Я — ярость - Делайла Доусон

Женщина дрожит, впиваясь окровавленными ногтями в цементный пол, — точнее, пытается это сделать. Челси видит каждую мелочь, знает, каково это. Мозг этой женщины сейчас работает со скоростью света, пытаясь отыскать выход, устроить все так, чтоб все вернулось в норму, — и терпит поражение.

Хорошего выхода нет.

Харлан прав — она должна уйти от мужа, присоединиться к БКЯ, — но не всякий человек готов выйти из ужасной среды, которая в силу постоянства стала почти зоной комфорта.

Женщина садится, и Харлан протягивает ей руку, чтобы помочь, но она игнорирует и поднимается на ноги самостоятельно, шатаясь, как тот самый олененок, которым чувствовала себя перед боем Челси. Она ни с кем не в силах встретиться взглядом, эта сломленная женщина, но она шарит по телу руками, находит ключи и кошелек, обмотанный скотчем. Потом блуждает взглядом по полу и останавливается на крошечном пакетике с черным порошком, и Челси подбирает его, запечатывает и протягивает женщине.

— Спасибо, — говорит женщина, забирая у нее из рук перец. — У меня все будет нормально.

И уходит, шлепая сланцами по полу, опустив голову. Харлан, Поули, Стив, Крис и Арлин — все смотрят ей вслед.

— Не будет у нее ничего нормально, — говорит в пространство Челси. На плечо ей снова опускается медвежья лапа Харлана.

— Нет, но только она может принять это решение. Мы пытались. Это все, что мы можем для нее сделать.

Зажигают свет, и большой зал наполняет жужжание флуоресцентных ламп. Трибуны пусты. Толпа разбежалась кто куда. Плакаты валяются на земле, стулья опрокинуты, пол залит липкими напитками. Волнение и горячая, бурлящая энергия выветрились через распахнутые двери.

Челси тяжело вздыхает и смотрит на Харлана.

— Ну что, теперь мы в заднице? — спрашивает она.

Он потирает щетину и смотрит на дверь, через которую ушла женщина. И отвечает коротко:

— Может быть.

Патрисия никогда раньше не была в центре неотложной помощи. Как-то раз она привозила Челси в приемную, когда та чуть не отхватила себе большой палец, разрезая яблоко, — но в тот раз это было ужасно: кровь хлестала водопадом. Нынешние раны Патрисии кажутся куда менее опасными, особенно теперь, когда из них уже не сочится кровь, — но она провела достаточно времени, бродя по интернету, чтобы осознавать серьезность ситуации. В другом мире она поехала бы в неотложку в больницу, но это полчаса езды и еще три часа ожидания. В центре неотложной помощи о ней позаботятся, и это обойдется дешевле. Кроме того, центр всего в двух милях от дома, а максимальное время ожидания приема составляет семнадцать минут.

Она воображала себе обычный кабинет врача, приятный и благоухающий, с искусственными пальмами по углам и аккуратными вращающимися стеллажами, на которых расставлены журналы с рекламой модных витаминов и урологических катетеров (именно это Патрисия видит в рекламе по телевизору, если включает его посреди дня). Однако реальность такова: кто-то, отвечающий за центр неотложной помощи, понимает, что люди будут идти сюда, несмотря ни на что, — и поэтому не предпринимает попыток сделать это место комфортным.

Это свинарник.

Он приткнулся на углу парковки возле заброшенного супермаркета, всего в нескольких метрах — свалка старых диванов и телевизоров. Бетон весь в трещинах и сколах, но это обычное дело для Флориды. А вот иглы для подкожных инъекций — через одну Патрисия переступает, заходя в центр, — встречаются реже, и это первый сигнал, что предстоящий опыт будет куда менее приятным, чем можно ожидать. Пол внутри грязно-серый, стулья выцвели и потрескались от слишком долгого пребывания на солнце. Люди, сидящие на этих стульях, выглядят отчаявшимися, кроме крупного джентльмена, который кашляет так сильно, что Патрисия предпочла бы сидеть рядом с наркоманом, чем заразиться чем-нибудь от него. Со времен ковида кашель на публике без маски — абсолютный моветон, но мужчина, должно быть, не слышал об этом.

На стойке регистрации она вписывает имя в верхний бланк на лежащем планшете и застывает в ожидании. Измученная чернокожая женщина лет тридцати с небольшим поднимает глаза от телефона. На халате у нее изображен персонаж из детского мультика — какая-то квадратная танцующая штука.

— Присаживайтесь. Мы вас вызовем.

Патрисия натягивает на лицо доброжелательное выражение весьма богатой леди.

— У меня вроде как чрезвычайная ситуация.

— Да, потому мы и называемся центром неотложной помощи. — Женщина выразительно приподнимает бровь. — Садитесь. Пожалуйста.

Патрисия не в восторге от ее тона, но садится. Телевизор висит высоко — слишком высоко, чтоб кто-нибудь мог дотянуться и уменьшить громкость или переключить его на какой-нибудь менее раздражающий канал. Двое мужчин-близнецов, похожих на секс-кукол, убеждают кого-то купить пляжный домик, который сильно выходит за рамки своего ценового диапазона. Взгляды всех присутствующих прикованы к телеэкрану. Патрисия скучает. Она листает телефон, но все, что она видит, действует на нервы. Даже подумывает взять журнал из тех, что лежат на столике в углу, но это старые выпуски, к тому же они выглядят так, будто на страницах поселилась какая-то кожная болезнь.

— Миссис Лейн, — зовет женщина за стойкой спустя одиннадцать минут. Патрисия подходит улыбаясь.

— Я Патрисия Лейн.

— Пожалуйста, заполните эту форму. Когда закончите, я сделаю копию вашего страхового полиса и заберу доплату.

Планшет сделан из полупрозрачного пластика, и на нем разводы (бог знает от чего). Патрисия берет его и ручку с приклеенным к ней тряпичным цветочком и садится обратно на свой стул. Она не заполняла подобные формы уже много лет, с тех пор, как вышла замуж за Рэндалла. В основном она посещала доктора Бэрда, а когда было нужно направить ее к какому-то профильному специалисту, он просил секретаршу передать все бумаги, и участие Патрисии не требовалось. Теперь приходится припомнить всю свою историю болезни, перечислить принимаемые на регулярной основе препараты и выкопать из сумочки страховой полис, который, вероятно, не сработает. Что ж, будем разбираться с проблемами по мере их поступления.

Она возвращает регистратору заполненные формы и отдает карточку. Та подкатывается на стуле к принтеру, а Патрисия просто стоит, дожидаясь. Она ненавидит такие моменты, когда нет заранее прописанного сценария. Женщина ведет себя так, будто никакой Патрисии не существует: снимает копии, что-то неразборчиво пишет поверх форм, стучит по клавиатуре