за тобой, Дюжина Зверей. Если хоть кто-то из моих людей пострадает из-за тебя, ты об этом горько пожалеешь.

И он ушел, не дав Райфу времени поднять голову.

30

ПОГОНЯ

Аш, подоткнув юбку, мазала волчьим жиром стертую кожу. Жир с сильным звериным запахом поначалу щипал, но тут же впитывался в тело, как масло. Аш даже постанывала от облегчения. Маль сказал, что волки с таким слоем жира попадаются редко, особенно зимой, и им повезло найти в Глуши хоть одного. Аш усмехалась, думая об этом. Когда ей в Крепости Масок случалось порезать пальчик, приемный отец посылал к ней Кайдиса Зербину с миррой и душистой амброй. С тех пор она прошла долгий путь и чувствовала, что стала старше на миллион лет.

Остается только поумнеть, как полагается в столь почтенном возрасте.

Арк и Маль завтракали, сидя у дымящего костра. Арк выглядел усталым — он нес поздний дозор, пока Аш и Маль спали. Суллы намного выносливее людей, и их заметная усталость тревожила Аш. Она оправила юбку и вернулась к ним.

Час был, по сулльским понятиям, рассветный — темный как ночь, но с серой полоской на восточном горизонте. Любой горожанин, проснувшись в такую пору, тут же заснул бы снова. Аш первое время хотелось того же, но постепенно в ней стали происходить перемены.

Иногда она задумывалась, в чем тут дело. Просто в новых привычках, которые она приобретает, или причина глубже — в ее крови?

Решив не думать об этом сейчас, она достала из седельной сумки замороженный костный бульон, превратившийся за ночь в кусок желтого льда. Обыкновенно они пили бульон только на ночь, когда он оттаивал от лошадиного тепла. Но глубокие складки на лице Арка и темные круги у него под глазами вызвали у Аш желание как-то его подбодрить.

Выковырнув из мерзлой земли камень, Аш раздробила лед на куски и сложила в котелок. Пока он шипел, упорно отказываясь таять, она сидела между двумя суллами и ждала рассвета.

Их лагерь располагался на краю Глуши, у самой ее границы. Аш сбилась со счета и не помнила, сколько дней они путешествуют по этой странной, ни на что не похожей земле. Один день ничем не отличался от другого, а земля, большей частью плоская, порой скалистая или изрытая давно отступившими ледниками, всегда оставалась мертвой. Единственным, что менялось здесь, было небо, особенно облака. Они то громоздились на горизонте, изображая собой горы, то строили гигантские башни, то протягивались по небу, как борозды от плуга. Никакой влаги они не проливали — погода здесь стояла сухая и холодная, с резким ледяным ветром.

Глушь изматывала. Идти по ней было все равно что брести по воде. Однообразность пейзажа не давала душе роздыха, и казалось, будто ты держишь путь в никуда. Вечная мерзлота отнимала силы, набивала мозоли и истощала мышцы.

Аш чувствовала себя избитой и не знала, что хуже — идти или ехать верхом. По ночам она, правда, спала, в отличие от Землепроходцев, которые поочередно несли караул. Аш несколько дней набиралась мужества, чтобы сказать им, что хочет сторожить наравне с ними. Она боялась, что Арк ее высмеет или, хуже того, обольет презрением. И напрасно — ведь Арк не Пентеро Исс. Он выслушал ее со всей серьезностью, кивая головой. Караулить он ей, конечно, не разрешил, но подкрепил свой отказ вполне резонными доводами: сначала она должна научиться хорошо владеть своим оружием и освоить Путь Пламени.

Мас Раль, состояние полного бесстрашия. После того первого вечера в горах Маль ни разу не доставал серебряную, горящую синим огнем лампу, но они с Арком каждый день ставили перед Аш какие-то маленькие задачи. Она научилась представлять себе пламя и видеть его на мерзлой земле. Маль говорил, что теперь она должна вообразить, как оно горит у нее в голове, в месте, где зарождаются мысли, но это ей давалось с трудом. Огонек казался слишком маленьким и слабым, чтобы выжечь из нее страх.

Суллы устраивали ей испытания, которые она зачастую проваливала. Пять дней назад они увидели на голой равнине сложенную из камней пирамиду. Землепроходцы спешились и обнажили себе руки по локоть, чтобы пустить кровь. Это место скорби, объяснил ей Арк. Много веков назад здесь в битве с тьмой пали сулльские воины. Арк и Маль, молчаливые и печальные, простояли там несколько минут, и кровь их лилась на замерзшее поле битвы, воздавая почести погибшим. Лишь позднее, когда они остановились на ночлег, Аш сообразила, что ей следовало бы сделать то же самое.

И это была не единственная ее оплошность. Маль почти каждый день выезжал вперед, чтобы разведать дорогу. Однажды Арк придержал серого и предоставил Аш искать его след. Она к тому времени научилась распознавать сулльские метки, оставляемые в вечной мерзлоте, могла разгадать, что кто-то недавно прошел здесь или потревожил окружающую местность, и думала, что справится. С утра все шло хорошо. У нее разболелась голова, так усердно она смотрела под ноги коню, но след она не теряла. К полудню оставленные Несогласным метки привели ее в растерянность. Метки указывали, что им следует отклониться из Глуши к югу, сам же след по-прежнему вел на восток. Аш, ища помощи, оглянулась на Арка, но он не смотрел на нее. Аш поняла, что ее снова испытывают, и решила для пущей надежности повернуть на юг.

К закату она выбралась из Глуши — и заблудилась. Не видя больше следов Маля, она опять повернула на восток. Стемнело, и она в панике погоняла коня, спеша вернуться в Глушь. Тогда Арк, наконец нарушив молчание, велел ей поворачивать назад. Теперь впереди ехал он, и она, видя перед собой при свете звезд его прямой силуэт, горько сознавала, что подвела его.

Она, перепутав метки, поехала по сулльской тропе, ведущей на юго-восток, а потом и ее потеряла. Хуже того, она поддалась панике. Ей следовало придерживаться прежней тропы, сказал Арк, и уповать на то, что Маль ее отыщет. Ехать в Глушь наугад нельзя ни в коем случае.

Аш до сих пор ежилась, вспоминая, каким голосом он это говорил. Арк не из тех, кто легко прощает ошибки.

С другими задачами она справлялась лучше. Как-то ночью Маль достал платок, приказав ей завязать глаза и сидеть молча, представляя себе огонь, пока он не окликнет ее по имени. Сначала она слышала, как Маль и Арк вбивают колышки, ставят палатку и высекают огонь. Запахло жареной зайчатиной, и у нее потекли слюнки. Потом она ощутила запахи лошадиной мочи и тунгового масла — кто-то из суллов чистил свое оружие. После этого слух, обоняние и чувство времени стали изменять ей.

Пламя пылало ярко и красиво — густо-синее, с легкой золотой короной.

Услышав свое имя, Аш очнулась. Уже светало — она просидела в завязанными глазами всю ночь.

Она улыбнулась, вспомнив об этом. Суставы у нее тогда застыли, руки и ноги замерзли, однако она чувствовала себя отдохнувшей. В то утро она впервые начала думать о себе как о суллийке.