Тот, кто знает - Александра Маринина

«Я обязательно напишу об этом, – думал он, глядя на горящий Белый дом. – Я попытаюсь проанализировать свои ощущения и понять, чем была Москва для нас, живущих так далеко от столицы, и чем она стала сейчас. Что она олицетворяет? И кинемся ли мы ее защищать, если случится война? Или будем защищать только свой дом, свои стены, потому что такая Москва, которую я видел в последние двое суток, это позор для цивилизованной страны? Или не позор? Может быть, я ошибаюсь?»

Власть Президента была восстановлена, страсти понемногу утихли, и в конце октября Руслан, наконец, выбрал время, чтобы дозвониться до Дюжина.

– Я решил, что вы передумали, – равнодушно отреагировал на его звонок Сергей Васильевич. – Пропали куда-то.

– Я попал в аварию и восемь месяцев пролежал в больнице, – объяснил Руслан. – Недавно только вышел. Так вы мне поможете?

– Я уже созванивался со своим приятелем из суда, он вас ждал еще тогда, в феврале. Теперь надо снова его искать и снова договариваться, может быть, он в отпуске или вообще ушел с этой работы. Перезвоните мне через несколько дней.

К счастью, председатель суда с работы не ушел и в отпуск не уехал, и уже через неделю Руслан сидел в пустой комнате адвокатов в здании суда и читал уголовное дело об убийстве своего брата. Никогда ему даже в голову не приходило, как это муторно! И дело даже не в том, что приходилось смотреть на фотографии мертвого Михаила или на снимки ножа, которым он был убит. Просто уголовное дело совсем не похоже было на детективные романы, которые он всю жизнь читал. Написанные от руки протоколы приходилось разбирать буквально по словам и слогам, и бывало страшно обидно, когда, с трудом прочитав один протокол и угробив на одну страницу целых полчаса, Руслан понимал, что в нем не содержится ничего нового по сравнению с тем, что он уже прочел раньше.

Все было именно так, как рассказывали на суде и как говорил бывший следователь. Брат Михаил без разрешения взял из гаража Камышовского горисполкома служебную машину «ВАЗ-2106» и уехал на денек «проветриться». Это случалось и раньше, Мишка вообще любил природу и одиночество, а заведующий гаражом к нему благоволил, равно как и исполкомовский начальник, которого Мишка возил в качестве водителя. И иногда по Мишкиной просьбе ему разрешали взять машину для собственных нужд, выдавали талоны на бензин, правда, путевку не выписывали.

В районе поселка Беликово гражданин Нильский остановил машину на опушке леса и, будучи в нетрезвом состоянии, начал приставать к проходящему мимо гражданину Бахтину, который незадолго до этого выпил полбутылки водки. Что за этим последовало – хорошо известно.

А вот и заключение судебно-медицинской экспертизы. Резаная рана… ширина… глубина… локализация… Содержание алкоголя в крови… промилле… Руслан прикинул – получалось, что Мишка выпил немало, граммов триста пятьдесят. Где? Зачем? Почему? Может быть, они вместе с Бахтиным выпивали? Если бутылка ноль семьдесят пять, то так и получается: по полбутылки на брата. И где эта бутылка? Ясно, где, Бахтин унес и выбросил. Ведь на ней его отпечатки остались, и Мишкины тоже, любая экспертиза это покажет, а следователь сделает вывод о том, что, раз вместе выпивали, значит, знакомы, а раз знакомы – значит, личные счеты. И никакой обоюдной хулиганской драки, зачинщиком которой выставили брата. Выходит, если экспертиза честная, правильная, то Бахтин выпивал вместе с Михаилом, может быть, намеренно споил его, чтобы притупить бдительность и убить, а если экспертиза фальшивая, то Мишка вообще не пил, а стало быть, приставать ни к кому не мог и драку затеять тоже не мог. И в том, и в другом случае выходило, что Бахтин все-таки был знаком с Михаилом, но тщательно это скрывал.

Руслан выписал адрес морга, где проводилось вскрытие трупа и судебно-медицинская экспертиза, и стал листать дело дальше. Вот еще одна экспертиза, на этот раз по орудию убийства. Ее тоже нужно прочитать, потому что с ножом Руслану не все ясно. «…Клинок ножа прямой… имеет прямой обух и прямое лезвие, образованное двусторонней заточкой… боевой конец клинка образован за счет плавного схождения лезвия к скосу обуха под углом 20 градусов и расположен выше осевой линии клинка… размерные характеристики… рукоять имеет прямую спинку, со стороны лезвия – выгнута… со стороны лезвия и голоменей имеется выступ… Вывод: нож изготовлен самодельным способом по типу охотничьих ножей общего назначения и относится к колюще-режущему холодному оружию». Такого ножа, как на фототаблице, у них дома никогда не было, то есть Мишка его где-то купил и хранил отдельно. Зачем? С какой целью? Но может быть, это и вовсе не его нож? Может быть, это нож Бахтина? И даже наверняка его, ведь жил-то Бахтин в охотничьем домике, иными словами – вроде как поохотиться приехал, какой же еще нож ему иметь при себе, как не охотничий. Получается, он специально принес его на встречу с Мишей с намерением совершить убийство. Ведь принадлежность ножа именно Михаилу Нильскому никто не может опровергнуть, но и подтвердить тоже никто не может, а следы пальцев на рукоятке принадлежат обоим участникам трагедии, это написано в другом экспертном заключении, по дактилоскопии. Вот и поди разбери теперь, чей это нож и кто его принес на опушку.

Руслан внимательно читал уже третье заключение эксперта, на этот раз по следам крови, и внутренне холодел. Вот она, истина! Он до нее добрался. Он сделал то, что хотел. Никто не обратил на это внимания, да и зачем, если есть виновный, который все признает и даже сам рассказывает, как дело было. И все в эту картину укладывается. Так зачем копья ломать и лишние ниточки в узелки завязывать, если можно просто ножницами их отрезать?

На ноже обнаружены следы крови двух разных групп. Есть кровь четвертой группы, принадлежащая потерпевшему Михаилу Нильскому. И еще чья-то, совсем другой группы, второй. Картина происшедшего развернулась перед Русланом мгновенно и ярко, словно в темном кинозале вспыхнул широкоформатный экран. Это нож Бахтина. Он совершил убийство, а Мишка либо оказался случайным свидетелем, либо еще как-то об этом узнал. Бахтин коварно втерся к Мишке в доверие, напоил его и убил. Тогда все сходится. Или не напоил, а просто подкрался и ударил ножом, а дружки Бахтина уговорили судебного медика, запугали или подкупили, чтобы он сфальсифицировал заключение. И сам Бахтин, скорее всего, наврал насчет того, что был пьян. А может, и был, черт его знает. В любом случае убийство в пьяной драке – это одна статья и один срок, а убийство двух человек, при этом первое – неизвестно по каким мотивам, а второе – с целью сокрытия другого преступления, – это уже совсем иной разговор, иная статья, умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами и принципиально иной срок, вплоть до высшей меры наказания.

Вот так, честный товарищ бизнесмен Бахтин. Вы попались. Теперь Руслану понятно, что там произошло, не до конца, конечно, но он хотя бы понимает, в каком направлении искать информацию. Где-то есть труп, за который никто не ответил. Где-то пропал человек, которого, может быть, до сих пор не нашли. Ну что ж, торопиться и в самом деле некуда, человек все равно умер девять лет назад, а правосудие и справедливость не могут запоздать, они так или иначе настигнут виновного. Ждите, товарищ Бахтин, будет и на нашей улице праздник, а на вашей – новая скамья подсудимых.

Ирина

Костюмчик был прелестным, с коротким, в талию, пиджаком и длинной расклешенной шифоновой юбкой-«солнце». И цвет – как раз то, что надо, нежно-сиреневый, то есть, с одной стороны, не темный (свадьба как-никак), а с другой стороны, не белый (смешно! С ее характером да во второй брак вступать – и в белом!). Но вот размер… На кронштейне этот костюмчик висит в единственном экземпляре, и, если верить бирке, размерчика он сорок восьмого. Маловат.

– Вам помочь? Вас интересует этот костюм?

Белобрысая продавщица ловко сдернула шедевр канадских портных с кронштейна и приподняла вешалку-«плечики», чтобы Ира могла обозреть наряд в полный рост.

– А побольше размера нет? – безнадежно спросила Ира.

– Это для вас? – поинтересовалась продавщица.

– Да. Мне нужен пятидесятый размер.

– Да бог с вами! Вам и этот-то будет велик. Примерьте.

– Не влезу, – категорически отказалась Ира.

– Примерьте, – повторила продавщица настойчиво. – Я же вижу, что влезете.

Ира покорно поплелась в примерочную. К ее удивлению, пиджак сидел превосходно, в груди не тянул и не собирался в складки-морщины, а юбка была даже чуть-чуть великовата в талии.

«Я же похудела! – с облегчением вспомнила она. – Никак не могу привыкнуть к тому, что я уже не такая корова, какой была раньше».

Она повертелась перед зеркалом, разглядывая себя в свадебном наряде, и, вполне удовлетворенная результатом, переоделась.

– Беру! – радостно сообщила она продавщице и направилась к кассе. Расплатившись и подхватив пакет с аккуратно сложенным костюмом, Ира помчалась по магазинам в поисках подходящих туфель. Тоже проблема, надо заметить, не из легких, ножка у нее немаленькая, сорокового размера, при ее росте в метр восемьдесят, конечно, это нормально, но почему-то основная масса изготовителей обуви так не считает. Изящную нарядную обувь делают в основном для тех, кто пониже ростом и имеет ножку поменьше, как будто рослым женщинам не нужно элегантно выглядеть! Больше всего Иру бесило, что красивые туфли большого размера почти всегда были в продаже, но при этом имели невероятной высоты и тонкости каблук. И о чем только эти обувщики думают? Ведь ребенку понятно, что если у женщины такая нога, то у нее и рост высокий, и вес соответствующий, зачем ей такой высоченный каблук? В баскетбол на нем играть? А та обувь на умеренном или низком каблуке, в которую Ира могла влезть, обычно имела совершенно непристойный вид и была катастрофически неудобной, как будто ее специально делали для того, чтобы изуродовать рослую крупную женщину и создать ей невыносимые муки при ходьбе, дабы жизнь медом не казалась. Нынешняя же задача осложнялась еще и выбором цвета, к купленному костюму подойдут только сиреневые или белые туфельки.